Toriya - Сказки дедушки Люциуса

Наверное, как раз после того домашнего задания и началась для Скорпиуса совсем новая жизнь. Хотя, может, она началась уже тогда, когда папа вбежал в гостиную и сообщил, что дедушка возвращается. Эта жизнь была очень интересной, и Скорпиус не променял бы ее даже на метлу, которую папа все никак ему не покупал. Хотя метла у него все равно появилась, даже раньше, чем он мог надеяться. Конечно, благодаря дедушке. А еще у Скорпиуса появились новые тайны. Иногда маленькие и незначительные, иногда большие и важные, потому что каждый разговор с Люциусом тоже по–своему был тайной, конечно, если они разговаривали вдвоем.

Например, Скорпиус был уверен, что ни папа, ни мама, ни бабушка, ни тем более мистер фон Штайн, никогда не рассказали бы ему, что такое Азкабан. А Люциус рассказал. Правда, не сразу, а почти через два года. Это было страшное место для страшных и опасных людей. Для тех, кто когда‑то служил Темному Лорду, тому самому злому волшебнику, которого победил Гарри Поттер. Хотя не только для них, еще для тех, кто совершал другие преступления: убивал, заставлял убивать кого‑то вместо себя или применял запрещенные заклинания. Люциус провел там целых пятнадцать лет и каждый год подавал прошение об освобождении на имя министра и главы аврората. И только когда главой стал Гарри Поттер, это прошение подписали. Потому что Гарри Поттер знает, что Люциус был на стороне Темного Лорда, чтобы спасти бабушку и папу, иначе бы их убили.

Это была самая страшная история из всех, что слышал и читал Скорпиус, потому что она происходила на самом деле. Очень давно, еще до того, как он родился, но зато касалась его напрямую, потому что если бы тогда Темный Лорд убил папу, Скорпиус никогда не появился бы на свет. А еще он теперь знал, почему папа так не любит Хогвартс. Целый учебный год ему пришлось прожить там вместе с другими учениками, когда Темный Лорд захватил школу. И даже уроки вели не обычные профессора, а слуги Темного Лорда. А потом была битва за Хогвартс. Люциус участия в ней не принимал, но он был там, и бабушка тоже, и, конечно, папа.

На стороне Темного Лорда сражались злые волшебники, великаны, дементоры, и еще много ужасных существ, но добрые волшебники все равно победили, потому что на их стороне был сам Гарри Поттер. Скорпиус очень удивился, когда узнал, что тот, оказывается, ровесник папы, и они даже учились вместе, только на разных факультетах. Ему почему‑то всегда казалось, что Гарри Поттеру очень много лет, но Люциус сказал, что это неважно – даже очень молодые волшебники иногда могут совершать великие подвиги.

А еще Люциус рассказывал про сам Хогвартс, про то, как там все устроено, и Скорпиус теперь знал, что в школе есть четыре факультета и специальная шляпа, которая говорит, на каком из них должен учиться новый волшебник. Все это было очень увлекательно, хотя Скорпиус так и не понял, как шляпа выбирает, кого куда распределять. Люциус сказал, что она, во–первых, видит способности, а во–вторых, угадывает желания, и если ты будешь точно знать, куда хочешь, то она непременно отправит тебя именно туда. Но Скорпиуса это не успокоило, потому что он никак не мог выбрать. После того разговора он почти весь день пропадал в библиотеке. Книги о Хогвартсе он с помощью Мабби нашел, только они были какие‑то дурацкие, по ним получалось, что в Гриффиндор попадают храбрые, в Равенкло – умные, в Хаффлпаф – трудолюбивые, а в Слизерин – хитрые. Скорпиус в это не верил, потому что точно знал, что Гарри Поттер не может быть глупым, потому что он освободил Люциуса, а Люциус не может быть ни глупым, ни трусливым, потому что… ну, потому что он не такой. В конце концов, на следующий день он спросил прямо:

— Люциус, как ты думаешь, я храбрый?

— В меру, – ответил тот, нисколько не удивившись вопросу.

— Значит, в Гриффиндор я не попаду, — сказал Скорпиус почти с облегчением, потому что вопрос тогда решался сам с собой. Но Люциус, видимо, так не считал.

— Попадешь, если захочешь. Ты хочешь?

— Я не знаю.

— У тебя есть еще два года, но в любом случае, ты можешь предоставить шляпе возможность решить за тебя.

— Я не хочу, чтобы за меня решала какая‑то шляпа! – возмутился Скорпиус. Ладно когда еще папа с мамой решают, они родители, но доверять такой важный вопрос шляпе, будь она хоть сто раз волшебная, Скорпиус не собирался.

— Тогда не торопись, — Люциус почему‑то улыбнулся, но не так, будто смеялся над ним, а так, будто одобрял. – Я так понимаю, Хаффлпаф и Равенкло ты не рассматриваешь? Можно узнать, почему?

Скорпиус пожал плечами.

— Ну, ты же сам говорил, что чаще всего первокурсники попадают туда, где учились их родители. Папа с мамой, ты с бабушкой – все учились в Слизерине, поэтому я тоже должен учиться там. А Гриффиндор… ну, ты знаешь.

— Да, знаю, потому что там учился Гарри Поттер. А теперь послушай меня, Скорпиус. Ты никому ничего не должен. Долги – это удел слабых. Ты – Малфой, и ты сделаешь то, что захочешь, только есть одно «но». Помнишь три правила?

Скорпиус кивнул.

— Первое — понять, насколько это важно, второе – есть ли возможность спрятаться, и третье – что делать, если найдут.

Как ни странно, эти три правила работали в любых ситуациях. Правда, Скорпиус еще немного путался, но Люциус объяснял каждый непонятный случай.

— Верно, а теперь попробуй применить.

— Ну… — с первым все было понятно, а вот дальше – сплошные загадки. – Сначала я должен понять, зачем мне Гриффиндор и что хорошего я могу там получить. Потом… понять, что я должен сделать, чтобы туда попасть, правильно?

— Да. А теперь третье, с которым у тебя всегда возникают затруднения.

— Самый плохой вариант.

— Можно сказать и так, а можно иначе. Смотри, — Люциус подвинул к себе пергамент и взял перо. – Это, — двумя росчерками он нарисовал на листе крестик, — плюс, то есть первое правило – то, что ты рассчитываешь получить. Это, — рядом с плюсом появился знак равенства, — правило второе — твои возможности, а это, — с другой стороны от «равно» возник жирный «минус», — то, что ты теряешь. Самый плохой вариант, как ты говоришь, а я называю его затратой. Если у тебя появилась возможность или желание что‑то получить, сначала нужно подумать, что ты при этом можешь потерять. Понятно?

Скорпиусу всегда было понятно, когда Люциус объяснял, а вот без него…

— Кажется, да, — задумчиво протянул он.

— Кажется или да?

— Да, но разве я могу что‑то потерять, если поступлю в Гриффиндор?

— Потерять ты можешь всегда, и гораздо лучше, если будешь заранее знать, что именно.

— Но я не знаю.

— Пока не знаешь, но когда точно разберешься с первыми двумя пунктами, я расскажу тебе про третий.

И Скорпиус тогда ушел разбираться. Времени было еще очень много, и он решил, что все успеет. И наверняка успел бы, если бы не мистер Эр, который задавал все больше и больше, как будто считал, что Скорпиусу не нужно заниматься ничем кроме уроков. А еще возникали все новые и новые вопросы, а задать их он мог только одному человеку, потому что знал, что обязательно получит ответ, каким бы страшным или сложным он не был. Люциус не закатывал глаза, как мама, и не вздыхал, как бабушка, и даже не смотрел строго, как папа. Он, кажется, единственный из всех не считал Скорпиуса маленьким и глупым. И даже если тот чего‑то не понимал, Люциус не отговаривался делами или мигренью, он просто говорил, а Скорпиус слушал.