Наследие

А туннель все не кончался и был прямым, как стрела, нигде не сворачивая и не изгибаясь. Эрагону, правда, пока­залось, что они понемногу начинают подниматься в гору — и это действительно имело бы смысл, если бы этот тун­нель был предназначен для сброса городских сточных вод, в чем Эрагон вовсе не был уверен.

Через некоторое время земля у них под ногами стала более мягкой и начала прилипать к подошвам, точно мо­края глина. С потолка капала вода, порой попадая Эрагону за шиворот и скатываясь по спине, противная, как при­косновение холодного пальца. Один раз он поскользнулся в лужице, а когда протянул руку и коснулся стены, чтобы восстановить равновесие, то обнаружил, что стена покры­та мерзкой слизью.

Прошло еще сколько-то времени — казалось, они могли провести здесь и час, и десять часов, и десять минут, — и у Эрагона заболели шея и плечи, поскольку ему постоянно приходилось идти в согнутом положении. А вокруг были все те же стены, грубо вырубленные в скальной породе.

Наконец он заметил, что эхо их шагов становится все глуше и все чаще между каждым отдельным звуком воз­никают паузы. Вскоре они действительно вышли в некое довольно просторное помещение прямоугольной формы с ребристым куполообразным потолком футов пятна­дцать высотой. Там никого не было, только в углу виднел­ся какой-то полусгнивший бочонок. А в противоположной стене имелось три одинаковых арочных прохода, ведущих в три совершенно одинаковые комнаты, маленькие и тем­ные. А вот куда можно было пройти из этих комнаток даль­ше, разглядеть было невозможно.

Все остановились. Эрагон наконец-то смог выпрямить спину и даже поморщился от боли в мышцах.

— По-моему, эти помещения вряд ли были задуманы са­мим Эрстом Серобородом, — сказала Арья.

— И какой же из проходов нам следует выбрать? — спро­сил Вирден.

— Разве это не очевидно? — вмешалась травница Ан­жела. — Левый, конечно! Всегда нужно выбирать левый. — И она устремилась к левому проходу, хотя с виду он был точно таким же, как и два других.

Эрагон не сумел удержаться:

— Ну, это с какой стороны смотреть? Если смотреть с той, тогда левый — это…

— Левый — это правый, да, да, — тут же остановившись, подхватила Анжела. И прищурилась. — Порой ты что-то больно умен, Губитель Шейдов! Смотри, как бы тебе это не повредило. Ну, хорошо, попробуем по-твоему. Но не гово­ри, что я не предупреждала тебя, если мы несколько дней будем ходить тут кругами.

На самом-то деле Эрагон предпочел бы пойти по цен­тральному коридору. Ему казалось, что именно он может вывести их на улицы города. Но вступать в споры с травни­цей ему не хотелось.

«Так или иначе, мы вскоре должны выйти к лестни­це, — думал он. — Не может же быть под Драс-Леоной слиш­ком много таких помещений».

Повесив у себя над головой волшебный огонек, Анжела решительно возглавила их отряд. Вирден и Арья следова­ли за ней, а Эрагон оказался замыкающим.

Комната за правой аркой оказалась более просторной, чем можно было предположить. Шагов через десять она еще и за­ворачивала, заканчиваясь очередным коридором, на стенах которого висели канделябры, но без свеч. Коридор привел их в еще одно маленькое помещение, где в стене тоже имелись три арочных прохода, каждый из которых вел в очередную комнату с арочными проходами, и так до бесконечности.

«Кто же все это построил и зачем?» — растерянно спрашивал себя Эрагон. Все эти помещения казались со­вершенно заброшенными, и в них не было ничего, кроме одного-единственного стула с уцелевшими двумя ножка­ми, который развалился при первом же прикосновении, да груды битой глиняной посуды в углу, покрытой густой темной паутиной.

У Анжелы, похоже, даже сомнения не возникло на­счет того, какое направление выбрать. Она безошибочно находила нужный коридор. Эрагону даже возразить было нечего, хотя порой он сомневался в правильности ее выбо­ра. Все равно он не мог придумать никакой альтернативы ее способу поиска выхода из туннеля.

Травница остановилась, когда они вышли в некое окру­глое помещение с семью арочными проходами в стенах, расположенными на равных расстояниях друг от друга. За арками виднелись семь коридоров, включая тот, по кото­рому они сюда пришли.

— Отметь тот, по которому мы только что прошли, ина­че мы так и будем ходить по кругу, — сказала Арья.

Эрагон вернулся в коридор и острием Брисингра наца­рапал на каменной стене крест. Он все время вглядывался во тьму, надеясь, что там мелькнет Солембум, но даже усов кота-оборотня разглядеть не смог. Опасаясь, что кот мог заблудиться в лабиринте похожих друг на друга коридоров и комнат, Эрагон хотел было мысленно заговорить с ним, но вовремя подавил в себе это желание. Если бы кто-то пе­рехватил их обмен мыслями, слуги Империи сразу поняли бы, где они находятся.

— Ага! — воскликнула Анжела. Тени так и заходили вокруг Эрагона, поскольку травница приподнялась на цыпочки и свой волшебный фонарь тоже подняла как можно выше.

Эрагон поспешил в центр комнаты, где уже стояли Ан­жела и Вирден.

— Что это? — шепотом спросил он.

— Потолок, Эрагон, — прошептала Арья. — Посмотри на потолок!

Он посмотрел, но увидел только старинные каменные плиты, покрытые плесенью и многочисленными трещинами. Странно еще, что этот потолок давным-давно не обвалился.

Потом Эрагон проследил взглядом чуть дальше, и у него перехватило дыхание.

Это были не трещины, а очень глубоко вырезанные в потолке руны! Ряды мелких и аккуратных остроуголь­ных рун. Плесень и минувшие века несколько затрудняли их чтение, но все же большая часть высеченного в камне текста была вполне читаемой.

Эрагон некоторое время мучительно сражался с древней письменностью, но сумел разобрать лишь несколько слов, да и те были написаны несколько иначе, чем он привык.

— Что там сказано? — спросил он. — Это что же, язык гномов?

— Нет, — ответил Вирден. — Это язык твоего народа, толь­ко очень древний. На таком языке говорили и писали много веков назад. Да и диалект к тому же весьма необычный: диа­лект того племени, к которому принадлежал зелот Тоск.

Это имя словно задело некую струну в душе Эрагона, и он вспомнил:

— Когда мы с Рораном спасали Катрину, то слышали, как жрецы Хелгринда упоминают некую книгу, написан­ную этим Тоском!

Вирден кивнул:

— Да. Она служит фундаментом их веры. Тоск был не первым, кто предложил жрецам Хелгринда те молитвы, которые они произносят, но он первым кодифицировал их верования и обряды, и с тех пор остальные лишь подража­ли ему. Те, кто поклоняется Хелгринду, считают Тоска свя­щенным пророком. А это, — и эльф обвел рукой потолок, покрытый рунами, — жизнеописание Тоска от рождения до смерти: истинная история, которой его ученики и по­следователи никогда бы не стали делиться с теми, кто не входит в их секту.