Денис Юрин - Призраки подземелий

Как только ловушка махаканцев сработала и отступление врага вновь превратилось в паническое бегство, Дарк спрыгнул с крыши и, не желая ничего объяснять пытавшимся его окликнуть разведчикам, побежал туда, где утомленные работой махаканцы окровавленными топорами добивали последних раненых. Аламез чувствовал, что времени у него не очень много, поэтому и спешил заняться любимым делом победителя – мародерством. Разговоры с попутчиками могли обождать, похвалы в адрес старого друга, умело спланировавшего и проведшего бой, могли прозвучать из его уст и потом, а вот второй удобный случай разжиться оружием и броней вряд ли представился бы, по крайней мере, в ближайшее время. Насколько моррон разбирался в воинском деле, а кое-какой толк он в этом знал, всего через несколько минут должен был начаться обстрел стоянки. Пока шеварийские солдаты находились ещё на берегу, корабельные катапульты молчали, но стоит лишь последней лодке с беглецами отчалить, как в воздухе вновь засвистят камни. Разозленный досадным поражением и внушительными потерями враг не успокоится, пока не отстреляет все боевые запасы, надеясь убить как можно больше гномов и уничтожить их хитрые механические ловушки, сокрытые под плитами.

Несмотря на множество убитых, выбор трофеев был невелик. В армиях всех королевств легкая пехота считается самым непрестижным родом войск, куда набирают кого попало и, соответственно, обучают и вооружают как попало, прекрасно понимая, что большинство воинов мобильных отрядов не вернутся живыми из первого же боя, а выжившие чему-то научатся сами и попутно разживутся добром убитых. Плохонькая кольчужка, наспех состряпанная из дешевой стали, согнутой крупными звеньями; или куртка из грубо обработанной кожи, сшитой большими неряшливыми стежками, – вот и всё, что должно защищать жизни первыми вступающих в бой мечников, лучников, мастеров пращи да застрельщиков. У каждого из этих двух видов армейской брони имеется одно общее достоинство – одежка легкая, и парочка специфических недостатков. Кольчуга мотается на плечах, отвисает в подмышках и ужасно холодит тело, даже несмотря на рубаху под ней. Кожаная же куртка с нашитыми на грудь кубиками стальных пластин не только сохраняет запах животного, из которого сделана, но и со временем добавляет к этому неприятному аромату амбре пота каждого бывшего владельца, как правило, подолгу не мывшегося в походах и изрядно потевшего в сече.

На пару секунд призадумавшись, с каким же из недостатков смириться и на какую из мук себя обречь, Дарк всё же сделал свой выбор, сняв с одного из наименее изуродованных мертвецов не попорченную топором куртку и быстро натянув её на плечи. Моррон руководствовался старым добрым мародерским правилом, что чем дольше продержишь такую вот «обновку» изнанкой наружу, тем вероятнее, что стошнит. Сапоги да штаны с трупов Дарк стаскивать не стал, поскольку собственные его вполне устраивали, хоть и выглядели убого. Подходящего целого шлема, как назло, поблизости не нашлось, а на долгие поиски, увы, не было времени. Частично обновившему свой походно-полевой гардероб Аламезу оставалось лишь подыскать сносный меч или топор, кое-как, но подогнанный не под гномью, а под человеческую руку, когда за его спиной раздался насмешливый басок флейтиста-бородача:

– Рифма хромает, будто кобыла покалеченная, а прочел очень неплохо, как рифмоплет заправский, даж рожу мудрую изгримасил, – похвалил Дарк гнома, не отрываясь от подбора меча. – Почти так же талантливо, как шеварюгам под зады надавал. Только что ж постеснялся меня в планчик свой посвятить? Не всяки сюрпризы хороши…

– А-а-а! – задумчиво протянул гном, отрешенно устремив взор ввысь и грациозно запустив левую пятерню под бороду, чтобы почесать то ли короткую шею, то ли низ массивного подбородка. – Вишь, несправедливость какая! В Шеварии никогда не бывал, хоть и хотелось поглазеть, а, поди, она там… прям над нами.

– Угадал, прямехонько, – кивнул Аламез, наконец-то подобрав более-менее подходящий меч, но уже призадумавшийся, а не поменять ли его на почти новенький, начищенный до блеска топор, не зазубренный и даже не обагренный кровью. – Только ты зубы не заговаривай да от ответа не уходи, скотинка эдакая! Трудно предупредить, что ль, было?! Я извелся, то ладно, а вот попутчики мои вообще чуть со страха не оконфузились…

– Жаль, что конфуза не свершилась, ребята поржали б! – невозмутимо заявил гном, напрягая широкую шею и продолжая усиленно терзать её пятерней, отчего даже по округе слышался скрежет. – Слышь, ты б завязывал покойничков-то обдирать, веселуха вот-вот продолжится. Как только камни над башкой засвистят, не до наживы будет, тем паче, что оружие се ужо присмотрел да грудью щуплой боле не сверкаешь!

– О своих лучше позаботься! – ответил моррон, вставая в полный рост и кинув взор в сторону берега, где на плоты усаживались уже последние десятки солдат. – Дуй в дудку, пущай укрытие поглубже иль подальше ищут. Корабли ближе подойти могут, а тогда и стена каменная не спасет! Катапульты всё разнесут! Кстати, надеюсь, ты не думаешь, что враг дважды в одну и ту же…

– Конечно, нет, – хмыкнул гном, наконец-то укротив мучающий его зуд. – Вот ведь странность какая, боли не чувствуем, хоть топором плоть руби, хоть молотом череп круши, а коль взопреем, так под бородами, да и в иных волосатых местах, чешется…

– То есть везде, – пошутил моррон, но старый друг даже не улыбнулся.

– Механизмы наши ужо свое отработали, – произнес Альто, не скрывая сожаления. – Вишь, как плиты покорежены, во второй раз с места не сдвинутся, да и мощи ужо в них не сокрыто, а заводить некогда… Что ж до отряда, не беспокойся! Моих ребятков камни не зашибут, они ужо в укрытие засели. Ты б лучше своих олухов с крыши снял. Чо они там раскорячились-то, барахло разложили, только врагу целиться помогают!

К счастью и в то же время к сожалению, Румбиро был прав; прав в том, что не стоило Аламезу поучать его, как следует командовать целым отрядом, пока он сам не мог справиться с парочкой ретивых подопечных, занимающихся по глупости тем, что иначе, как «самоубийственное вредительство», назвать было нельзя. Впервые за очень-очень долгое время моррону стало стыдно.

Отряда махаканцев, еще недавно выстроившегося возле стены, уже на позиции не было. Дарк и представить себе не мог, что две с лишним сотни бойцов исчезнут столь незаметно; пропадут, растворятся, как туман поутру, не издав ни единого скрежета доспехами или иных громких звуков. Однако ломать голову над этой загадкой моррону вовсе не пришлось. Ответ подсказали арбалетчики, исправно исполнившие работу палачей и поспешившие присоединиться к ушедшим в укрытие товарищам. Дойдя до высокой стены, огораживающей караванную стоянку, махаканские воины мгновенно исчезли: то ли телепортировались в безопасное место, то ли прошли сквозь каменную твердь, как рука проходит сквозь податливую толщу воды.