Людмила Астахова - Плоды свободы

– Кхм… кхм…

Кое-кому не терпелось узнать о планах на ближайшее будущее.

– Я решил насчет переговоров… – сказал Херевард, глядя сквозь Благословенного Святого тива Мэриота Чеса.

А чего мелочиться? Свой проверенный человек, занимающий высший пост в иерархии служителей, всегда пригодится. Это каждый бог понимает.

– И?

– Не будет никаких переговоров. Не о чем договариваться. Прикажите начать обстрел Дэйнла.

– К сожалению, мы не сможем причинить им особенного вреда…

– Вы, разумеется, не сможете, а я смогу. Стрельба же их взбодрит и отвлечет немного. Я считаю, что создавать врагам идеальные условия нет нужды.

– Повинуюсь, – молвил Мэриот и выскользнул из шатра, чтобы отдать приказ.

Дождь так уютно стучал по просмоленной ткани крыши, навевая перед рассветом самые сладкие сны. Но Хереварду уже не нужно выискивать чьи-то грезы, чтобы напасть. Княжество снов – всего лишь небольшая часть огромного мира Разума. Совсем как Янамари или Эскизар, и они по-прежнему остаются разноцветными лоскутками на карте материка.

Оро бросил насмешливый взгляд на письмо из стана врага. Столько подписей, одна внушительнее другой, и стоят рядом. Сыновья, отцы, любовники, мужья, жены, матери, сестры, братья… Как будто эти люди вместе, как будто они единое целое, как будто узы крови защитят, а брачные обеты удержат. Ох, если бы! Да они и сами таких иллюзий не питают, а уж Херевард и подавно.

«От этого и станем плясать», – подумалось ему.

Чтобы открыть дверь, нужен ключ к замку. Этим ключом станет одиночество каждого из собравшихся на противоположном берегу Намы. Они не верят ни единому слову друг друга? Прекрасно! Они обижены, напуганы, разгневаны, унижены, уязвлены, брошены и забыты? Великолепно! Что еще нужно для победы могучего целого над жалкими осколками? Препятствий нет, нет границ и кордонов для силы, созданной изощренным разумом и обретшей наконец-то сознание и волю.

Херевард встал и вышел из своего шатра под проливной дождь.

Грохот дальних залпов оторвал эрну Кэдвен от самого занимательного на свете занятия – ухода за оружием. Вот же подлость какая: только-только разобрала пистолет, разложила перед собою на столе шомпол и протравники, и масляную ветошь, и все детальки – и пожалуйста, обстрел!

– Хереварду неймется на ночь глядя, что ли? – недовольно буркнула она и быстро собрала оружие. – Нашел время! Кто ж за полночь воюет?

Увы, синтафскому новоявленному божеству каноны воинских уложений были неведомы, а может, он попросту начхал на них. Что еще ждать от человека – («Существа!» – строго напомнила себе Грэйн), – который начал вторжение зимой? Именно благодаря воплощенному Предвечному, будь он неладен, они тут в грязи тонут, и это в январе месяце!

Но, как бы там ни было, а дело тронулось, посему рассиживаться нечего. Эрна Кэдвен тщательно проверила застежки мундира и шинели с княгининого плеча и пристегнула саблю.

– Ну, вот и Конец Мира начался, наконец-то! – хлопнула она по плечу подругу, чтоб поделиться с Джойн хоть частичкой своего воодушевления. – Давно пора.

Еще один залп громыхнул, словно подтверждая ее слова. И впрямь пора, все заждались уже.

– Не скучай, Джойн! Вы тут с княгинями найдете чем заняться! – обнадежив так напоследок Священную Невесту, Грэйн нахлобучила шляпу поверх охватывающего голову платка и выскочила за дверь. Допустить, чтобы переделанный в канонерку «Скорый» отвалил от причала без нее, ролфийка не могла. С Намы долетал холодный влажный ветер, пахнущий тиной и мокрым деревом, и резкие его порывы все усиливались. Мельком подумав о том, как сложно будет управлять пароходом на коварной речной волне, Грэйн, прижав одной рукой шляпу, а другой – придерживая саблю, ускорила шаг.

Благословенное судно опасно качалось и так и норовило скребануть бортом причал. Сходни едва держались, а рядом по пристани бегал сержант ир-Сэйган, нетерпеливо приплясывая и поскуливая. Сэйгану в бой хотелось так, что аж невмочь, а ее посвященной милости все не было. Но вот она показалась, пробежала между рядами бочек и ящиков, юбку подобрав, и рукой помахала.

– Разводи пары! – крикнул Кэйррон кочегарам, а сам принялся сражаться с тяжелыми, задубевшими от воды швартовочными канатами, попутно выговаривая командирше: – И где ж вы, эрна, застрять изволили! Уж с четверть часа только вас и ждем! Разве ж можно без капитана-то отплывать!

– Скажешь тоже – капитана… – польщенно рыкнула Грэйн, приноравливаясь ступить на сходни так, чтобы в темноте да на мокром дереве не сверзиться между бортом и причалом.

– Извольте ручку, ваша милость.

Сэйган с берега подсадил, а кок на борту принял ролфийку чуть ли не из рук в руки, чтобы ихняя взаправдашняя, в мундире и с саблей, волчиха-офицерша юбку не намочила. Оказавшись на палубе, она благодарно похлопала судового кухаря по волосатой ручище и крикнула наверх, в рубку:

– Джэйфф, мы отшвартовались! Отваливаем!

В конце концов, «капитаном» «Скорого» эрна Кэдвен считалась лишь номинально, выполняя уже привычную для себя функцию отрядного талисмана и общего вдохновителя безумных затей.

Сэйган, сбросив последний канат, лихо перемахнул через борт и с помощью Фарга убрал сходни. «Скорый» жадно заглотил пастью-топкой порцию эскизарского угля, запыхтел отлаженной за время стоянки машиной и тихонько, почти крадучись, отошел от берега.

– Пушку-то приладили? – спохватившись, спросила Грэйн у денщика. Тот радостно оскалил зубы:

– А то как же, эрна, приладили, да не абы как, а на ветлюге, чтобы она, значится, во все стороны крутилась. Все, как и задумывали, а к тому – еще и пару листов стальных у революционеров уперли. Эмэлл из них загородку склепал, навроде щитка, чтобы расчету от шальных пуль укрываться.

– Ну, так держать, Кэйррон. Их Священные Особы лично нас на это дело благословили, а потому и боги не оставят милостью.

Тут Грэйн слегка покривила душой, но насчет улыбки Локки можно было не сомневаться. Она не то, что улыбнется – захохочет до огненных слез, когда увидит этот плавучий «сюрприз» для синтафского Душееда…

– Теперь держи так и не сходи с курса, – шуриа отступил, передавая ей штурвал, еще теплый от его ладоней. Грэйн кивнула и приняла его и вместе с ним весь «Скорый» с небывалой прежде уверенностью. Все будет хорошо, все просто обязано теперь быть хорошо! После стольких скитаний и злоключений, после всего, что было, – разве может быть иначе?

Прищурившись, она вглядывалась вперед, в сереющий предрассветный полумрак, а потому в глаза ей вдруг плеснуло дымом. Ролфийка сморгнула резкие слезы, раз, другой – и закашлялась, пытаясь глотнуть воздуха в надвинувшейся дымной темноте.