SoNew - Писания про Юного мага

— Давай уйдем отсюда, — сдавленно попросил Далк.

Он, конечно, не помнил, как их доставили в госпиталь, но свой «орешек» на кожаном ремешке узнал сразу. Необработанный алмаз, который многие мальчишки-гномы таскали с собой, чтобы «резать все как масло». На самом деле мало кому пригождался похожий на бросовую стекляшку камешек, и «орешки» переходили от старших к младшим. Самому Далку «орешек» повесила на шею соседка-выпускница. В тот день она уезжала в Аден, а он, важный, шел впервые на ученические работы. Повесила, взъерошила волосы и убежала к Караванному тоннелю…

На лавочке сбоку от госпиталя, они открыли коробку второй раз. Там обнаружились: упомянутый «орешек», странная треснувшая дудочка, ленточка с вышитыми рунами, красивый кулон, к которому были примотаны бинтом какие-то клочки, растрепаная магическая книжка и когда-то белый наголовный платок.

— Это мое! — уверенно вынула Юнка из коробки дудочку. — Мне это папа подарил когда-то. Я думала, что это просто игрушка, ну, для красоты. Но он рассказывал, что это флейта, уцелевшая после гибели драконенка. Это очень редко бывает, чтобы дракончик погиб, а флейта уцелела. Папа говорил, что в таких случаях его можно как-то оживить, только он не знал, как. Я в детстве, ну, в малышатне, часто дула в нее, но ничего не происходило. Тогда я придумала, что мой дракончик невидимый… — она покрутила головой, и машинально дунула в дудочку. Надтреснутый музыкальный шелест пролетел по переулку.

— А «орешек» этот мой, я его из тысячи узнал бы. Ну а все остальное? — спросил Далк.

— Не знаю, — пожала плечами Юнка. — Ничего моего тут больше нет. Правда, вот такая ленточка у меня тоже была, ее многие девчонки носят. Там зашифрованное имя. Ну, глупости всякие, сейчас даже смешно вспоминать! На каждую букву своего имени надо найти эльфийское слово, и все это написать рунами, а потом вышить. Чем удачнее слова подберешь, тем сильнее талисман. Лучше всего, если целая фраза получится.

— И что у тебя получилось? — подмигнул ей Далк.

— Юния: юность, надежда и ярость. Глупо, я же говорю! У нас одна гномишка вышила свое имя Ясма: "Я Стану Мастером Аружия". Так смешно!

— А что это за имя? — спросил он без интереса, откладывая ленточку в сторону.

— Ну… я не могу при талисмане это сказать. Потом, ладно?

— Это же глупости?

— Ну и глупости, а все-таки мало ли. Читать чужую ленточку, когда она рядом, плохая примета. Можно про нее рассказать, потом, когда она будет далеко от тебя.

— А вдруг твоя Ясма живет в соседнем доме? — сделал страшные глаза Далк.

— Ну… — измерила взглядом переулок Юнка. — Это далеко.

— Ладно, не твоя лента и пусть. А это? — он подцепил тонкую цепочку, явно эльфийской работы.

— Талисман какой-то. Его то ли замаскировать пытались, то ли упаковать как-то.

— Тоже не наше. Ну а книжка-то?

— С книжкой понятно.

— Что понятно?

— Ее твоя магичка потеряла. Это не такая книжка, которую они учат, это другая, которая помогает колдовать. Через нее магия усиливается.

— Ты откуда знаешь?

— Да в магазине в деревне видела. Она не очень дорогая, для учеников.

— Ну и ну! Значит мне все-таки не привиделось?

— Значит, нет… — вздохнула Юнка.

— Наверное, в госпитале ученики дежурили в ту ночь, и какая-то растяпа запихала все, что с нами принесли, в коробку, ту сунула в шкаф, а ключ потеряла. И талисман, наверняка, тоже магичкин. А это… — Далк развернул платок. На когда-то белом фоне шли плавные оранжевые узоры. Они ничего не говорили гномам.

— Тоже ее, больше неоткуда ему взяться! — неуверенно предположила Юнка.

— Ладно. Найдем — отдадим ей. Коробку не потащим, а это все давай завяжем в платок и положим к тебе в мешок.

— Вернее, к тебе в мешок, — хихикнула Юнка, поправляя чересчур широкие для нее лямки.

Иногда Далк думал, что это он виноват в том, что она стала такой легкомысленной. Надо было меньше говорить ей тогда во сне про игры, и больше про бригаду и работу. Они ведьтак и проиграли Еловым в тот год, потеряв такого бригадира!

— Марф все-таки ответила тебе. — задумчиво произнесла Юнка. — Ответила на главный вопрос. Ты не колдовал. Что же это значит?

— Что мне все равно нужно уходить.

— Это ты так говоришь!

— Это был только один вопрос! А сколько их у меня осталось?

— А если ответы все тут?

— Ты сама-то в это веришь?

— Я не знаю. Я просто хочу как лучше!

— Я и хочу узнать, как лучше! Тут за столько лет я ничего не узнал. Я жил как в темной шахте. Ничего не понимал. Все пробуют руду на вкус — и отличают. Для меня — песок и песок. В горе ориентировался, но просто потому, что меня отец туда брал еще крохой, до школы. Наверное, за столько лет глухой орк научился бы гору чувствовать. Все ребята если мастерят что-то, то уходят в это с головой, не оторвешь, а я поделал-поделал, спокойно перестал, пошел куда-то. Сколько раз проверял. Даже если очень интересно делать, с головой не захватывает. Дерево — ты ведь знаешь, как дерево пальцами простукивать?

— Конечно, — уныло сказала Юнка, точно признаваясь в содеянном.

— А я так и не понял! Сосна, береза, клен, орех — только по цвету отличаю, как человек какой-то! А уж про мягкость, про внутренний узор просто молчу. Весь класс чурбачки распиливал — получали картинки. А я только кривые разводы. Зато священный дуб в куче щепок отличил сразу, и зачем это гному? Камни внутри горы я не вижу, мне надо их просто глазами увидеть, воду различаю на три типа: можно пить, нельзя пить и не знаю. А не на сто восемь подземных и надземных типов. По всему получается, что я просто не гном. Может быть, так оно и есть?

— А кто же? — ошарашено спросила Юнка.

— Ну, полукровка, потомок разных полукровок, в котором осталась только чужая кровь.

— Ты у родителей это не спрашивал?

— Нет, не стал. Все равно ведь ухожу. Наверху есть архивы, библиотеки…

— Не гномские. Нашего там очень мало.

— Все равно, что-то может найтись.

— Ну, тогда… Тогда чего мы тут расселись-то!

Для кого-то из новичков тренировки в элморской деревне начинаются с испуга, когда свежеприбывшего буквально выталкивает скрытый в скале подъемник в огромную стаю трехглазых келтиров.

У них же не написано на морде, что они безразличны ко всему, кроме опущеной на голову дубинки. Сильное впечатление!

Для других все начинается с первого азарта, когда мастера впервые дают задание, и первую награду за него — карту.

Для третьих это связано с первым разочарованием: когда выясняется, что ученический кинжал уже не так хорош здесь, как был в знакомых с детства шахтах, а кусаются келтиры хоть и по одному, но больно.

Для Далка все началось с переодевания в коридоре перед подъемником. Кожаная юбка, короткая безрукавка, и эти дурацкие заколки в волосах.