Василий Горъ - Проклятие короля

— Кто вы такие и что вам от меня надо? — стараясь сохранять достоинство, поинтересовался король. И, неторопливо встав, поплотнее завернулся в плащ.

— Нам от вас? — спросил один из них. Голосом, уж очень высоким для мужчины. — Справедливости, сир! Но… для начала мне бы хотелось, чтобы вы выслушали то, что нам только что рассказал ваш верховный маг!

— Эрр Урден? — стараясь выиграть время, уточнил Азам Манорр. И, вглядевшись в лицо говорящего, похолодел: перед ним стояла точная копия Иллиры Орейн, покойной супруги барона Нолада! Или та самая Темная жрица, которая совсем недавно была привязана к собственной кровати!

— Он самый. — Заметив, как вздрогнул король, баронесса нехорошо усмехнулась: — Я вижу, вы меня узнали, ваше величество. Что ж, значит, представляться вам мне уже не обязательно…

Отрицать очевидное король не стал:

— Вас трудно не узнать, баронесса! И потом, когда-то я неплохо знал вашу мать…

Девушка сжала кулачки, прикусила губу… и вдруг преобразилась: напряженные плечи расслабились, с лица пропали эмоции, а из глаз ощутимо повеяло холодом:

— А еще вы знали моего отца и брата. Что не помешало вам их убить… Будь я на вашем месте, я бросилась бы на меч, сир! Или остановила бы себе сердце… Впрочем, я — человек чести…

Вспыхнув от оскорбления, король Азам набрал в грудь воздуха… и почувствовал, что не в состоянии сказать и слова — его губы и язык вдруг превратились в камень, а горло сдавило ледяными тисками.

— Прежде чем пытаться мне возражать, выслушайте своего верного слугу, сир, — бесстрастно произнесла баронесса. — Поверьте, у меня достаточно оснований для того, чтобы говорить с вами именно так. И… будьте любезны, не заставляйте меня использовать печать Молчания…

Решив, что злить похитителей пока не стоит, король согласно кивнул. И тут же почувствовал, что может говорить.

Тем временем Темная повернулась к одному из своих спутников:

— Эрр… Мэлор, вас не затруднит еще раз допросить этого… нашего пленника?

— Не затруднит, ваша милость! — отозвался высокий широкоплечий разумник в броне, с мечом(!) на поясе и с повадками бывалого бойца. — Эрр Урден? Расскажите-ка нам, зачем вам была нужна баронесса Орейн?

— Баронесса Орейн — очень сильный маг Жизни, — ровным, ничего не выражающим голосом ответил маг. — Мне была нужна ее сила…

— Зачем? — поинтересовался разумник.

— Я хотел увеличить свой резерв…

С благодарностью посмотрев на ритуалиста, делающего вид, что сломлен печатью Слова правды, и даже в такой ситуации пытающегося выгородить своего короля, Азам Манорр мгновенно забыл о предупреждении Темной и рявкнул на весь винный погреб:

— Оставьте его в покое! Если вас интересуют настоящие причины вашего вызова в Лайнту, то спросите меня. Я отвечу…

Баронесса жестом заставила Щепку замолчать и медленно перевела взгляд на монарха:

— Хочу предупредить вас, сир, что я вижу вашу ауру. И что умею отличать ложь от правды…

— Я не собираюсь лгать. Какой смысл? Ведь ваш разумник может в любой момент повесить на меня свои печати, и тогда я потеряю свободу воли, — криво усмехнулся король. — Сила на вашей стороне. Давайте не будем терять время…

— Не будем, — согласилась Темная. И замолчала, словно предлагая Азаму говорить.

— Вы были нужны не эрру Урдену, а мне… — постаравшись, чтобы она не почувствовала его стыд, признался король. — Он тут ни при чем… Как вам объяснить-то? В общем, в нашем роду по отцовской линии передается наследственная болезнь, которую мы называем Проклятием Манорров. Трудно сказать, почему вскоре после совершеннолетия мужчины нашего рода начинают испытывать приступы жуткой боли. Они настолько сильны, что не передать словами. И, что самое неприятное, повторяются все чаще и чаще. Увы, вылечить эту болезнь невозможно. Можно только замедлить ее развитие. А для этого надо периодически передавать больному жизнь сильного Одаренного…

В глазах баронессы промелькнуло удивление.

«Хорошо, хоть не презрение…» — мрачно подумал монарх. И, тщательно подбирая слова, продолжил:

— Звучит это… довольно неприятно… Но на самом деле… почти всегда… жизнь нам отдают наши верховные маги. Добровольно… И понемногу… Так, чтобы не подорвать своего здоровья… Ну, а когда болезнь подводит нас к самой Грани или сил магов оказывается недостаточно, иногда приходится… брать жизнь у осужденных на смерть преступников…

— О как! — мрачно буркнул иллюзионист. И король, увидев его взгляд, поежился.

С трудом вспомнив, о чем он говорил, монарх продолжил:

— В общем, я болею уже очень давно. И был на Грани не один десяток раз. Будь мой сын чуточку постарше и опытнее, я бы мог уступить ему трон и спокойно уйти . А так… В общем, мне приходится жить… Как-то уживаясь с тем, что каждый день моего существования оплачен здоровьем близких мне людей…

Темная перевела взгляд на Щепку, потом снова посмотрела на короля и презрительно усмехнулась.

Король почувствовал, что к его лицу приливает кровь.

— Этот человек отдает мне жизнь уже больше двадцати лет!

— Вам так кажется… Впрочем, мы вернемся к этому чуть позже, — холодно произнесла баронесса. — А пока я бы хотела услышать, какое я имею отношение к вашей болезни…

— Вы — сильная Одаренная. Человек, в котором очень много жизни. Той самой, которая может задержать развитие болезни, — вздохнул король. — И в то же время — оружие заговорщиков…

Темная снова усмехнулась!

— Да! Именно так! Мы давно следим за вашим заговором и знаем, что вам оставили жизнь по одной-единственной причине: сильные Темные жрецы способны пройти через всю магическую защиту королевского дворца и убить меня чуть ли не в моей спальне… В общем, я хотел лишить заговорщиков их единственного оружия и заодно забрать у вас часть жизни…

— Звучит… — нехорошо посмотрев на эрра Урдена, бесстрастно сказала баронесса. — Однако эта идея принадлежит не вам: вы не Одаренный. Что снимает с вас часть вины…

— И что это меняет?

Баронесса пропустила последний вопрос мимо ушей и медленно осмотрела Азама Манорра с головы до ног:

— Я не вижу у вас ни одного серьезного заболевания, способного хоть как-нибудь подвести вас к Грани…

Король криво усмехнулся, вытянул перед собой правую руку, перевернул ее тыльной стороной ладони вверх и ткнул пальцем в многочисленные белые полоски от ритуального ножа, которые давно превратили его запястье в один сплошной шрам:

— Каждая черта — ритуал передачи жизни. Видите, сколько тут полосок? Поверьте, баронесса, каждый раз, подходя к Грани, я терпел до последнего. Стараясь оттянуть момент, когда придется… ну… забирать жизнь у другого…