Ольга Связина - В погоне за мечтой

– Пу Чжан… Ну, как бы это сказать… В общем, он женился!

– Не может быть! – Раскрасневшаяся от бега Машенька покачнулась и вдруг резко побледнела, как будто невидимый художник смоченной в скипидаре тряпкой разом стер все краски с ее лица. Мы с Настасьей бросились, чтобы ее поддержать, но девушка оттолкнула наши дружеские руки и упрямо замотала головой: – Не может быть! Этого не может быть! Не может!

– Так сам посол сказал…

– Значит, он соврал! Или ошибся! Или… Я должна знать точно! Я должна его видеть!

– Посла?

– Пу Чжана! Пускай он скажет это, глядя мне в глаза!

– Но это невозможно: он в Синае, а ты в Старгороде! Хрустальными шарами я пользоваться не умею, предупреждаю сразу!

– Тогда я сама поеду в Синай! С купеческим караваном. Остригу волосы, переоденусь в мужское платье, наймусь носильщиком или за лошадьми смотреть. Никто ни о чем и не догадается!

– Ага! Особенно после того, как «юноша» захватит с собой в дорогу «младшего брата» и на привалах станет кормить его грудью!

– А разве… – растерялась остановленная на полном скаку Машенька.

– Нет, нет и еще раз нет! – мне не нужны были дополнительные слова, чтобы понять, на кого она рассчитывала оставить Пузанчика. – Думаешь, если я занялась делами приюта, то мне уже все равно – подкидышем больше, подкидышем меньше?

– Он не подкидыш! – Горничная надула губки.

– А как еще можно назвать младенца, которого мать, отправляясь на поиски приключений, бросает на чужих людей? Представь себе вашу встречу: «Я родила тебе сына!» – «Как хорошо! Где же мой малыш?» – «Остался в Старгороде у одних таких… Ты их не знаешь!»

– Что же мне делать? – плачущим голосом поинтересовалась Машенька. На нее жалко было смотреть: взгляд потух, лицо несчастное.

– Как и положено женщине: надеяться и ждать! – безжалостно отрезала Настасья.

– Вот подрастет Пузанчик – и вы вместе с ним в Синай съездите. Ты как, кстати, еще не придумала ему настоящее имя? А то тут король в крестные отцы набивается…

У Машеньки изумленно отвисла челюсть, а Настасья, попятившись, села мимо стула.

– Сам… король? – недоверчиво переспросила ошалевшая от свалившихся на нее новостей мать.

– Так уж получилось, что он оказался первым мужчиной, который вызвался проводить меня к синайскому послу…

– Королю бы он соврать не посмел… – Вздохнув, горничная примирилась с фактом – но не с обстоятельствами. Неожиданно упав на колени, она ухватила меня за подол: – Госпожа, умоляю, сделайте что-нибудь!

– Машенька, побойся бога. – Испуганная внезапным напором, я попятилась: – Уж кто-кто, а ты видела меня в богатстве и бедности, в горе и в радости… Неужели теперь на самом деле думаешь, что стоит мне только щелкнуть пальцами – и твой милый свалится с потолка?

Я громко щелкнула пальцами – как по команде, девочки задрали головы и дружно посмотрели вверх.

– Никого нет, – обиженным тоном прокомментировала Зара.

– Я отплачу! Отслужу! – Не выпуская край платья, Машенька на коленях продолжала ползти следом, пока я не уперлась спиной в каменную кладку. – До самой смерти! Только увидеть! Поговорить! Я знаю, вы можете! Стоит лишь пожелать…

– Да я всей душой желаю, чтобы Пу Чжан был бы сейчас здесь! Но что это изменит?

Громкий стук в дверь заставил всех вздрогнуть. В своей импровизированной колыбели Пузанчик разразился оглушительным визгом, протестуя против мешающего дневному сну шума или сигнализируя о насущной необходимости сменить пеленку: памперсов еще не изобрели.

– Кто там? – прокричала я, стараясь перекрыть детский плач и надеясь в глубине души, что срочная государственная необходимость позволит сбежать из комнаты, прервав наконец эту неловкую и томительную сцену.

– Госпожа придворная чародейка, там вас спрашивают, – донесся из-за двери приглушенный голос.

– Уже иду! – Воспользовавшись тем, что Машенька принялась успокаивать Пузанчика и выпустила подол платья, я быстро выскочила в коридор. – Где пациент?

– Там… Снаружи. – Присланный за мной слуга как-то странно замялся и оглянулся через плечо, словно боясь, что нас может кто-то подслушать.

– Он что, упал с лошади и сломал ногу? – встревожилась я. – В таком случае лучше послать за придворным лекарем, у него гораздо больше опыта!

– Да нет… Не сломал. – Опять опасливый взгляд через плечо. Дело начинало принимать подозрительный оборот.

– А кто вообще-то за мной посылал? – Некоторые вопросы лучше задать поздно, чем никогда. Этот отчего-то заставил слугу покраснеть:

– Ну, – смущенно пробормотал он и, понизив голос, почти прошептал: – Это крестьяне!

– Крестьяне? – искренне изумилась я. – Их пустили во дворец?

– В том-то и дело, что нет! Стоят у ворот. Стражники хотели их прогнать, но они сказали, что поймали демона!

– Демона? – Теперь уже из чистого любопытства я непременно должна посмотреть на такое диво! С детства любила ходить с родителями в цирк и зоопарк. – Настоящего?

– Кто ж знает, – поежился парень.

– Ладно, показывай, где эти ваши… Демоноборцы!

Десяток плечистых мужиков хрестоматийного крестьянского вида, в портах и рубахах из грубого домотканого полотна, с окладистыми бородами, все же не производили впечатления былинных богатырей, способных одним плевком уложить посланца преисподней, или таких уж хитрецов, убалтывающих нечистого до полной потери бдительности. Напротив, когда я самым любезным тоном предложила изложить суть вопроса, все дружно отвели глаза, перекладывая друг на друга высокую честь и ответственность.

– Дык… госпожа. – Наконец один из тружеников полей, посмелее или поглупее, выступил вперед, сминая в огромных ручищах и без того бесформенную войлочную шляпу. – Демона мы поймали!

– Вот с этого места поподробнее! Что за демон, когда, где, при каких обстоятельствах и кто именно поймал?

– Дык… Бабы наши его в лесу заловили! А что за демон – знамо дело: страшный, лопочет не по-человечески, одет не по-людски…

Постепенно мне удалось выяснить все подробности великого лова: отправившись в лес за ранними грибами или поздними подснежниками для продажи на городском рынке, жительницы одной из ближайших к Старгороду деревень столкнулись в ельнике с нечистым. И, испугавшись, мало-мало не забили его до смерти подвернувшимся под руку оружием: корзинами и толстыми хворостинами. После чего сообща отволокли в деревню и сдали с рук на руки отважным мужикам. Тем предстояло самое сложное: решить, что дальше делать с демоном, который еле-еле, но еще дышал. За консультацией обратились даже к деду Михею – когда-то в молодости он издали видел настоящего епископа и теперь почитался экспертом по религиозным вопросам. Глубокомысленно пожевав губами, старейшина заметил, что оставить демона в живых – непростительный грех перед богом. Убивший же нечистого провинится перед дьяволом – а кто может поручиться, куда он попадет после смерти?