Ольга Связина - В погоне за мечтой

Думаю, девушка-рыцарь отлично справилась бы не только с горячим жеребцом, но и с бешеным мамонтом. Лошадь и девушка в ореоле мелких сверкающих на солнце алмазиками брызг так и просились на картину, являя собой олицетворение природной гармонии и доброй силы… Еще неизвестно, которая из них получала от купания больше удовольствия!

– У меня когда-то тоже были короткие волосы. Пока придворную должность не заняла. А потом все наперебой стали твердить, что у такой знатной дамы и прическа должна быть соответствующая: высокая и пышная. Пришлось отращивать…

– А у меня, наоборот, раньше была коса, – отозвалась из реки Орлетта.

– До пояса?

– Ха! До колен!

– Тяжелая, наверное…

– Ага! – с готовностью кивнула девушка. – Я еще перевязывала ее шнурком с железными шариками, и с разворота ка-а-ак!.. Или намотать на руку – и-э-эх!.. А потом за нее Лушка взялась: давай расчесывать по тыще раз в день, чтобы блестели, все повыдергала, а те, что остались, пришлось закручивать в бараньи рога. И голове тяжело, и не боднешь никого толком. Вот я в знак протеста и того… Мечом.

– Лушка?

– Ну да, – жена моего брата. Вообще-то ее зовут Лукреция, это мы так между собой.

– Ядовитая, должно быть, особа… – вспомнила я знаменитое семейство.

– Язва еще та, – подтвердила девушка. И усмехнулась: – А ты ничего! Я себе придворных дам представляла как-то иначе.

– Ты мне тоже нравишься, – искренне ответила я. – И я – не совсем типичная придворная дама.

– Ты согласишься стать моей дамой сердца?

Я даже поперхнулась от неожиданности. Не каждый день получаешь такие предложения!

– Даже не знаю… Надо подумать… Хотя… Ты ведь женщина!

– Но я женщина-рыцарь! А у каждого рыцаря непременно должна быть дама сердца, которой он будет посвящать свои подвиги и турнирные победы.

– И все-таки это как-то… Тебе больше подошел бы кавалер.

– Сила – главная мужская доблесть. Что ж, победив кого-то в честной схватке, я прикажу ему славить моего кавалера сердца, который еще сильнее меня?

– Э-э-э…

– Я сделаю себе плюмаж из серых перьев и привяжу на копье серый шарф.

– У тебя нет копья!

– Отобью у кого-нибудь! – отмахнулась девушка. – Победитель на турнире забирает себе доспехи и лошадь проигравшего.

Я честно попыталась вспомнить, когда в столице в последний раз проводился рыцарский турнир… Нет, не припоминается.

– Кроме того, я замужем!

– Разве это помешает нам дружить? – кажется, вполне искренне удивилась Орлетта. – Многие рыцари выбирают дамами сердца замужних женщин, а некоторые из тех, о ком написано в моей книге, даже не были лично друг с другом знакомы!

– Я вовсе не отказываюсь от твоей дружбы! Но дама сердца – это совсем другое… Вот! – Внезапно меня озарила новая – нельзя сказать, что гениальная, но, несомненно, свежая мысль: – Хочешь в дамы сердца самую настоящую принцессу?

– У нее наверняка уже есть рыцарь… и не один, – нахмурилась та. – А что это за принцесса?

– Вот! – Я широким взмахом руки обвела реку, берег с пасущейся козочкой и часть леса. Внимательно изучив глазами каждое дерево, каждую кочку, каждую ослепительно блестящую волну, девушка-рыцарь все равно не могла поверить собственным глазам:

– Коза?!

– Заколдованная принцесса, – поправила я. – Да, это она, наша Беляночка. Бедняжечка… Злой колдун превратил ее в бессловесное создание прямо на собственной свадьбе. А вновь вернуть человеческий облик ей поможет только… э-э-э… поцелуй настоящего рыцаря.

– Как же ее зовут?

– Не знаю. – Фантазия пасовала. Да и эти аристократы, пусть провинциальные, наверняка знают если не в лицо, то хотя бы по именам всех домочадцев королей близлежащих государств.

– А что, сама заколдованная принцесса не помнит, как ее зовут?

– Наверное, помнит – только сказать не может. Вот ты сама, к примеру. Попробуй-ка изобразить курицу жестами!

Недоверчиво косясь, Орлетта зажала ладони под мышками и изобразила замороженную тушку бройлера, прикудахтывая с большим знанием дела – очевидно, графские отпрыски накоротке были знакомы с домашней птицей, встречая ее не только на тарелке под густым соусом.

– Отлично! Прямо как живая! А теперь изобрази… синхрофазотрон. Нет, не задумывайся, что это такое: хотя бы по частям, слогами!

Выдав благодарным зрителям несколько завораживающих па из Диснеевского танца скелетов, девушка сдалась и опустила руки:

– Нет, не представляю даже, как… А что такое синхрофазотрон?

– Э-э-э… Имя такое. Не принцессы, конечно… Принца. Но как его показать при помощи одних рогов и копыт?

– Ме-мек! – подтвердила Беляночка. Будто поняла каждое слово.

– Но… я… – Орлетта смущенно потупилась. – Я ведь пока еще не то чтобы настоящий рыцарь… Я надеялась… Своими подвигами заслужить посвящение!

– Да, проблема. – Я задумчиво почесала нос. Найденка утвердительно чихнула. – Выходит, придется тебе совершать подвиги во имя Заколдованной принцессы. А когда мы прибудем во дворец, уверена, найдется немало посвященных рыцарей, готовых расколдовать прекрасную незнакомку!

Так и хотелось самой риторически вопросить: откуда в человеке берется столько вранья? Даже пальцы за спиной не скрестила и не раскраснелась… Самой противно!

– Я повяжу на шлем вместо плюмажа белую ленточку! – оживилась девушка-рыцарь и опустилась перед козой на одно колено: – Вы позволите, ваше высочество?

Беляночка милостиво повернула голову, разрешая отвязать с рога Ладину ленточку. У меня отвалилась челюсть – вот вам и простая коза!

– Пойду схожу… куда-нибудь.

Уж кажется, с Орлеттой можно говорить прямо, без иносказаний, но дурацкая привычка придумывать какие-то изящные обороты для обозначения совсем не изящных вещей буквально впиталась в кровь. Мои бывшие однокурсницы в таких случаях «пудрили носики», «подтягивали чулки», а одна даже «посещала уголок задумчивости». Но думалось мне и на ходу неплохо, припудрить носик в лесу можно было бы разве что дорожной пылью – на переносице ее и так скопился целый бархан, – а чулки в такую жару… Даже подумать страшно!

– Я тоже! – оживилась рыцарша. – Ваше высочество?

Коза сделала вид, что не расслышала.

– По-моему, это дерево я уже видела… – Я вовсе не собиралась никого укорять: хотя девушка-рыцарь и утверждала, будто в любом лесу ориентируется, как в собственном кармане, так что найдет дорогу обратно даже с завязанными глазами, но прошло уже добрых полчаса, как мы возвращались с пятиминутной «прогулки», и подозрение, что мы ходим кругами, постепенно перерастало в твердую уверенность.

Орлетта с ненавистью посмотрела на злополучную рябинку, вызывающе размахивающую надломанной веткой. Она сама ее и надломила, когда мы вышли на этот обрыв в прошлый раз…