Ольга Связина - В погоне за мечтой

– Ты, между прочим, мог бы и отозваться! Хотя бы из вежливости.

– Не успел. А что ты хотела?

– Чтобы ты ему сыграл, конечно! С волчихой у тебя тогда здорово получалось.

– Но это же не настоящий волк – на него музыка не подействует в полную силу.

– Нам что, всем головы напекло, вот и чудится одно и то же? – удивилась я. – Коллективная галлюцинация, морок?

– Да нет, обыкновенный оборотень.

– Может, для вас, эльфов, это и в порядке вещей, а вот я как-то не привыкла вести светские разговоры с волками ростом с теленка!

Судя по тому, что Орлетта промахнулась, прежде чем убрать меч в ножны, и чуть было не вспорола собственное бедро, для нее такие встречи тоже были внове. Но отважная девушка быстро взяла себя в руки и отобрала у меня Найденку. Довольно гугукнув, та попыталась ухватить за нос и ее, не дотянулась и довольствовалась тем, что зажала в кулаке длинную прядь вьющихся каштановых волос. За последние недели шевелюра рыцаря отросла так, словно мы уже несколько месяцев топчем лесные тропинки в компании друг друга. Такими темпами она скоро косу не то что до колен – ниже пяток отрастит!

– Это напомнило мне одну детскую сказку. – Девушка-рыцарь мягко, но настойчиво отобрала у младенца волосы и отбросила за спину, чтобы свободно болтающиеся кудряшки не вводили младенца в искушение. – Папа когда-то рассказывал. Про волка-няньку.

– О чем она? – поинтересовалась я. – Ни разу не слышала!

– Одной матери нужно было оставить ребенка на какое-то время, и она принялась искать для него няньку. Перебрала всех: корова не понравилась – слишком большая и неповоротливая, ненароком перевернет люльку, у козы грубый голос… Извините, ваше высочество!

Беляночка коротко мемекнула, подтверждая, что все понимает и зла не держит – из сказки слова не выкинешь.

– В конце концов она перебрала всех животных и почти у каждого нашла какой-то недостаток. Остались только кошка и волк. Кошка лучше всех мурлыкала колыбельные песни. Но волк убедил женщину, что он сильнее и сможет защитить малыша в случае опасности. Вот только когда мать вернулась домой, то ни ребенка, ни няньки не нашла…

– Какая страшная сказка. – Я передернула плечами и покосилась в ту сторону, где скрылся хищник. – А что, разве оборотни бегают днем?

– Конечно! – хором удивились мои спутники. Вот так, каждый день несет новое знание…

…А каждая ночь – новые тревоги. Любой шорох казался мне шагами подкрадывающихся лап, хруст ветки звучал как сигнал к атаке. Почти до утра проворочалась без сна, толкая коленями то Иана, спящего слева, то Орлетту, сладко посапывающую под правой рукой. Девушка-рыцарь уже не раз делом доказывала, что таинственное шестое чувство не даст ей спать спокойно, если рядом опасность – но поселившийся в подсознании страх отвергал все доводы рассудка и позволил мне забыться тяжелым тревожным сном лишь под утро.

Я не проспала, наверное, и часа, а Орлетта уже настойчиво трясла меня за плечо:

– Что!..

– Тс-с-с! – она прижала к губам указательный палец, призывая к молчанию. – Пошли, покажу кое-что интересное!

Зевая во весь рот и искренне стараясь наступать не на все валяющиеся под ногами сухие веточки, я плелась по лесу вслед за бесшумно крадущейся Орлеттой и завидовала Найденке, сладко спящей и даже, кажется, по-младенчески похрапывающей у меня на руках. Мысль о том, что мы бросили спящего Иана в лесу одного-одинешенька, нисколько меня не тревожила – проще говоря, двум мыслям в одной умной голове становилось уже тесно. А в данный момент под черепной коробкой не было места и для одной – туда как будто мокрой ваты напихали.

Конечная цель пути оказалась чуть выше по течению той же реки, на берегу которой мы разбили наш лагерь, на вершине обрыва, подмываемого весело журчащей водой. Схоронившись под большой сосной, половина корней которой захватывала лишь воздух, мы залегли в засаде.

Вымокшая в росе и почти проснувшаяся, я огляделась по сторонам – если приподняться на локтях, с этого места можно было рассмотреть даже наш лагерь. Промахнуться взглядом мимо огромного цветастого квадрата, составленного из миллиона разноцветных кусочков ткани, было просто невозможно, одеяло так и притягивало взор. Показалось даже, что я вижу колышемый утренним ветерком пышный рыжий чуб… Но Орлетта властной рукой надавила мне на плечо, заставляя пригнуться, и указала на противоположный берег:

– Там!

Пришлось поднапрячь зрение. А когда я уже начала думать, что тревога оказалась напрасной, то вдруг заметила какое-то шевеление – кажется, кто-то продирался сквозь кусты. Медведь? Мелковат…

Невысокий (хотя с нашего берега и жираф мог показаться карликовым пони-мутантом) мужичонка в одежде камуфляжного цвета (или, что вероятнее, ни разу не стиранной с момента пошива) медленно выбрался из зарослей и пошел вдоль берега, вороша длинной палкой груды сухих листьев и хвои. Обычный грибник… Хотя… Грибы не ищут, с такой страстью разгребая каждую встречную кучку перегноя – будто точно знает, что они там есть. И в руках у незнакомца ни корзинки, ни котомки для «добычи».

Монотонность и однообразность движений объекта наблюдения меня почти усыпили: шаг вперед, палка взъерошивает листья, наклон, внимательное изучение проверяемого участка, снова палка, внимательное разглядывание обнажившейся земли, шажок вперед… Но вот третья куча листьев, похоже, скрывала искомое: вздыбив лесной мусор при помощи своего нехитрого инструмента, мужчина внимательно пригляделся и вдруг упал на колени, разгребая листья ладонями. Что он там нашел – с нашего берега разглядеть не представлялось возможным, но это точно были не грибы. Мне показалось, что он достал воткнутый в землю по самую рукоятку нож, затем еще один, после чего тщательно забросал это место листвой, как было, огляделся по сторонам и быстро нырнул в чащу. Странно – кому в этом мире, где хорошее ковкое железо для клинков деревенскими жителями ценится очень высоко, пришло бы в голову прятать ножи в земле, да еще под мокрыми листьями? Может, это что-то другое – оструганные палочки?

Полагая, что на этом происшествие себя исчерпало, я привстала, но Орлетта вновь шикнула и указала вниз: на том берегу появилось новое действующее лицо… вернее, морда. Крупный серый волк (возможно, тот самый, заговоривший со мной вчера на дороге) беспечно бежал вдоль кромки воды. Остановившись, он жадно принялся лакать холодную воду, а напившись, неожиданно ударил передними лапами свое искаженное отражение в волнующейся глади, будто играющий щенок – разве что хвостом не вилял, – и принялся совсем по-собачьи отряхиваться, отчего оказался в самом центре облака блестящих брызг. Все правильно: позавтракал – умылся…