Array Array - Красный дьявол и Каменная чаша

-- То, что ты называешь даром, милая Маргарет, стало проклятьем, -- проговорил он, -- Я помню, как ты смеялась, что я никогда не буду морщинистым стариком с больной спиной. Что я всегда буду таким, каким ты меня знала. Но это не так, дорогая, я и сам не заметил, как моя душа постарела. Жизнь кипит вокруг меня, но я не чувствую ее жара. Так же, как и солнечного тепла в летний день. О, Маргарет...

Мысли герцога вновь устремились в минувшие дни. Перед его глазами стояла улыбающаяся Маргарет. Одно время он серьезно опасался, что забудет ее прелестные черты, но этого не произошло. Он видел ее четко, будто расстался с ней пару минут назад. Маргарет улыбалась, грустила, пела песни, рассказывала свои сны и мечтала. У нее всегда была одна мечта -- дети. Но проклятие Эдмунда лишило ее этого счастья. Маргарет так и увяла, не оставив наследника. Все правильно, как однажды сказала она, бессмертному герцогу не нужны потомки -- ведь он вечен.

-- Стало проклятьем, -- повторял Эдмунд, будто слова молитвы, которую произносишь только из-за того, что выучил в детстве и каждый раз она, сама собой, приходит на ум, -- стало проклятьем...

Подул легкий ветерок. Пламя свечей дрогнуло и они, одна за другой, потухли, погружая герцога во мрак. Он не стал разжигать их вновь. Зачем? Скоро придет ненавистный рассвет, и он опять будет сидеть в приемном зале, скучая и считая минуты. Эдмунд вдруг вспомнил про лекарство Анны. Маленький желтый пузырек, в котором плескалась темная жидкость. Почему бы немного не отдохнуть? Эта наивная мысль Натана заставила герцога улыбнуться. Он достал из кармана пузырек и залпом выпил все содержимое. Сладкая, вязкая жидкость, напоминающая микстуры, которые Эдмунд пил в детстве. Как же давно это было. Проглотив лекарство, Эдмунд прислушивался к себе, с какой-то странной надеждой. Но ничего не произошло. Он уже должен привыкнуть, что сон -- удел смертных, вернее, их дар и благодать.

Постепенно в склепе стало светлее. Быстро же пришел рассвет, подумал Эдмунд, но свет был иным. Герцог резко поднялся, осматриваясь. Стен склепа не было видно. Его окружал странный туман, будто он оказался в утреннем лесу. Все дышало влажной свежестью. Эдмунд обернулся к саркофагу, но на его месте был старый, расколовшийся надвое и весь заросший мхом камень. Под ногами шуршала старая сухая листва. Первое, что пришло на ум Эдмунду -- не сон ли все это? Он не знал, радоваться или горевать. Но как же он без Маргарет? Это невыносимо. Эдмунд решил осмотреться, но не хотел отходить от камня -- вдруг и он исчезнет. В душу герцога закралась страшная мысль, что он действительно уснул и только сейчас проснулся, может быть спустя тысячелетия, когда на месте замка вырос лес, а от саркофага остался лишь один треснувший камень.

Эдмунд зажмурился, изо всех сил стараясь отогнать наваждение. Когда он вновь открыл глаза, то увидел прямо перед собой фигуру, окутанную туманом. Было не ясно, приближается ли она или отдаляется. Эдмунд решился подойти к ней. Через несколько шагов он оглянулся, желая увидеть камень, но его уже не было, как и не было очертания деревьев. Густой, белый туман скрыл все, оставив его в одиночестве. В отчаянии герцог вновь повернулся к странной фигуре и увидел ее. Она стояла всего в нескольких шагах, в темном плаще. Капюшон скрывал почти все лицо.

-- Маргарет, -- прошептал Эдмунд.

-- Нет, -- ответил женский голос, и белая кисть с тонкими изящными пальцами откинула капюшон. На него, улыбаясь, смотрела зеленоглазая красавица с вьющимися каштановыми волосами. Но это была не Маргарет.

-- Кто ты? -- спросил он.

-- А кто ты? -- голос красавицы проникал в саму душу герцога, заставляя ее трепетать.

Эдмунд понял, кто перед ним. Он рухнул на колени.

-- О, Анкейн, -- взволнованно проговорил он, -- наконец ты услышала мои молитвы.

-- Ты никогда не взывал ко мне, Эдмунд, -- нежно улыбаясь, ответила богиня, -- ты никогда ничего не просил у меня, не правда ли?

-- Я прошу, сейчас прошу.

-- Чего же ты хочешь?

-- У меня только одно желание.

-- Встань, Эдмунд, -- величественно приказала она, -- я исполню твое желание. Ты этого заслужил.

Эдмунд поднялся с колен и с благодарностью посмотрел на богиню. Анкейн все также улыбалась. Туман начал рассеваться, оголяя очертания темной комнаты. Эдмунд подумал, что они вновь в склепе и вопросительно посмотрел на богиню. Она отвела от него взгляд и посмотрела куда-то выше плеча Эдмунда. Герцог тоже обернулся и увидел пламя. Оно равномерно поедало дрова в камине, освещая сидящего в кресле мужчину.

-- Чертоги Юргена, -- холодно сказала богиня, -- как это понимать?

-- Я хотел бы побеседовать с Эдмундом, -- ответил мужчина. Это был старик с окладистой бородой и непомерно тяжелым взглядом, -- клянусь, это не займет много времени.

Рядом со стариком появилось еще одно, точно такое же, кресло. Он сделал приглашающий жест рукой.

-- Ты забываешься, Юрген, -- сказала Анкейн.

На глазах Эдмунда комнату заволокло белым туманом, оставляя видимым только старика и кресло рядом с ним.

-- Будь милостива, о богиня. Возможно, мне больше никогда не представится подобного случая, -- проговорил Юрген. В тоне старика звучало чувство, которое, как понимал Эдмунд, никакого отношения к нему не имело, -- Не смею просить, но если ты согласишься...

Рядом появилось еще одно кресло, напоминающее трон.

-- Ты и так уже давно знаешь ответ, Юрген, -- спокойно сказала богиня, -- все это бессмысленно.

-- Мы живем вне смысла, -- развел руками старик, -- поэтому я и не теряю надежды, ведь ты приняла мой подарок.

-- Помни о времени, -- холодно произнесла Анкейн, растворяясь в тумане, -- живущий вне смысла.

Туман рассеялся, и они вновь оказались в комнате с горящим камином. Трон, предназначенный для богини, превратился в пар и исчез.

-- Садись же, человек, -- устало проговорил Юрген.

Эдмунду и раньше казалось, что он уже где-то слышал этот голос. Услышав же фразу, герцог узнал его.

-- Это был ты, -- сказал он, -- ты тот, кто говорил со мной. Из-за тебя...

-- На все есть свои причины, Эдмунд. Так же, как и теперь. Тебе досталось тяжелое бремя освободителя и героя. Помимо того, ты и сейчас не стал отшельником, как другие.

-- Были и другие? -- удивился Эдмунд.

-- Мир живет не первый день, человек, -- уклончиво ответил Юрген.

-- Зачем я здесь?

-- Твое маленькое государство должно жить. Поэтому мы ждем. Ты сам все поймешь, а пока...

Из мрака вышла белокурая девочка, держа в руках два кубка. Один она отдала Юргену, а другой, с поклоном, протянула Эдмунду. Герцог поблагодарил и девочка, еще раз поклонившись, ушла.

-- Прекрасный напиток, -- улыбнулся старик, -- особенно хорош осенью, когда кругом одна слякоть.

Тон Юргена переменился. Он больше не казался Эдмунду величественным вершителем судеб, а был старым знакомым, с которым приятно поговорить. Будто исчезла какая-то невидимая грань и теперь Эдмунд видит все в ином свете.