Юлия Галанина - Побег из преисподней

— Маны мало… — пригорюнился торговец Доминик. — Только алая адская и осталась. Сплошные убытки.

— Ладно, давай алую, — махнул Альберих. — И какой-нибудь эликсирчик, раны штопать. У тебя есть, я знаю.

Торговец Доминик не стал возражать, но вздохнул так печально, что крошки хлеба со стола как ветром сдуло.

И пошел рыскать по своим тайникам, подбирая эликсир.

Рету разбудила Плюшка, которая услышала, как в полосатой палатке едят без нее. Она щипала своей серебряной лапкой Рету за бок до тех пор, пока он, чертыхаясь, не вскочил.

Рету разбудил солнечную танцовщицу, подхватил жабку под мышку и пошел умываться. И Плюшку умыл, как она ни вырывалась. Во-первых, для того, чтобы больше не щипалась по утрам, а то пристрастится. А во-вторых, чтобы приучалась к чистоте. Не свинка же!

Лидриэль выбежала за ограду, чтобы никто ей не мог помешать приветствовать солнце радостным танцем.

Пока все занимались утренними делами, торговец Доминик нашел в своих закромах эликсир исцеления (довольно слабый на фоне эликсиров восстановления или оживления). И лихорадочно отливал его из большой бутыли в пузырек поменьше. Теперь, когда ящеры-людоеды перестали быть ночным кошмаром, он быстро пришел в себя и стал тем торговцем Домиником, скаредность которого вошла в легенды.

«Ничего, Доминик, — уговаривал он сам себя. — Потерпи. У тебя солидное заведение. У тебя оборот. Они вот-вот уедут. А их карету мы продадим за тройную цену, о да!»

И вот настал долгожданный для торговца Доминика час: во двор из каретного сарая выкатили пузатенькую розочку на колесах. Запрягли лошадей. Альберих сел на козлы, Гальванюс, Лидриэль и Рету забрались внутрь. Плюшка, разумеется, тоже.

Розовая карета двинулась от лавки к имперскому тракту.

Торговец Доминик махал платком, как флагом. И утирал счастливые слезы.

Волшебное превращение Гальванюса в даму Бербегуэру произошло около той самой речки, вдоль которой они ехали позапрошлой ночью, спасаясь от голема.

Там, у воды, сделали привал, развели костер, сварили обед.

Альберих напоил лошадей. А Гальванюс, подхватив ворох юбок, скрылся в кустах. Лидриэль не спешила переодеваться — она сначала хотела посмотреть на даму Бербегуэру.

Ожидание подзатянулось, но Гальванюс за кустами решительно отказывался от помощи.

— Я просто должен вспомнить! — говорил он. — И сноровка придет,

— Но знатная дама не одевается самостоятельно, — заметила Лидриэль. — Застежки-то у роскошных платьев на спине. В Империи, насколько я знаю, сами себя застегивают только служанки.

— А откуда ты знаешь? — спросил из-за кустов Гальванюс, натягивая белую батистовую рубашку так, чтобы она прикрывала обугленный знак дриады на спине.

— Сестры рассказывали, — беззаботно отозвалась Лидриэль.

— До застежек еще далеко, я пока эти корзинки по бокам привязываю — грустно сказал Гальванюс. — Вещь хорошая, но сколько места занимает…

— Иначе пышной юбки не будет, — напомнила Лидриэль. — И кто тогда отличит благородную даму от неблагородной?

Рету сразу вспомнилась тетушка Нида, которая и без всяких корзинок была такая пышная, что не во всякую дверь проходила.

— Правда, по сравнению с юбками, в которых мы гнома спрятали, это платье — сама скромность, — заметил Гальванюс — Альберих, помоги даме!

— Дама, ты панталоны не забыла? — напомнил дотошны й Альберих

— Во! — Из-за кустов высунулась нога в изящном чулке и кружевных оборочках.

— Вот теперь все как надо, — одобрил Альберих. — Только ноги тоже; брить нужно.

— Молчи, изверг! — взвыл Гальванюс. — Так нечестно! В следующий раз я буду кучером, а ты дамой.

— Если доживем до следующего раза — то запросто, — пожал плечами Альберих. — Тоже мне, великое дело, хихикать и глаза закатывать.

— Давай, давай, а я на тебя посмотрю! — угрожающе произнес Гальванюс. — Сразу обратно в кучеры запросишься, а поздно будет.

Альберих ушел за куст помогать.

Как ни ждали Рету с Лидриэль, а все же пропустили момент, когда из кустов выпорхнула прекрасная дама Бербегуэра. Она была невыносимо прекрасная, еще прекрасней, чем розовая карета.

— Вот эта да! — ахнул Рету.

Он и подумать не мог, что Гальванюс так преобразится.

— Рот закрой, птичка влетит, — довольно сказала дама Бербегуэра и сложенным веером игриво шлепнула Рету по подбородку.

— Ваше сиятельство, — воззвал из кустов Альберих. — А штаны свои и сапоги кто за вас уберет?

— Мужлан, — фыркнула дама Бербегуэра. — Ты что, забыл, что я в корсете наклоняться не могу? Миледи, вам тоже пора переодеться.

Солнечная танцовщица решила не таиться по кустам, а переодеться в карете.

Пока она натягивала многочисленные юбки, дама Бербегуэра расхаживала по полянке, приноравливаясь к наряду.

— Это пыточные колодки, а не платья, — бурчала она. — Там стянуто, тут сдавлено, здесь привешено, вон там подвязано, а ты во всем этом ходи. Мир жесток и несправедлив, да.

Из-за кустов вышел Альберих с сапогами и штанами Гальванюса.

— В следующий раз думай! — сварливо сказал он. — Иначе без сапог останешься, я их подбирать не буду.

— Ты знаешь, тут или думай, или чулки натягивай, одно из двух, — серьезно ответил Гальванюс. — Совместить оба дела не получается. У меня до сих пор мозги трещат, когда я пытаюсь вспомнить, в каком порядке все это накидывать и шнуровать. Крепость проще устроена, чем конструкция дамы.

— Зато никакую крепость не будут штурмовать с таким азартом, как прекрасную даму Бербегуэру, — заметил Рету.

— Ты посмотри, мальчонка-то соображает! — одобрил Альберих. — Не стони, прекрасная дама, с такой талией все кавалеры на нашем пути падут у твоих ног.

Дама Бербегуэра махнула на него веером и покачала пышными юбками.

— Я готова, — сообщила из кареты Лидриэль.

— Так покажитесь, миледи, — попросил Альберих.

— Ну, — закапризничала солнечная танцовщица. — Такой прекрасной, как Бербегуэра, мне не быть, на ее фоне я просто замарашка.

— Всевышний Отец! — воззвал к небесам Альберих. — Всего лишь двое из четверых переоделись в женские платья, а путешествие уже стало невыносимым из-за капризов и обид. А некоторые еще удивляются, почему я в замке королевы не могу усидеть, все норовлю сбежать на новое задание.

— Ладно, ладно, — надулась Лидриэль. — Выхожу.

Она держалась в чужом платье даже уверенней, чем дама Бербегуэра. И выглядела настоящей принцессой, хотя сейчас на ней не было ни драгоценностей, ни золотых кружев.

— Ну раз наши отважные путешественницы отдохнули, пора в дорогу, — сказал Альберих. — Наша удача всегда с нами, и замок королевы Гор нас ждет.

— А долго еще до него добираться? — спросила Лидриэль.