Юлия Галанина - Побег из преисподней

Рету следил за окрестностями, и глаза у него уже слезились от напряжения, так он боялся пропустить Дикую Охоту. Живот бурчал, есть хотелось не на шутку. Он даже позавидовал Плюшке: она-то наелась колбасы!

Плюшка считала, что она не наелась колбасы, а так, слегка подзакусила. Перед настоящим обедом или ужином, что у вас там, давайте. Рету объяснил ей, что с едой придется подождать до прихода Альбериха. Плюшка скуксилась, но потом снова принялась скакать по башне, изо всех сил махая культяпками крыльев.

Рету посмотрел на нее и впервые, наверное, задумался: а что же вырастет из Плюшки в будущем? Она же порождение преисподней, огненной бездны Бетрезена…

Порождение огненной бездны сделало еще один круг и запрыгало у ноги, как бархатный помятый мячик, требуя, чтобы ее взяли на руки. Рету подхватил запыхавшуюся жабку. В знак благодарности она облизала Рету лицо длинным розовым языком. Язык был горячим.

Рету фыркнул и стал утираться рукавом рубахи, не забывая смотреть по сторонам. И увидел, как к башне осторожно идет Альберих с корзиной. Сразу стало легче.

Тем более что небо над городом было чистым, горы вдалеке погрузились в вечерний сумрак, а здесь было солнечно и слегка пыльно, камни зубчатого парапета отдавали накопленное за день тепло.

Рету спустил жабку на пол Плюшка углядела какую-то муху, копошащуюся меж камнями, и ловко ее поймала.

Внизу уже топал Альберих.

Он поднялся на башню и выдохнул:

— Ну и лестница! Один раз по ней можно пройтись, но бегать туда-сюда регулярно — увольте.

— Пока тихо, — доложил Рету обстановку.

— А внизу вот-вот бал начнется, барона только ждут. Наши уже собрались, эльфийская принцесса вся сверкает и переливается, а дама Бербегуэра стонет, что ей жить мешают мозоли.

После этих слов Рету очень захотелось посмотреть на Лидриэль в бальном наряде, как она невесомо скользит по полу в туфельках, как кружится в танце, словно подхваченный ветром цветок. Он был уверен, что, наверное, это самое красивое зрелище в мире. А может, и не самое, но вряд ли удастся посмотреть, как в эльфийских лесах танцуют в призрачном свете луны ее сестры-чародейки, а бал здесь, внизу, сейчас.

Только ему нельзя туда, нужно всматриваться в ночь.

Альберих выложил из корзинки кусок запеченного мяса, сыр, лепешки, яблоки. И флягу с водой.

— Давай ешь, а я посмотрю.

Рету накинулся на еду. Плюшка тоже.

— Вкуфно! — одобрил Рету с набитым ртом.

— Еще бы, — кивнул, не отрывая взгляда от горизонта, Альберих. — Там на кухне столько еды нажарили, гарнизону на неделю хватит.

Он почесал спину.

— Клеймо дриады зудит. Вот же подарочек!

— Так это сестра Лидриэль вам поставила? — сообразил Рету.

— Ага, — буркнул мрачно Альберих. — Знала бы она, какой подарочек для Дикой Охоты сделала собственной магией, — в следующий раз людям бы охотнее верила.

У Рету в голове вертелась какая-то мысль, даже не мысль, а что-то предшествующее мысли. Но очень важное, он был уверен. Клеймо дриады, эльфийская магия, эльфийский след тянется, виден демонам, не скрыться, дерево огня боится… Огонь побеждает дерево. И что?

— А как тот маг в городе сказал про снятие эльфийской магии? Ну, если мы разгадаем про то, что дерево огня боится? — спросил он, прожевав лепешку.

— А я помню? Что-то вроде «как корова языком слизнет», я же тебе говорил.

— Огонь слизнет клеймо, — начал вслух перечислять Рету разные возможности (чтобы не сбиться).

— Даже не думай! — заявил Альберих. — Знаю я вас, до огня охотников.

— Дерево — эльфы, огонь — демоны. Демон слизнет клеймо.

— Демон слизнет, — подтвердил Альберих. — Как поймает. Вместе со мной и слизнет, я даже не сомневаюсь.

— Демон — порождение огненной бездны, — продолжал как заклиненный Рету.

— Ты что, — забеспокоился низенький подручный королевы Мародеров, — заболел? Брось, такие загадки для того и говорятся, чтобы вовек не разгадать. Или разгадать, как мы же разгадали. Хватит, остановись.

Рету вскочил

— Плюшка — порождение огненной бездны! — крикнул он, словно сам себе не верил — Плюшка слизнет клеймо… Как корова языком.

— Парень, ты — безумец! — потрясенно сказал Альберих.

— Только надо сыром это место помазать… — закончил почти шепотом Рету.

И замолчал, глядя на Альбериха.

Тот постоял, посмотрел вдаль. В чистом предвечернем небе не было ни точки. Кроме белых птиц, летящих на восток.

Потом низенький подручный королевы Мародеров стал стягивать жилет и рубаху:

— Мажь…

На его спине четко чернел отпечаток ладони дриады Таниэль.

Рету взял кусок сыра, дал понюхать Плюшке, а потом на ее глазах повозил куском по клейму дриады. Плюшка оскорбленно заверещала.

— Я дурак, я дурак, — бормотал голый по пояс Альберих. — Мальчонке поверил…

Рету положил сыр на парапет, взял на руки Плюшку и поднес к спине Альбериха

Жабка с серебряной лапкой гневно покосилась на хозяина, высунула язык и облизала сырное место.

— Больно! — взвыл Альберих. — Словно раскаленным прутом приложила!

— Терпите, — тихо сказал Рету.

Он стоял и смотрел, как исчезает с кожи черный отпечаток ладони.

— Оно сошло, — опустил Плюшку Рету.

Альберих, изогнувшись, попытался заглянуть себе за спину, поводил ладонью.

— Не зудит… Парень, ты снял эльфийское заклятье… Ты понимаешь, что ты сделал?

— Не понимаю, — честно сказал Рету. — Оно само.

— Так… — Альберих быстро надевал рубаху и жилет. — Значит, так. Значит, так, я остаюсь здесь, а ты жабу в руки — и вниз. Найдешь даму Бербегуэру и намажешь сыром. Ее можно прямо в платье, чуть спину расшнуровать, клеймо над левой лопаткой. Отзовешь ее в нишу, там вдоль стены за портьерами укрыты. Иди.

Рету понял, что мечта его сбылась: он увидит танец Лидриэль на балу.

Вроде бы и спускался Рету недолго, но на вершине Сторожевой башни был день, а у подножия — уже вечер. Стало зябко.

В нижнем дворе слышались приветственные крики. Рету увидел, что в замок въехал сам барон Саразенский в сопровождении археолога Гардаруса и небольшой свиты.

Видимо, только этого и дожидались в замке, потому что тут же взвились языки пламени в каменных чашах по обеим сторонам Парадной лестницы, огромные двустворчатые двери раскрылись настежь, и в Рыцарском зале грянула музыка.

Подбежавшие конюхи приняли коней. Барон и ассасин стали неторопливо подниматься к замку. Длинный плащ барона волочился по каменным ступеням. Гардарус держался скованно.

Воспользовавшись подвернувшейся оказией, Рету юркнул в раскрытые парадные двери первым. Зал уже был полон гостей, пылали настенные светильники и люстры, пахло горячим воском, пряными ароматами (призванными заглушить запах пота) и слегка конюшней.