Людмила Астахова - Бог из машины

На этом моменте Шэйз Тиглат наконец-то понял, что все происходящее – бред погибающего разума. На самом деле студенты-вивисекторы вскрыли-таки его череп и теперь ковыряются в нем в поисках пресловутой магородной железы. А мозгу-то не больно совсем! И шуриа с чистой совестью закрыл глаза. Какие тивы-ролфи, какие накладные животы, какие наследники Священного Князя? Бред, последние фантазии несчастного замученного пленника и более ничего! Прощайте, соратники по борьбе! Отомстите за меня! Свободу шурианскому народу!

Вставай, Проклятьем заклейменный…

Все шло не так!

Эрн Фрэнген аккуратно свернул и убрал карту, откинулся спиной на слежавшееся прошлогоднее сено, надвинул фуражку на глаза и принялся жевать соломинку. Курить хотелось отчаянно, но кто же в своем уме станет попыхивать трубкой в полной пересохшего сена риге? Не говоря уж о том, что табачный дым – это отличный способ оповестить о своем присутствии всех окрестных идберранских вояк, каковых в округе собралось немало. Пограничную реку Ирати, разделявшую Свободную Республику Идбер и земли вновь образованного и еще никем, кроме Ролэнси, не признанного Княжества Файрист, Экспедиционный корпус покамест не переходил. Эрн Рэймси, блокировав Старую и Новую Амалерские дороги, очень демонстративно разместил свои немногочисленные, но зубастые батальоны и батареи на эскизарском берегу Ирати и всячески трепал нервы конфедератам. То маневры затеет, то показательные стрельбы (холостыми) для союзников, а то и вовсе офицерский пикник с дамами из двух ближайших городков – прямо на крутом бережку пограничной реки. Идберранцы, натурально, нервничали, но на ролфийские провокации не поддавались, прекрасно понимая – Рэймси тянет время. Но помешать «Ядреному Эвейну» в его планах ничем не могли. Переходить Ирати при таких условиях для войск Идбера было откровенным самоубийством. И хотя Республика и поставила под ружье всех, кого смогла загнать под свои черно-синие знамена, сил на то, чтобы бдительно стеречь границу по всей ее протяженности, у идберранцев не хватало. Чем и воспользовалась группа Фрэнгена. Крюк, конечно, пришлось сделать изрядный, и без приключений не обошлось. Зато в стремительном ночном бою, точнее сказать – ночной резне, учиненной ролфийскими диверсантами в полевом лагере идберранских ополченцев, Фрэнген со товарищи разжились трофейной формой нового образца и теперь хоть издалека и в темноте, но могли попытаться сойти за «своих», буде им не повезет наткнуться на патруль. Но вот до Ициара оставался всего один переход, а ролфи все еще везло. Пятнадцать вооруженных до зубов человек в мундирах с чужого плеча – это, конечно, не иголка в стогу… пр-роклятое сено!.. – но при известной сноровке и они могут стать почти невидимыми.

До безлунной темной ночи – лучшей подруги всех разведчиков и диверсантов – оставалось еще часов пять, а спать уже не хотелось, и капитан Фрэнген получил замечательную возможность просто спокойно и со вкусом подумать. Размеренно, отвлеченно даже – поразмыслить о будущем и припомнить, как именно он из майора и коменданта превратился в капитана и диверсанта. Благодарить за эту перемену в судьбе бывшего командира гарнизона форта Логан следовало, конечно же, болтливую, как все бабье племя, эрну Кэдвен. Девка оказалась не просто дурой, а дурой, бойкой на язык. Эрн Рэйберт, разумеется, в свои годы уже достаточно хорошо научился складывать два и два, чтоб различить прямую связь между благосклонностью лорда Конри к дочери опального предателя Сэйварда и внезапной инспекторской проверкой в его, Фрэнгена, форте. Проверкой, имевшей только одну цель – выявить комендантские грехи (а у какого коменданта их нет, скажите на милость?) и под барабанный бой отконвоировать эрна Фрэнгена на гауптвахту, дабы предать суду военного трибунала… Впрочем, его почти добровольная отставка с понижением в чине Конри тоже устроила. Воистину дочка Сэйварда отрастила себе неплохие сиськи, но отсутствие мозгов у нее оказалось наследственное. Мало того что сама попалась на зубок к Конри, так еще и Фрэнгена за собой утянула. Дура. Есть женщины, которым следует открывать рот только для одной цели, и Грэйн эрн-Кэдвен – из таких.

Рэйберту эрн-Фрэнгену было почти до слез жалко своего сырого промозглого форта Логан, своего кабинета и любимого кресла, своего налаженного хозяйства и даже этого стада истеричных баб, которые считались его подчиненными. И свиней, кстати, тоже. Там, в Логгэнси, он был на своем месте, похоронив амбиции под гранитными плитами бастионов, зарыв честолюбие в самом глубоком из казематов. Именно то соотношение власти и ответственности, которое его вполне устраивало. И все пошло прахом под совиный хвост по милости этой грудастой дурищи! Ляжки Глэнны, да один годовалый боров из комендантского свинарника был ему дороже, чем десяток таких девиц! Покамест Локка берегла эрну Кэдвен от встречи с бывшим командиром, но если им суждено столкнуться, тогда… «Придется объяснить тебе, девка, где твое место. И для чего тебе такой длинный болтливый язычок. И сука-Конри тебе не поможет, будь уверена».

Мсти тому, кто ближе. Справедливостью в этом древнем правиле и не пахло, однако предки рассудили мудро. Если твоя собственная жизнь пошла наперекосяк, а до истинного виновника при всем желании не дотянуться… Не себя же самого, в конце-то концов, теперь обвинять Рэйберту эрн-Фрэнгену? А уж Грэйн эрна Кэдвен была все-таки более досягаема для возмездия, чем Рэналд эрн Конри. Ей и отвечать.

Теперь придется выслуживаться снова, благо война предоставила для этого отличную возможность. Выслужиться – и найти способ достать владетельницу Кэдвен. В старые времена такие проблемы решались просто – собрать десяток вассалов да и предать огню поместье соседки, тем более что от холмов Фрэнгена до яблонь Кэдвена не так уж и далеко: Конрэнт – остров небольшой. Поместье – сжечь, а хозяйку – повесить на воротах усадьбы. Да много чего можно было бы придумать еще лет триста назад! К примеру, скальп содрать с еще живой. Вот это было бы дело! Но… Бешенство бешенством, а времена уже не те. Слишком много воли Вилдайр Эмрис дал бабам, вот в чем корень зла. Сестру-посвященную уже не оттрахаешь и не бросишь потом собакам с распоротым животом и завернутой на голову юбкой. Сестру-посвященную разве что в Круг Чести можно вызвать. Тоже, кстати, вариант. А потом, если жива останется…

Сладкие мечтания о мести прервались сами собой, когда он осознал вдруг, что сводятся эти мечты в общем-то к одному – накрутить косу Грэйн эрн-Кэдвен на кулак и завалить девку вот в этакое сено. Тьфу. Сотню раз ведь мог проделать такое, там, в форте – попищала бы немного и сломалась. А теперь – нет, теперь поздно. «Я ведь берег тебя, дура, ковал тебя и закалял, чтобы научилась выживать, чтобы стала сильной и злой, хорошей волчицей. А ты, глупая сучка, раздвигаешь теперь ноги для Конри. Еще и хвостом, небось, виляешь, выпрашивая подачки!» Вот что обидней всего – ошибся, просчитался, не разглядел. Кровь гордого и верного простака-Сэйварда выродилась… вот в это . В шлюху, нацепившую мундир. Даже думать противно о том, чтобы ее увидеть, не то что прикоснуться.