Людмила Астахова - Бог из машины

– Я ни про какие винтовки с бумагами ничего не знаю! – быстро выпалил Эгнайр, не слишком довольный тем, что на него снова обратили пристальное внимание. Но Грэйн успокаивающе похлопала его по плечу и подмигнула: дескать, поглядим, мальчик, поглядим. Может, и не знаешь, а может…

На родине предков, на Шанте, Джойана Алэйя быстро усвоила одну простую истину: ее дорогие и любезные сородичи лучше всего понимают язык угроз и шантажа. Милой болтушке Эндрите иногда достаточно было пригрозить, что дашь обет молчания, иных же приходилось в переносном смысле брать за жабры. С Тиглатом графиня церемониться и вовсе не собиралась. Она сразу показала ему свой опасный флакончик.

– Вы знаете, мой дорогой Ш-ш-шэйз, что находится в этом маленьком симпатичном сосуде?

Господин Тиглат нервно сморгнул. Он тоже был шуриа. И хорошо знал, к чему задаются подобные вопросы столь зловещим голосом, и молвил он не столько вопросительно, сколько жалобно:

– Яд?

– А будет мне тут крутить, я ему яйца отрежу. На предмет поиска магородной железы, – бросила через плечо Грэйн, развязывая Эгнайра.

Студент все равно находится под воздействием рун, а стол может пригодиться.

– Именно! Отрежет, – подтвердила Джона. – И ты угадал. Очень сильный яд, предназначенный специально для вас, господин Тиглат.

– Или откушу, – фыркнула ролфийка.

Но Джона продолжала, распаляясь с каждым словом все сильнее:

– И приехала я в Идбер только для того, чтобы насладиться видом ваших предсмертных судорог. А потом… потом бы я сделала то, что Джэйфф Элир сотворил с Яльданом Нимрэйдом. Вам ведь знакомы эти имена, не правда ли?

– Капитан Нимрэйд был настоящим патриотом… – вякнул профессиональный повстанец.

«Ах, ты ж мерзавец!»

– Грэйн, отрежь ему… магородную железу! – гневно крикнула Джойана.

Чистившая скейном ногти от засохшей крови посвященная лейтенант невозмутимо цыкнула зубом:

– Угу. А потом отвезем его к Джэйффу на Тэлэйт, э? А то в его змеиной норе темновато, как раз еще одного красивого светильника не хватает.

Графиню же было не остановить, она шипела и плевалась:

– Твой поганый Нимрэйд был предателем, мучителем и насильником! Он был не шуриа, он был выродком!

Она отвесила Тиглату звонкую пощечину и в ярости попыталась затолкать ему в рот флакончик целиком. Удэйну, чтобы оттащить озверевшую женщину, пришлось все силы приложить. Кто бы мог подумать, что в столь тщедушном теле таится столько упорства!

– Люди на Шанте поминают твое имя с ненавистью, Шэйз! – визжала брыкающаяся шуриа. – Они проклинают тебя и желают самой страшной смерти. А я, получается, упустила отличный шанс избавить Шанту и весь наш народ от такого ублюдка, как ты!

– Господа… а что вы там говорили про мою мать? – вдруг подал голос опять заброшенный компанией студент.

Грэйн окинула подвал суровым взглядом: невозмутимый Удэйн, едва удерживавший в объятиях взбесившуюся, не хуже самой бешеной из ролфиек, Джойн, растерянно отползающий от рассвирепевшей женщины Тиглат, юный горе-революционер, моргающий с металлического стола. И завершающим штрихом – подсыхающие потеки крови и труп с развороченной выстрелом головой под столом.

«Вот же ползучие гады все-таки эти наши кузены двоюродные, мать их Глэнну! – разозлилась эрна Кэдвен. – Стоит только одному из них появиться – и любая нормальная операция превращается в какой-то змеячий цирк с летучими конями! И в ушах потом сутки звенит!»

– Так! – гавкнула ролфийка. – А ну, заканчиваем балаган! Ма-алчать всем!

«А голосок-то у эрны Кэдвен командирский», – отметила Джона, тут же покорно умолкнув. Грэйн, выведенная из себя, страшна в гневе и на расправу скора.

Это поняли все, в том числе и Шэйз Тиглат.

С него ролфийка и начала допрос.

– Ты! Жить хочешь?

Шуриа покорно кивнул. А что ему оставалось делать?

– А, между прочим, ты уже покойник. Тебя там на площади мертвым объявили и даже показывают тело. И я могу запросто исправить эту досадную ошибку. Поэтому ты теперь с нами в одной лодке, господин бывший лидер повстанцев. Твою «Эджарту», эту секту потрошителей, и разработки нового оружия курирует Алезандез?

Когда власти предержащие внезапно объявляют кого-то мертвецом и стойко держатся за эту версию, быстренько отыскивая и до неузнаваемости изуродованный труп, и виновника, то бишь целеустремленно вершат правосудие, это означает, что чьи-то дела обстоят из вон рук плохо. Это означает, что планируется очень скоро заменить копию жертвы на оригинал. А господин Тиглат слишком долго отирался по приемным влиятельных господ по обе стороны от границы Синтафа, чтобы не знать прописной истины – нужных людей заживо не хоронят.

Он угрюмо молчал, обдумывая каждое сказанное ролфийкой слово.

– Можно я его отравлю? Пожалуйста! – снова взвилась Джона. – Он все равно нам ничем не поможет, только навредит.

– Э, нет, Джойн, очень даже поможет, – спокойно возразила Грэйн, внимательно разглядывая лидера «Эджарты» и довольно ухмыляясь: – Сейчас подумает немножко – и поймет, что никому он теперь живым не нужен. Ни Алезандезу, ни своим товарищам по, ляжки Глэнны, борьбе. Разве что ребяткам-препараторам, и то ненадолго. А между тем, – ролфийка вкрадчиво понизила голос, будто заправская соблазнительница и вербовщица: – Мы могли бы дать ему не только возможность выжить, но и отомстить… Это был пряник, господин Тиглат. А кнут – вот он: Джойнин флакончик или этот стол, – и гостеприимно похлопала по металлу. – Может, мы тоже железу магородную поищем? Вдруг да найдем? Так что думай. Ты же умный. Дурак не испортил бы нам всем столько крови. Кстати, о крови. Удэйн, будь добр, перевяжи его наконец! Кровищи натекло, как из недорезанного подсвинка!

Отвернувшись от мрачного шуриа, она продолжила, обратившись к Эгнайру:

– Теперь с тобой, щенок. Кем приходится тебе посвященная Глэнны Аслэйг эрна Акэлиэн?

– Это моя бабушка… – моргнул студент.

– А кто твой дедушка, ты знаешь? – ласково, словно у недоразвитого ребенка, спросила ролфийка.

Господин Акэлиа помотал головой.

– Джойн, как по-твоему, он может быть внуком Вилдайру Эмрису? Дело в том, что имя бабушки назвал мне именно Священный Князь… и он же приказал найти ее потомков.

Шуриа довольно придирчиво разглядывала вероломного студента. Вилдайр… Эгнайр… Дед и внук. Тот, кем не станет Эгнайр никогда, как бы ни стремился, как бы ни тужился. Да парень и не захочет такой ноши, слишком другой. Тот, в кого мог превратиться принц-наследник Императора Синтафа, но предпочел иной путь – долгий и непростой. Шуриа видят дух. Джона посмотрела еще раз и вынесла окончательный вердикт:

– Вполне. Он – прямой потомок.