Виталий Дубовский - Дожить до рассвета

— Я долго думал над твоими словами. Ты прав, брат, — мои творения неидеальны. Как неидеальны и мы с тобой в глазах нашего Отца. Две части единого целого — мы не можем существовать друг без друга. Я признаю свою ошибку, брат. Люди слабы от самого своего рождения. Они податливы к соблазнам твоих слуг, они медлительны в развитии. Но я не виню их, ибо они молоды. Их жизнь длится лишь миг. Но они верят в нас! — Белобог вздохнул, опираясь на свой посох и грустно глядя брату в глаза. Тысячи раз он говорил ему эти слова и никогда не находил отклика в его душе. Значит, не нашел он верных слов, если брат оставался глух к его мольбам. Значит, не прошел он свое испытание, которое длится вечность. — Они славят и любят нас, брат. Даже тебе — Чернобогу — они благодарны, когда лихая судьба минует их. И искра, от которой зародилась их жизнь, сторицей возвращается в закрома Творца. Они дают нам силы творить новые миры на безжизненном просторе Великой Пустоты. Иногда мне кажется, что я строю песочные замки. А затем прилетаешь ты и, как смерч, разрушаешь все, что создано мной. Так более не может продолжаться, мы должны заключить перемирие. Позволишь ли ты обнять тебя, брат мой? Отец будет рад вновь увидеть нас вместе. Прими же мой мир.

Белобог распростер свои объятия, желая заключить в них брата. Покачнувшись тенью, Чернобог отшатнулся, ускользая от него.

— Невозможно обнять собственную тень, брат. Ты всегда попирал меня своей стопой, словно не замечая. И сейчас, когда моя победа близка, ты предлагаешь мне мир?! — Повелитель Тьмы взмахнул рукой, угрожающе потрясая своей кривой клюкой. — Я завоюю все твои миры! Твои создания станут моими рабами! Страх и отчаяние заставят их поклоняться новым Богам, ибо старые боги будут глухи к их мольбам. Я построю новые капища — Храмы Скорби! И в тех храмах никогда не будет радости, в них не будут славить богов. В них будут идти с горем и печалью! И тогда наступит час моей славы — славы Чернобога!!!

Клюка ударила, схлестнувшись с посохом, и в небесах прогремел гром. Сверкнула молния, ужалив сошедшихся в битве Богов. Так Творец негодовал, видя безумие своих сыновей.

Время вновь потекло привычной рекой. Солнце испуганно спряталось за горизонт, отдавая Землю во власть ночи. Все присутствующие вдруг встрепенулись, видя, как Боги сошлись в поединке.

— Во славу Чернобога!

Ведьмак взмахнул своим темным клинком. Слова заклятий потекли бурной рекой, вырываясь из глубин его черной души. Долгие годы сила копилась в нем, дожидаясь своего часа. И вот день решающей битвы настал. Выплескивая силу неудержимым потоком, Стоян ликовал — он бился рядом со своим Отцом!

— К семи буйным ветрам взываю. На семи столпах замки отпираю. Ступайте в Явь, сыновья Стрибога. Не гуляйте в полях, не почивайте в лугах. На гору Меру ступайте, с землей ту гору сровняйте! — На море поднялись штормовые волны, и могучий порыв ветра закружился вихрем, устремившись к месту сражения. Вбирая в себя песок и камень побережья, смерч загудел, словно миллионы диких пчел сбились в единый рой. — Да сольются семь сыновей в едином вдохе. Да содрогнется Явь в печальном вздохе. Да покорны вы будете воле моей, как зубам покорен язык без костей. Именем Нави взываю! Печатью Отца-Чернобога скрепляю!!!

Воронка вихря взмыла до небес, наливаясь смертоносной чернотой. Огромный ветряной гриб угрожающе накренился, обрушившись на Правителя. Ведьмак расхохотался, перехватывая меч обеими руками, и принялся раскручивать его над головой. Смерч закружил с еще большей силой, повинуясь его колдовству.

Вдруг воронка вихря испуганно припала к земле. Воздев руки к небесам, Правитель шептал заклятье, утихомиривая разбушевавшуюся стихию. Пальцы его быстро шевелились, умело расплетая вязь ведьмачьей ворожбы.

— Отпускаю твоих сыновей, Повелитель Ветров, — шептал Великий Ур, умиротворенно взывая к Сварге. — Возвращайтесь домой. Ты — Небесный Пастух, старший сын. Ты — Холодное Дыхание, повелитель штормов. Ты…

Взывая к ветрам по именам, Правитель одного за другим утихомиривал их, возвращая в небеса. Могучая воронка смерча извивалась, распадаясь на части и теряя свою силу.

Ведьмак яростно взвыл, принимая свой истинный облик. Этот проклятый Ур легко распутывал заклятья, создаваемые им сотни лет. Так пусть же все решит сила! Разбросав сражающихся воинов, словно соломенных кукол, демон устремился к чародею. Правитель бросился вверх по ступеням, уводя его за собой.

— Ступай за мной, демон! Ты ведь хотел взойти на вершину мира?

Раскинув крылья, ведьмак взлетел, устремившись за ним. Через мгновение он настиг чародея, обрушившись на него, словно коршун. Мечи схлестнулись, сталь клинков застонала. Яростно наседая, демон шаг за шагом, ступень за ступенью теснил чародея. Вот и первый уровень Капища, виденный им в сознании Пастуха. Здесь готовили волхвов. Темный меч ведьмака неутомимо разил чародея. И каждый раз он сталкивался со звонким клинком Ратибора, с легкостью отбивающим все его выпады. Силен Ур! Стоян зарычал, вкладывая в удары всю свою мощь и нечеловеческую быстроту.

И вдруг он замер, прервав поединок. Вдохнув знакомый запах, он оскалился, обернувшись ко входу в Капище. Она была здесь.

Правитель оперся о скалу, тяжело переводя дыхание. Он устал. Звериная сила ведьмака едва не сломила его волю. Лишь воинские умения и тайные наговоры помогли чародею сдержать натиск этого безумного воина Нави.

Разрываемый противоречивыми чувствами мести и любви ведьмак выругался, бросившись к Капищу. Она звала его. Он всей своей сущностью чувствовал этот призыв. Сорвав с петель тяжелую дубовую дверь, демон скрылся в лабиринтах Капища.

Правитель с облегчением вздохнул, опустившись на колено. Опершись дрожащими руками о меч, он произнес:

— Я буду ждать тебя на вершине, демон. Наш поединок еще не окончен.

…Чернава стояла у врат в иной мир, тихо баюкая на руках малыша. Она не торопилась закрывать за собой врата. Она ждала его, напряженно вглядываясь во тьму подземелья. Тихий шорох оповестил о том, что он явился на ее зов.

— Остановись, Стоян! — воскликнула Чернава, упреждающе выставив перед собой ладонь. — Остановись.

Ведьмак вышел из тени, вновь принимая свое человеческое обличье. Его сияющие восторгом глаза замерли на младенце, дремлющем в материнских объятиях. Руки ведьмака настойчиво потянулись к малышу.

— Мой сын!

Чернава отступила назад, перешагнув порог в иной мир.

— Я ждала тебя, любимый, — прошептала колдунья, и рука ее легла на рукоять двери. — Я рада, что ты пришел проводить нас. Я должна была показать тебе нашего сына. Но я не могу позволить тебе воспитать из него демона. Боги дали мне силы изменить его судьбу. Прощай, Стоян, и не держи на меня зла.