Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курфюрст

— Только за спиной вашего войска, — заверил он. — Надеюсь, возвращаться этой же дорогой не планируете?.. А то были споры, разрешать ли вам и такое вот одноразовое топтание нашего Леса… Это для вас просто лес, а для нас — дом!

— Нет-нет, — заверил я. — Не вернемся.

Он посмотрел искоса.

— Насколько я слыхал, столица людей укреплена так, что вам не взять ее, будь у вас в сто раз больше войска.

— Все верно, — согласился я.

— Так на что расчет?

— На мой полководческий гений, — скромно сказал я, потом уточнил: — Вообще-то полководец из меня хреновый, но другие об этом не знают. Зато я умею смотреть ширше и глыбже, а это дает возможности, о которых не догадываются те, кто смотрит узко. А я, если вижу возможности, то вцепляюсь в них, как… даже не знаю, хто. Кто возможностями не пользуется, от того они уходят.

Он смотрел с вопросом в огромных удлиненных глазах, на лице смятение, эльфы считают себя умнее людей, но вот понять этих короткоживущих людишек трудно, слишком в них намешано много всего разного, тяжело вздохнул.

— Мне будет жаль, — обронил он, — если вас убьют. Остальных нет, пусть люди убивают друг друга, хоть это и противно, но вы чем-то и как-то нам понравились еще тогда, в той сторожке…

— Спасибо, — сказал я. — Еще одна дивно милая полянка…

Он посмотрел веселым глазом.

— Да? Вообще-то, здесь тоже бездонное болото. Но вы пройдете, как по твердой земле, даже не заметите. Только не стоит на ней задерживаться…

— Что, ты сам держишь твердым?

Он покачал головой.

— Вон там за деревьями за нами наблюдают десятки эльфов. И наши волшебники. Эти и делают перед вами дорогу безопасной, а за вами… прежней.

В лесу не только я, все мы чувствовали, как за нами следят сотни пар глаз. Я почти видел, как то один эльф, то другой поднимает лук со стрелой на туго натянутой тетиве и целится то мне между лопаток, то сэру Вайтхолду, то в проезжающих через их лес рыцарей.

Рыцари пытались натужно улыбаться, все едут с прямыми спинами и гордыми лицами, шлемы по-прежнему принайтованы у седла, все равно стрелы эльфов найдут щели в доспехах, а еще поговаривают, что эльфийские стрелы пробивают любые панцири…

Чем больше зажимались рыцари, тем больше развязывался сэр Вайтхолд, как я понимаю, страх шарахнул в другую сторону, он часто смеялся, подтрунивал над друзьями, а меня догнал весь из себя гордый безумной отвагой.

— Сэр Ричард, — поинтересовался он, — каким дерьмом мы вымазались, что эльфы нами брезгуют?

Я посмотрел на него и выразительно потянул воздух носом.

— Ну, сэр Вайтхолд, вам виднее.

Он хохотнул.

— Говорят, у них обоняние тоньше, чем у стаи собак!.. Видимо, от нас все-таки дурно пахнет. Вот и разбежались.

— Не важно, — сказал я мирно, — главное — результат.

Он коротко взглянул на меня, открыл рот для новой шуточки и закрыл. Я запоздало подумал, что не надо перед рыцарями, братьями по классу и оружию выказывать себя так уж явно, все равно не оценят. Для рыцаря любой результат неприемлем, если достигнут неподобающим способом.

Он проехал вперед, подбадривая друзей, похохатывая, а я продолжал разматывать мысль, что ни один из этих вот молодых дворян не нырнет в озеро с дерьмом, чтобы выбраться на той стороне целым и невредимым, даже если за ними будет гнаться неминуемая смерть. Да, все они повернутся и встретят ее смело и мужественно, но ни один не вступит в это самое, чтобы не испачкать золотые рыцарские шпоры…

Сзади раздался настигающий стук копыт, с нами поравнялся юный граф Эдгар Уитикомб, сын лорда Этельберта.

— Ваша светлость, — спросил он торопливым шепотом, — не пора ли выходить на главную дорогу?

— Зачем? — спросил я.

— Предположительно, — объяснил он так же тихо, даже пригнулся к конской шее, — мы уже давно миновали войско герцога Беркширского. Оно осталось далеко южнее. Мы углубились почти в самый центр Турнедо!

— Зря шепчете, — сказал я хладнокровно. — Хозяева леса все равно вас слышат.

Он охнул, зажал себе ладонью рот.

— Правда?

— Чем тише шепчете, — пояснил я, — тем больше прислушиваются именно к вам, дорогой граф.

Он торопливо перекрестился, побледнел, глаза стали большие, как у испуганного ребенка.

— Господи, спаси и сохрани!..

— Страшно? — спросил я.

Он вспыхнул до корней волос, гордо выпрямился.

— Ваша светлость! Просто… вдруг передумают? Все-таки эльфы, кто знает, что у них на уме…

— Ваш сюзерен знает, — сообщил я. — Мы проедем до конца этого леса. Он заканчивается в ста милях от столицы. Или даже в восьмидесяти-девяноста. Словом, на один конный переход, хоть и весьма тяжелый. Как только покинем лес, двинемся по густозаселенной местности. Там сотни сел и несколько городов, но главное — хорошие дороги! Понимаете, о чем я?

Он посмотрел на меня круглыми, как у молодого совенка, глазами.

— Н-нет…

Я сказал ласково:

— Вот и прекрасно. Маневр должен быть неожиданным не только для противника, но и для наших союзников. Вы согласны?

Он пробормотал с неуверенностью:

— Да, ваша светлость… Вам виднее…

Лес становился то мрачным до невозможности, словно мы двигаемся через ад, то сказочно прекрасным, в стороне проплывают дивные красоты, древние руины, над головами порхают смешные толстенькие дракончики, их называют цветочными.

Рыцари потихоньку смелели и даже пробовали их ловить, когда те садились на головы или плечи.

Изаэль долго ехал рядом со мной молча, но я видел, с каким интересом присматривается к рыцарям, вслушивается в их разговоры. С особенно жгучим любопытством ловил все, что говорят об эльфах, вздрагивал и поглядывал на меня умоляюще огромными печальными глазами.

— Сэр Ричард, — прошептал однажды, не выдержав, — да скажите же!

— Что?

— Вы слышите, что о нас говорят?

— Да, — подтвердил я с удовольствием. — Что вы лживые чудовища, только и думаете, как бы напакостить людям, завести в болота, обобрать, утопить, задавить, выстрелить в спину невинному охотнику… А что не так?

Он ахнул тихохонько:

— Но это же неправда!

— А что вы говорите о людях? — спросил я. — То-то. Надо встречаться чаще, дорогой друг. И тогда все самые серьезные обвинения окажутся поклепом. С обеих сторон.

Долгое время он ехал молча, но вслушивался так же тщательно — готовит доклад королеве Синтифаэль. Надеюсь, объективный, хотя и получит от нее и советников некоторую трепку за то, что о подлых и грязных людях осмелился сказать пару добрых слов.

Однажды, когда рыцари совсем устали от постоянного ожидания чего-то ужасного, едут уже равнодушные даже к дракончикам, что сидят у них на плечах, Изаэль шепнул мне:

— Осталось полмили.

— До выхода?

— Верно, ваша светлость.