Array Array - Мастер сновидений

— Слушаю вас, айре, — нетерпеливо произнес он, барабаня пальцами по крышке стола.

— Светлый лес, клан Эйригрен, к которому оба принадлежим, его глава Льютериэль…

— Короче!

— Все мы, и лично я приносим Вам нашу глубокую благодарность…

— Вы меня за этим сюда зазывали? — Полковник сильно не выспался и уже начал раздражаться.

— Простите, сейн Калларинг, если вторгаемся в ваши планы. Но мой юный друг подписал, что даст показания, когда будет в состоянии. Эльфы выполняют данные обещания.

— Это весьма учтиво с вашей стороны.

— Но, понимаете, моему юному другу неуютно в стенах Тайной стражи, мы решили, что на свежем воздухе….

— Да, у нас не увеселительное заведение, и на особ с тонкой душевной организацией действует угнетающе.

— Так Вы согла….

Тут консул умолк на полуслове, потому что появился официант, и поставил перед ушастыми ранее заказанные кофе и ягодные пирожные со взбитыми сливками. Затем повернулся к полковнику в позе «чего изволите?»:

— Сейн чего–то желает? — Калларинг сидел подпирая лоб своей широкой ладонью, чтобы не каждый работник ярмарочной забегаловки видел кому именно он подает снедь.

— Пожалуй, кофе черный…с ромом.

— Хорошо, а пирожное с какими ягодами предпочитаете?

— Я тебе что?! — гаркнул полковник, — Девица в балагане? Ты мне еще ванильного безе предложи.

Последние события все же сказались на его настроении. Полковник резко поднял голову, официант узнал клиента, икнул и, мгновенно потеряв здоровый цвет лица, ретировался.

— Полковник, так Вы согласны выслушать пояснения Улькатиэля здесь? — Завершил прерванную фразу консул.

— Я, собственно, за этим и пришел. С нетерпением жду рассказа молодого айре.

Эльф–художник встал со своего места и принял многозначительную, по его представлениям, позу. Синяки и ссадины на открытых местах были замазаны таким слоем грима, что он уже начал трескаться и отваливаться на подвижных частях эльфийского личика. Одежда на нем, по мнению полковника, была самой несуразной расцветки, но плотной ткани и застегнутой на все пуговицы, завязанной на все завязки. Это уже не был тот унылый олух, который предстал перед полковником в кабинете, пафос выступал на нем как пот на орке–грузчике.

— Многоуважаемый сейн, — высокопарно начал эльфийский юнец, но его речь была прервана появлением человечка халдейского вида. Это хозяин кофейни решил расшаркаться перед командиром Тайной стражи.

— Прошу, за счет заведения, — рядом с кофейной чашкой была выставлена рюмочка рома. Полковник фыркнул, пораженный таким нахальством.

— Угощать меня бесплатно, это большая привилегия, и ее пока никто не удостоен. Человечек усердно кланялся, сгибаясь в три погибели:

— Рад, весьма рад… ваш визит, ваше внимание как живительная влага… — продолжал он свою скороговорку, пятясь к выходу.

«Вот, все удивляемся эльфийской слащавости, а свои же в этом деле переплюнут кого угодно», — полковник даже замотал головой, как бы отряхиваясь от льстивого елея.

— Айре, вам помешали…. Я вас слушаю…

— Как вам, сейн Калларинг, уже известно, я стал жертвой подлого преступления.

— Да! — Вмешался консул, — и мы поражены, что такая чудовищная по наглости и дикости банда творила свои немыслимые гнусности именно в вольном Караваче.

— Немыслимого и у вас, в Светлом лесе, хватает. А порядок в городе определяется не наличием бандитов, а умением властей их обезвреживать. Вот так! — И консул удостоился убийственного взгляда полковника.

— Да, да…конечно, — заткнулся высокий эльфийский чин.

— Улька…Гаарх язык сломит…, продолжай, в общем, только, что я сам знаю, наверное, не надо, время дорого. Можешь меня удивить?

— Попытаюсь…. Вы знаете, где и как я оказался. Сначала было просто противно, грязная убогая комнатушка, грубые хамоватые охранники. Но что началось потом, невозможно представить даже на орочьей оргии. То, что там творилось, недостойно зрения мыслящего существа. Девушка была в жутком состоянии, видимо ее разум отказывался осознавать происходящее, она была в полузабытьи, плохо воспринимала окружающее. Все творящееся вокруг казалось мне неправдоподобным, я просто не верил своим глазам и ушам. В школе искусств мы изучали произведения художников и поэтов Северной равнины, в них женщина почитается как богиня, как чудесное создание в мире пленительных белоснежных птиц, небесной синевы с жемчужными облаками, дивного благоухания и сияющих горных вершин. А тут я увидел прелестную девушку, и в этом со мной согласились бы большинство эльфов, что она очаровательна…

«Да неужели?» — удивленно взлетели вверх брови полковника.

— …как объект искусства.

«А вот это весьма вероятно», — согласно покачалась голова полковника.

— А для человеческого художника она просто мечта.

— Айре, ты видел ее до… этого случая.

— Да, встречал в городе, она в лавку заходила, интересовалась… Страшно сказать какие издевательства и унижения вынесла она от этих уродов. Их и людьми называть нельзя, это не… — Эльф запнулся, подбирая слова, ведь «нелюдь» означало просто представителя иной расы, — … это ВЫЛЮДЬЕ.

Они меня втолкнули туда, в эту грязь, смешанную с кровью, спермой и рвотой. Они требовали, чтобы я … я с человеческой женщиной! Да еще у них на глазах! Вы можете это представить!?! А они хотели под такое зрелище выпивать и закусывать… мерзость!

— Так ты что же, отказался?

— Я?! — вопль эльфийского юнца дошел до хрипа, на лице изобразилась такая многозначительная гримаса, что высохший грим стал тут же осыпаться. — Это невозможно, физически невозможно!

— Ну ладно, ладно, — успокоил эльфа Калларинг, — понимаю, что тебе неприятно, но это непраздное любопытство. Это мой профессиональный долг, выяснять все подробности.

Улька, как сократил его имя полковник, слизнул взбитых сливок с пирожного и запил сладким кофе.

— Бедная девушка, я слышал, как она молила о смерти. Я тоже был близок к таким мольбам. Но тут явился ОН, Белый принц, сияющий, словно восход Андао, с разящей радугой в руках. С ним был черный демон, с легкостью менявший внешний облик. Юношу мы все знали как местного сказочника, никаких невероятных талантов за ним не наблюдалось, считалось, что весьма средний маг, и неплохой рисовальщик. Он пришел за девушкой. Ни у кого, вставшего у него на пути, не было шансов, все его противники получили быструю необременительную смерть. Мне показалось, что он мог разделаться со всеми единственным всплеском своего свечения, но пожалел случайных действующих лиц этой драмы, в том числе и меня. Я видел, как вспыхнул вокруг него ореол, как какая–то сила пыталась вырваться из него наружу, но он не выпустил этот поток… только несколько брызг.