Мария Захарова - Тени

— Да?

— Ага! Где моя любимая кофточка? — я облизала пальцы. Ясно, щепотка тмина.

— Ах, это… — Саша посмотрел в угол. Я за ним, и разглядела кучку тряпья.

— М-м-м… Вкусно! И?

— Кто-то потерял терпение.

Я деланно округлила глаза, пытаясь выхватить кусок побольше прямо из-под ножа.

— Лаари!

Ощутимый шлепок по руке, заставил меня пождать губы и усесться на скамью.

— Хижина в Вековом? — предположила я, внимательно рассматривая обстановку. Вроде, похоже, а в тоже время — нет.

— Не совсем, — ответил Саша, ставя передо мной тарелку с мясом, зажаренными на огне овощами и горсткой зелени. — Держи, травоядное, — прокомментировал он, отправленный в рот листик петрушки.

— Вкусно. — подтвердила я. — Ну?

— Близко.

— А где тогда? — в ход пошел баклажан, судя по корочке, хотя на вкус не похоже.

Я не стала спрашиваться, что это было, проглотила с удовольствием и все.

— Дом моей души. — мужчина загадочно улыбнулся. — Когда мне хочется покоя, я прихожу сюда.

— Ты сегодня сама таинственность. Ладно, я потерплю, — выудив особо румяный кусочек мяса, я отправила его в рот, жмурясь от удовольствия. — М-м-м… Объеденье… — протянула я, наблюдая за довольным выражением Сашиного лица. — А где остальные? Нуванна, Гаэль? Они уже поели?

Пока спрашивала, смотрела в тарелку, выбирая следующую жертву, но стоило оторваться и бросить взгляд на Сашу, чуть сама в жертву не превратилась. Увидев мертвенно бледное лицо с поджатыми губами, я подавилась и закашлялась. Справившись с приступом и глотнув воды, я посмотрела еще раз, добавив к общей картине тревогу и сожаление, притаившиеся в глазах.

— Шен? Что? — спрашивая, мечтала не получить ответа, так как заранее знала, что он мне понравится.

— Они остались с войском.

— Что ты сделал? Как мы здесь оказалась? И где это здесь? — посыпались из меня вопросы.

— Не помнишь?

— Нет, только приступ, — призналась я, подавляя предательскую дрожь.

— Ирдрая снял браслеты, и я унес тебя. — Взгляд стрельнул на руки — мою, его — ставший привычным ободок исчез.

— Почему?

— Испугался. — Саша пожал плечами, видимо не собираясь мне рассказывать, о стычке с советником, о том, как рисковал быть убитым.

— А Нуванна?

Передо мной как наяву стояли его глаза, помутневшие от черных точек. Разум кричал об опасности. Ему нельзя там оставаться, совсем нельзя, а тем более одному. Где-то внутри билось понимание, что без моего сдерживающего присутствия, Николай вполне может сдаться и пойти на поводу у своего желания присоединиться к Лии. Что в том состоянии, в котором он сейчас пребывает, правда и вымысел перемешались в его голове. Сбитый с толку ощущением зова, он думает, что сможет встретиться и обнять любимого человека, но я-то знала, что это не правда, что это уловка для заманивания сущности, бить туда, где больнее всего, особенно если человек сопротивляется.

— Они заложники нашего возвращения, — грустно подытожил Саша, а я разозлилась.

— Ему нельзя там оставаться! — процедила, вскакивая со скамьи. — Он сдастся, понимаешь! Ты должен его забрать! — мой взгляд лихорадочно шарил по комнате в поисках одежды, пока не наткнулся на кусок белой ткани, торчащей из сундука. Подскочив к нему, я дернула крышку, и увидела свой плащ, аккуратно свернутый и уложенный поверх других вещей.

— Успокойся. — Теплые руки обняли меня за плечи.

— Шен! Мы должны его вытащить! — прохныкала я, прижимаясь к его груди.

— Лаари. Мы не сможем. Сейчас не сможем.

Грусть, тревога, злость перемешались в его голосе, придав еще большую хрипотцу.

— Но как же… — развернувшись, я заглянула в глаза. — Как ты смог?

— Либо ты, либо он, — ответил Саша. — Мы выбрали тебя.

Я содрогнулось с немым криком, и по щеке поползла одинокая слезинка. Он оставил брата, чтобы спасти меня. Черт! Уткнувшись лицом в грудь, я старалась сдержать новый поток рыданий, сдавивший горло цепкой хваткой.

— Прости меня, — выдавила из себя, но слова заглушила ткань, слопавшая всю безысходность слов.

— Тебе не за что извиняться, милая, — прошептал мужчина мне в макушку, гладя по голове, пытаясь поддержать.

— Все из-за меня. Если бы не я, тебе не пришлось выбирать.

— Ш-ш-ш, тихо. — Он нежно, но крепко прижал к себе, еще чуть ближе, чуть плотнее, и сам того не желая, добил меня окончательно. — Ты моя жизнь.

У нас было шесть дней наедине друг с другом. Шесть дней, на протяжении которых я терзалась переживаниями, несмотря на все усилия Саши. Ему тоже приходилось несладко, но ради меня мужчина создавал видимость довольного жизнью человека. Местами удавалось, местами нет, в любом случае, оба были на взводе, а потому периодически цеплялись друг к другу из-за пустяков.

— Вот объясни мне, обязательно было лезть? Меня подождать не могла! — возмущался Саша, когда я чуть не свалилась с обрыва.

— Что ты со мной как с маленьким ребенком обращаешься? — парировала я, отряхивая штаны. — Подумаешь, упала! Это не смертельно.

— Что в твоем случае смертельно, даже черту неизвестно! — выдал он в ответ.

— В моем? — рассвирепела я. — Да я покрепче тебя буду!

— Ты шага ступить не можешь, чтобы неприятностей не нажить!

— Тридцать лет прожила без тебя, справлялась и ничего!

— Видел я, как жила! Спряталась в конуру и носа не высовывала.

— И что? Моя жизнь — моя конура! Что хочу, то и делаю! — отбрила я, сбрасывая его руку. — Пусти! Сама я!

Саша чертыхнулся, но выбраться мне помог. Злой фурией я пронеслась мимо, направляясь к дому.

— Ну я тебе покажу неумеху — неприятность, — бурчала себе под нос, летя по тропинке. — На всю жизнь запомнишь!

— Лаари, стой!

— Еще чего!

— Да, что с тобой?!

— Со мной! — даже остановилась от такой наглости. — Со мной что? Записал меня в ряды несмышленышей, а я радоваться должна?!

— Лаари. Ты бредишь! Я никуда тебя не записывал!

— Ага! Только к ходячим неприятностям!

— Ты меня совсем не слушаешь?

— Я! Я не слушаю! Теперь еще и глухая значит!

— Лаари!

— Что, Лаари! Заело? Пластинку смени!

— Чего?

— Ничего! — тряхнув головой, взяла курс на дом. — С пластинками он, видите ли, не знаком. Какое упущение!

— Лаари, чтоб тебя… — раздалось позади, я аж подпрыгнула.

— Меня чтоб? Меня? — ну все! Вывел окончательно.

С намерением залепить пощечину я налетела на Сашу. Почти получилась. Сантиметр какой-то не дотянулась. Перехватив мою руку, он прижал ее к своей груди напротив сердца. А оно сходило с ума, отбивая неровный ускоренный ритм.

— Ох, милая. Что ты делаешь со мной? — прошептал мужчина, притягивая к себе.

В одно мгновенье вся злость испарилась, куда — не ясно, просто лопнула как мыльный пузырь.