Мария Захарова - Тени

— Найти то, к чему стремлюсь.

После секундного колебания я все-таки захлопнула рот. Ничего себе «открытый» ответ! Более развернутого объяснения и придумать-то невозможно. Мне бы кто такой советик организовал, я бы не отказалась. Найти к чему стремлюсь, право слово, практически равно исполнению всех желаний.

— Хм… — только и смогла выдать я, ошарашенная, растерянная и даже немного завидующая белой завистью. Спрашивать к чему именно, по меньшей мере, неловко, поэтому я решила сменить тему, но прежде, не удержавшись, поинтересовалась. — Нашла?

— Я… — девушка пожала плечами. — … не знаю.

— Ладно. Это твое дело, и мы лезть не будем. — Я переглянулась с Сашей в поисках поддержки. — Значит, прыгать ты не собиралась?

— Что вы! Нет! — на лице Сатанал красовалась такое праведное возмущение, что я поверила в искренность ее слов без дальнейших расспросов.

— Отлично. Мы не правильно поняли твои намерения. Это радует. — я довольно заулыбалась, успокоенная, и добавила. — Извини, если напугали.

— Ничего, — задумчиво ответила девушка, а ее взгляд, устремленный на меня, вернулся к пристальному разглядыванию подетально. Глаза, волосы, Сашины руки, небольшая округлость живота, проступающая через ткань, я вновь стала объектом досконального изучения.

Хоть она и молчала, я поняла, что настала моя очередь объясняться, а желание отсутствовало. Снова посмотрела на Сашу, даже шея заболела от того, как пришлось голову выворачивать. Его взгляд мне совершенно ничего не сказал. Оценивающий, но пустой. Я все чаще задумывалась над тем, что с момента моего перевоплощения, Саша изменил стратегию поведения и решил плыть по течению, так мне казалось. Куда-нибудь вынесет и хорошо, именно так он рассуждает в данный момент. Нет, он, конечно, не опустил руки, не устранился, просто иногда, в моменты принятия решений таких как сейчас, он, отдавал мне пальму первенства, и не вмешивался. Это радовало и огорчало одновременно.

— Ла-а-а-ри. — протянула Сатанал, перекатывая мое имя на языке как карамельку. — Странно.

— Что странно? — не поняла я.

— Напоминает мне что-то, но вспомнить не могу.

— А если бы я сказала, что некоторые называют меня Шалар? — сказав, я задержала дыхание, затаилась. От ее ответа как минимум зависело одно, помнят ли светлые о ложном пророчестве.

В одно мгновение задумчивость слетела с девушки и ее глаза распахнулись в изумлении. Поняла.

Иди туда, куда ведет сердце, и найдешь то, к чему стремится душа.

Когда и где слышала это высказывание, не помню, но в последнее время оно частенько всплывало в голове, рождая в груди необъяснимое томление, щедро сдобренное вопросительными знаками, протиснувшими свои изогнутые головы во всевозможные щели. Именно они заставляли меня биться с самой собой в поисках ответов, которые, казалось, попрятались в самых дальних уголках разума и вовсе не собирались показываться на поверхности сознания. Что вело меня вперед, что стало движущей силой всех моих поступков? Я не знала, не могла заявить со стопроцентной уверенностью, и потому, моментами чувствовала себя главной героиней театральной постановки, намертво опоясанной невидимыми путами лески, концы которой зажаты в проворных пальцах кукловода, скрывшегося за декорациями, но выводящего безусловное соло за кулисами моей жизни, вычерчивая одному ему ведомые тропы.

Это была уже третья остановка перед границей срединных земель. Мы искали Ирдраю, и Саша как мог оттягивал момент моего проникновения на их территорию. Он оставлял нас с Сатанал перед чертой, а сам углублялся в туман, чтобы осмотреться и выяснить, как далеко нам еще предстоит продвинуться.

Ожидая возвращения Саши, я вглядывалась в волнующуюся туманную стену перед собой. Она дышала, двигалась, рисуя замысловатые узоры, подмигивала мне светлыми пятнами воображаемых глаз и звала, звала присоединиться к ее безумному танцу. Нашептывала обещания, суля исполнение мечты, вот только какой не говорила. Умалчивала, утопив ответ в темнейшей части своего существа.

— Как живая… — голос Сатанал заставил меня вздрогнуть, и отвлечься от созерцания.

Девушка стояла рядом, ежась и зябко поводя плечами, хмурясь от переживаний, и закусив губу от усердия скрыть их. Я так и не поняла, для чего она отправилась с нами, зачем отвернулась от своего клана, променяв родных на сомнительную честь сопровождать меня в поисках смысла существования. В то, что я в этом не помощник, Сатанал верить отказывалась, упорно настаивая на том, что раз бабушка отправила, значит так и должно быть. Ее бескомпромиссная вера в слова усопшей на поклоне преступала все логические законы и зиждилась на тончайшей поверхности иррационального. И еще год назад я бы приложила максимум усилий для того, что убедить девушку в несостоятельности подобной убежденности, но не сейчас. Уже не сейчас, ни после того, с чем мне пришлось столкнуться. Этот мир отрицал все привычные мне законы, создавая мифические вещи в реальности, предоставляя возможность коснуться запредельного, слиться с ним.

— И есть живая. — прошептала я, не столько для собеседницы, сколько для себя, как напоминание о голосах, поджидающих меня за чертой.

— Всегда так?

— Всегда, и так, и еще хуже. — еще одна галочка на разрисованной доске моей памяти. Еще одно напоминание о боли и муках, которые я так пыталась забыть и вычеркнуть, замазывая мелом воспоминания, превратив писчую поверхность доски в чистый нетронутый лист.

— Страшно. Неправильно.

— Знаю, — я обхватила себя рука, словно старалась удержать на месте, не дать сделать шаг, не раствориться в ожидающих меня голосах. — Знаю. — эхом бесконечного повтора, бесконечного ожидания, нескончаемой веры во что-то лучшее, но еще не найденное.

— Была там?

— Да.

— И?

— А ты? — наши голоса слились в один, и подхваченные порывом ветра, врезались в туманную стену.

— Никогда!

— Впервые? — вновь вместе, один в один. — Неужели не видела срединных земель? — мне не верилось.

— Нет. Никогда.

— Правда? — это было больше, чем удивление или непонимание. Больше чем недоверие и отрицание, больше чем отказ от признания собственных слов единственно верными и правдивыми.

— Я ни разу… никогда… — Сатанал задохнулась, и я вместе с ней пропихнула полый воздушный комок в горло. — … не была так близко.

— Не бойся. — который раз для себя. Вслух. Убеждая. И тихим шепотом под нос, скрестив руки на животе. — Все проходит, и это пройдет.

С каждым мгновеньем, ускользающим в небытие прошлого, во мне нарастало беспокойство. Саша задерживался, и чем дольше его не было, тем крепче становились тиски страха, сжимающие сердце, заставляющие его ускорять ритм и разгонять скребущий душу адреналин по венам.