Родовая магия

Опомниться меня заставил громкий вопль Джинни «Сдавайся, Малфой!», и ответная реплика Драко «Малфои не сдаются!». Припомнив, что собиралась обхитрить своего парня, я исподволь подтолкнула его вбок, подальше от протоптанной дорожки, где снег был помягче и поглубже — я ведь не хотела, чтобы он ушибся. Гарри не заподозрил подвоха, да и не заметил ничего, всецело поглощенный поцелуем. Слегка отстранившись от него, я сладко улыбнулась.

— Милый, прости меня, пожалуйста, — попросила я ангельским голосочком. Гарри захлопал густыми пушистыми ресницами.

— За что? — спросил он.

— За это, — объяснила я, делая подсечку. Не ожидавший этого Гарри, охнув, свалился на спину, неловко взмахнув руками. Чуть опомнившись, он одарил меня возмущенным взглядом.

— Ты… Ты… — негодующе начал он, но я тут же состроила виноватое личико. Ну, может, если бы не хулиганская улыбка, выражение было бы более правдоподобным, однако даже так результат оказался что надо. Гарри рассмеялся и протянул мне руку, прося помочь ему встать. — Слизеринка, — хмыкнул он ласково. Естественно, я была не так наивна, чтобы не разгадать его маневр с протянутой рукой, однако была отнюдь не против слегка поддаться своему парню. Ну и конечно, стоило ему взять меня за руку, как последовал рывок, и я хлопнулась в снег — хорошо еще, я успела сориентироваться, и приземлилась практически точно на него. Гарри мигом воспользовался ситуацией, и, заключив меня в объятья, перекатился поверх, утопив капюшон моей мантии в снегу.

— Что-то это напоминает, да? — хихикнула я, припомнив наше столкновение в лабиринте, с которого начались наши совместные прогулки. Взгляд зеленых глаз из азартного стал нежным, влюбленным и восхищенным одновременно. Теплые губы Гарри снова прижались к моим, язык уверенно скользнул в рот, и я тоже отдалась этому волшебному чувству единения с ним, позволив себе забыть обо всем на свете.

Опомниться нас заставил меткий снежок, запущенный Джинни в плечо Гарри.

— Эй, голубки, а ну прекратить целоваться во время потасовки! — жизнерадостно крикнула мелкая Уизли, и продолжила швыряться снежками в Драко. Однако Малфой был не лыком шит — он занял стратегическую позицию за фигурой «Санта-Дамблдора» и успешно отстреливался от «Гриффиндорских Террористок» с воплями «Малфои не сдаются!». Переглянувшись, мы с Гарри одновременно прыснули, так и не вставая. Наконец, осознав, что я, в отличие от него, устроившегося с комфортом, лежу на холодном снегу, Гарри откатился и поднялся, а потом, уже безо всяких хитростей помог встать и отряхнуться мне.

— Партизаны умирают, но не сдаются, — прокомментировала я особенно успешный залп гриффиндорок и возмущенный вопль Малфоя. Гарри хихикнул.

— Ну что, поддержим своих? — предложил он, и его глаза снова загорелись азартом. Я улыбнулась — его взгляд просто сводил меня с ума, когда он смотрел так! Гарри словно почувствовал это — он притянул меня за талию к себе и одарил быстрым поцелуем. И куда подевался робкий, неуверенный в себе паренек, который боялся приблизиться и стеснялся своего неумения целоваться? Теперь его вообще можно было смело называть мастером…

— На сей раз нас прервал снежок, пущенный Гермионой, и мы с Гарри с хохотом вновь ввязались в снежную битву. В конце концов, подавляющие силы противника оттеснили нас с Драко от снежной фигуры, и мы укрылись в крепости, где и удерживали позиции довольно долго, пока игра не наскучила, и мы все пятеро, заключив мирный договор, признающий окончание сражения «вничью», отправились в замок.

Наутро погода опять испортилась. Однако куда больше погоды меня тревожил Драко, с самого вечера не находивший себе места, хотя, по его заверениям, у него ничего не болело, а по словам профессора Снейпа, к которому Дрей наведался на всякий случай, никаких тревожных новостей не предвиделось. Однако Малфой все равно беспокоился, и сам не мог объяснить источник своего беспокойства. Он даже наведался к запечатанной Башне Восхода, и убедился, что все наложенные печати и заклятия действуют, и жуткие пауки не расползаются по школе, но и это не помогло. Утром Драко встал совершенно разбитый, и я поняла, что он едва ли сомкнул ночью веки. После долгих разговоров, он, наконец, согласился попросить у Северуса успокоительное зелье, если к обеду ему не станет лучше. На завтрак мы явились одними из последних — я надеялась, что глоток-другой кофе приведет его в чувство, — но ни есть, ни пить Драко тоже не мог. Повертев в руках чашку, и посмотрев с отвращением на еду, Малфой подхватил свою мантию и выбежал вон. Я поторопилась за ним.

В принципе, в Хогсмид уже выпускали, однако я понимала, что тащить туда Драко в таком состоянии бесполезно. Малфой то спал на ходу, то срывался, и начинал нервно ломать руки. Взяв его за локоть я потащила Драко к озеру, понимая, что день пошел коту под хвост.

На подходе к подернутой корочкой льда водной глади я услышала над головой хлопанье крыльев. Плутон, большой черный филин Драко, летел к нам с «Ежедневным пророком». В первый момент я даже обрадовалась — может, хоть чтение газеты, если там окажутся стоящие новости, отвлечет его. Малфой протянул руку, и, отвязав газету, погладил птицу. Забрав у него свернутый «Пророк», я развернула его, и быстро пробежала глазами анонс статей, пытаясь придумать, чем его занять.

Далеко ходить не пришлось — ответ на все вопросы крупными буквами буквально горел на первой странице. Я охнула, прочитав заголовок, и первая мысль была — «Драко не должен увидеть этого! Он с ума сойдет!». А потом у меня перехватило горло от захлестнувшего меня саму горя, и я даже не осознала, что по моим щекам текут слезы. Драко тем временем отпустил Плутона и обернулся ко мне.

— Блейз? Что случилось? — его встревоженный голос донесся до меня как будто издалека, однако, когда Малфой попытался забрать у меня газету, я вцепилась в нее обеими руками с такой силой, что чуть не порвала. Однако даже того, что он успел прочитать вверх ногами, между моих пальцев, оказалось достаточно, чтобы я поняла, что проиграла этот бой. — Что? Что с отцом? — ахнул Драко, и я на сей раз без сопротивления отдала ему газету. Огромные черные буквы казалось намертво впечатались в мою память — «Люциус Малфой убит при попытке к бегству — бесславный конец знаменитого Пожирателя Смерти» — гласил заголовок. А дальше короткая, но напечатанная крупным шрифтом статья с каким-то тайным, сквозящим в каждом слове злорадством сообщала, что этой ночью Малфой-старший предпринял безумную, и заранее обреченную на провал попытку бежать из Азкабана, во время которой был пойман аврорской стражей и убит при попытке оказать сопротивление. Потом перечислялись какие-то людишки из этой самой стражи — одни, кажется, получили ранения, другие, наоборот, оперативно реагировали и теперь представлены к награде.