Родовая магия

Газета с глухим шорохом упала в снег. Я, прикусив губу, посмотрела на Драко — и испугалась. Лицо бледное, ни кровинки, глаза — огромные, с расширенными зрачками, так что радужка превратилась лишь в тонкий серебристый ободок, а под глазами — серые, безжизненные тени. Побелевшие губы закушены чуть ли не до крови, тонкие пальцы до боли вцепились в воротник мантии… Я растерялась. Эти глаза смотрели куда-то сквозь меня, сквозь камни, сквозь снег — словно пытались отыскать душу отца там, по ту сторону. Драко напоминал куклу, которую чокнутый кукольный мастер сделал, чтобы изобразить аллегорию боли.

Молния ударила в ближайший камень — молния среди зимы! Но она привела меня в чувство в достаточной степени, чтобы я перепугалась теперь уже за его жизнь, да и за свою тоже. Родовая Магия, выбившаяся из-под контроля, а тем более магия Малфоя! Я схватила Драко за плечи, и, тряхнув что было силы, заставила посмотреть на меня. Что сказать я не знала, но понимала, что надо делать что-то, пока он не уничтожил самого себя, или не стер в порошок весь Хогвартс.

— Драко! — крикнула я. — Дрей, пожалуйста…

На дорожке, по ту сторону сугроба, послышались чьи-то шаги. Нас было не особенно хорошо видно, однако человек, кто бы он ни был, несомненно, услышал мои крики, и направился к нам. Я уже было обрела надежду на помощь… Только для того, чтобы обернувшись, встретить наглый, издевающе-торжествующий взгляд Рональда Уизли.

— Ну что, хорек, папочку твоего грохнули, да? — злорадно сказал он. — Давно пора! Помяни мое слово, скоро вся ваша семейка там же окажется!

— Уизли! Заткнись! — закричала я в ужасе, когда по льду на озере побежала трещина.

Но Уизли не остановился — он вообще, казалось, упивался своим «торжеством», к которому не имел отношения, и продолжал сыпать какими-то тупыми остротами, вперемешку с угрозами и издевками. Драко слушал его молча, и могло показаться, что он вообще не слышит ни слова, однако я не сомневалась, что Малфой слышит все — его руки сжимались все сильнее, костяшки побелели, а вокруг поднималась снежная метель, и я кожей ощущала в ней магию. Я с каким-то холодным ужасом поняла, что еще мгновение — и в сознании Драко боль трансформируется в гнев, единственным объектом которого был сейчас Уизел. Шагнув вперед, я изо всех сил залепила рыжему придурку пощечину, да такую что он отлетел в сугроб.

К несчастью, это нисколько его не образумило. Поднимаясь, он бешено сверкал глазами, и оскалился, но на сей раз уже на меня. Со стороны тропинки опять донесся звук шагов, я обернулась — к нам приближалась группа гриффиндорцев. Я, не приглядываясь, что было силы отпихнула Уизела в их сторону.

— Катись отсюда, если жить хочешь! — крикнула я ему. Метель усилилась, завиваясь кольцом вокруг нас, а затем с оглушительным треском снова ударила молния. Ага! Вот теперь-то Уизли испугался и попятился. Я снова повернулась к Драко, и ахнула от ужаса. Фигурку Малфоя почти полностью скрыл поднявшийся снежный смерч. За его спиной молнии беспорядочно хлестали озеро. — Драко! Нет! — закричала я. Но вот теперь он уже действительно не слышал. Подхваченная ветром газета разлетелась, и ее страницы заметались, подхваченные снежной круговертью, как испуганные серые птицы. Я охнула, и закусила губу — что же мне делать? Пытаться пробиться к Драко — безумие, даже оставаться поблизости — и о почти верная смерть. Родовая Магия все-таки вырвалась из-под контроля.

— Блейз! Что это? — прокричал знакомый голос мне на ухо, и сильные руки Гарри потянули меня назад. Я замотала головой, и обернулась, чтобы увидеть Уизела, который широко распахнутыми глазами таращился на скрывший Малфоя маленький снежный торнадо. Чуть поодаль, почти у самой тропинки, испугано сгрудились остальные — Финниган, Томас, Долгопупс, какие-то гриффиндорские девчонки…

— Уберите его отсюда! — крикнула я, указывая на Рона, и, не дожидаясь, повернулась к Поттеру. — Драко сорвался из-за смерти Люциуса! — прокричала я. — Он погибнет, если его не остановить, это Родовая Магия! Сделай что-нибудь!

— Но что? — обескуражено крикнул он. — Я не владею своей силой!

— И не надо! Просто выруби его! Ну же!

Молния расколола камень рядом с нами, и Гарри с силой дернул меня назад, за сугроб, увлекая вниз. Мы упали на снег, и он, скинув зимнюю мантию, вывернулся из-под нее, прикрыв меня.

— На моей мантии лежит защита от магического проникновения, она тебя защитит! — прокричал он. — Я пошел!

И прежде, чем я успела ответить, Гарри нырнул в бушующую метель. Я едва удержалась, чтобы не броситься за ним, и до боли, до рези в глазах уставилась в снежную круговерть. Сначала ничего не было видно, а потом я поняла, что все-таки различаю тоненький, болезненно хрупкий силуэт Драко в центре урагана. Его плащ развевался, хлопая как парус, голова запрокинулась в равнодушное серое небо, и в ответ с него снова ударила молния — почти рядом, почти возле него. И я, похолодев, поняла, к чему идет все это, и КУДА ударит последняя молния.

Темная фигурка Гарри выросла, казалось, из ниоткуда — он словно шагнул вперед из снежного бурана, который с бешеной скоростью несся по кругу вокруг Драко. На самом деле, я хорошо понимала, что большую часть пути Поттеру пришлось ползти по-пластунски, и лишь когда до Драко оставался какой-нибудь шаг, он поднялся на ноги. «Ну же, поторопись!» — мысленно умоляла я его, и Гарри послушался! Его рука взметнулась, и, кажется, даже как-то бережно качнулась в сторону Драко. Малфой дернулся и рухнул как подкошенный на руки Поттеру.

В то же мгновение все стихло. Ветер унялся, а вместе с ним и снег, оставив вокруг лишь странные, наметенные почти ровной стеной по кругу сугробы. Вскочив, я кинулась к ним, отметив краем сознания, что от замка сюда тоже бегут какие-то фигуры. Подбежав, я мигом кинула на снег мантию Гарри, и он бережно опустил на нее бесчувственного Малфоя. Лицо Драко было мертвенно-бледным, на губах запеклась кровь, а на виске — там, куда пришелся удар Гарри, — расплывался здоровенный синяк. Однако грудь его едва заметно вздымалась и опадала, редко, о достаточно ощутимо. Он был жив!

— Значит, это был наилучший вариант из всех возможных!? — шипел в своей лучшей манере Снейп часом позже, меряя шагами коридор перед больничным крылом. — Значит, вы предусмотрели все, что только могли предусмотреть, директор?!

— Ну что я еще могу сказать, Северус, — вздыхал в ответ чинно сидящий на самолично наколдованном стуле Дамблдор. — Огрехи старческой памяти…

Ваши огрехи чуть не стоили жизни моему крестнику! — рявкнул Северус. Мы с Джинни, приткнувшиеся возле оконного проема постарались обе сжаться и стать как можно меньше, а еще лучше, притвориться, что нас тут вообще нет, но учителя не обращали на нас внимания.