Родовая магия

— Мда… — пробормотала я. — Знаешь, я могла бы сказать, что действительно, тебе надо бы учиться решать проблемы самой, но не буду. Ты это и без меня знаешь. Просто… Мне кажется, тебе все равно нужно определиться со своим отношением к Рону. Независимо от того, когда очнется Гарри. В жизни все бывает, и на самом деле он далеко не обязательно всегда будет рядом. И потом, если у вас с Уизли все окажется действительно серьезно — в семье-то Гарри уж точно будет третьим лишним. Как бы близок он тебе ни был. Точнее, вам обоим.

— Да я знаю, — кисло отозвалась Гермиона, одарив меня самую чуточку лукавым взглядом. — Наверное, как будет третьим лишним Драко, если у вас с Гарри тоже окажется — как ты сказала? — «все серьезно»?

— Туше, — согласилась я. — Ты права, он все равно останется частью нашей жизни. Но все равно не в такой степени, как сейчас. Просто нужно… Ну, не знаю, научиться больше доверять друг другу? Нам с Гарри в этом отношении было всегда проще. Наверное, потому, что… — ты только не обижайся, это ведь правда, — ну… потому что Гарри куда более чуткий человек, чем Рон.

— И это ты МНЕ говоришь, — фыркнула Грейнджер. — Да я сама частенько говорила Рону, что у него эмоциональный диапазон как у зубочистки. Ну, на самом деле, нет, конечно, — просто они с Гарри действительно все воспринимают немного по-разному.

— Об этом я и говорю. Ну и потом, — возвращаясь к теме наших с Гарри отношений — я все равно никогда не полагалась на Дрея, если даже у нас с Гарри были проблемы. Ну, может, немного… Но, наверное, не потому, что не могу справиться с этим сама, а потому, что Малфой в стороне не останется, если только его не связать и не сунуть куда-нибудь в какой-нибудь дальний каземат, пока проблема не решится без него

— Это точно, — рассмеялась гриффиндорка. — А с другой стороны, чего от него еще ждать? Малфой есть Малфой, такой уж он, Драко…

— Это кто тут поминает мое имя всуе! — дверь распахнулась, как от порыва ветра — и на пороге возник объект нашего разговора. Вид у Малфоя был на редкость раздраженный — он только что огнем не пыхал, оправдывая свое имя. Я удивленно уставилась на брата. В таком состоянии я его не видела давно. Раньше — до этого года — довести Драко до белого каления, как сейчас, удавалось только Поттеру. Если бы Гарри не лежал прямо передо мной без чувств, я могла бы поклясться, что и теперь это его рук дело. А может… Сердце в груди у меня снова екнуло. Может, это пробудилась их мыслесвязь? Я судорожно облизнула губы.

— Драко, что случилось? — мягко спросила Гермиона, опередив меня.

Малфой раздраженно дернул завязки плаща, неловко пытаясь удержать тесемку забинтованными ладонями, зажав ее между ними. Завязка упрямо не поддавалась, и я приподнялась было, чтобы помочь брату — но он тут же ожег меня предостерегающим взглядом. Драко не терпел, когда его беспомощность становилась очевидной, как сейчас. Лорд Малфой должен сам справляться со своим плащом — и никак иначе. Закрыв на мгновение глаза, он глубоко вздохнул — и с ненавистью уставился на непослушный узел. От волны его магии у меня мурашки побежали по коже, тесемки вдруг полыхнули, будто на них наложили инсендио. Драко, сердито рыкнув, сорвал с себя плащ и отбросил в угол, как ненужную тряпку.

— Так что стряслось? — повторила я вопрос Гермионы, когда Дрей пинком пододвинул к себе стул с высокой спинкой, стоящий у письменного стола Рона, и уселся на него, сложив руки на груди.

— Да ничего, — все так же раздраженно буркнул он, снова сердито фыркая. — Отец опять достал.

— Что, все еще не теряет надежды увезти тебя во Францию? — понимающе спросила Грейнджер. Малфой ответил тоскливым взглядом и как-то затравлено кивнул.

— Угу, — неохотно отозвался он. — Все та же песня — «Больница Святого Мунго переполнена, персонал и так перегружен работой, заниматься тобой некому… А во Франции к твоим услугам будут лучшие целители на континенте! А если понадобится, вызовем и американских, и африканских, и еще каких-нибудь индокитайских…» Арррррр! Уххх! — Драко зло рыкнул, и демонстративно откинулся на спинку стула.

— Извини, а ты не думал, что он, возможно, прав? — спокойно проговорила я. Все эти рыки-крики-вопли меня нисколько не впечатляли. Бояться Дрея я разучилась еще в незапамятные времена. Зато указать ему крупицу здравого смысла в отцовских доводах, похоже, кроме меня некому. — То, что ты не хочешь никуда уезжать — еще не аргумент, — невозмутимо продолжала я, пользуясь тем, что брат от возмущения на момент потерял дар речи. — Может, если целители тобой серьезно займутся, средство все-таки отыщется? Только я тебя прошу — не ори сейчас, а подумай головой. Драко, ты же ведь не хочешь остаться с такими руками на всю жизнь, — сказала я уверено, и это был отнюдь не вопрос.

Малфой несколько минут сверлил меня возмущенным взглядом и пыхтел, как паровоз, пытаясь «выпустить пар» и при этом на меня не наорать. Наконец ему удалось взять эмоции под контроль. Дернув плечами, Драко отвел взгляд.

— Может быть, — как-то неохотно сказал он. — Но дело не только в этом. Уж ты-то должна понимать, что я не просто «не хочу никуда ехать». Это… Это другое.

— В каком смысле «другое»? Опять что-то связанное с Родовой Магией?

— Ну… Наверное, да, — как-то не очень уверенно отозвался Драко. — А может, это из-за мыслесвязи. Просто… Я даже представить себе не могу, что будет, если я уеду. Не в смысле, что тогда непременно случится что-то ужасное — а… я именно НЕ МОГУ себе этого представить. Как будто это в принципе невозможно. То есть — даже варианта такого нет. Это… Это трудно объяснить. Я просто знаю, что сейчас должен быть здесь. А вот что именно мне это подсказывает — Родовая Сила, или мыслезсвязь в Поттером, или просто мое собственное упрямство, комплекс или как-вы-там-это-еще-называете… Не знаю, но мне это, если честно, глубоко фиолетово. Факт остается фактом — я никуда не поеду. В Мунго обещали заняться моими руками, как только смогут, да и Северус проводит исследования. И Дамблдор обещал поразмыслить. Честно говоря, почему-то им я верю больше, чем любому консилиуму, который может собрать отец. Наверное, потому что их интересую я сам, а не деньги Малфоев.

— Дело твое, — вздохнула я, признавая, что в этом был смысл. — Но, помяни мое слово, Люциус этого так не оставит.

— Знаю, — кисло согласился брат. — Он уже начал давить на семейные чувства. Сначал упирал на здравый смысл, потом на гордость и достоинство, на то, что истинный Малфой не должен заставлять окружающих содрогаться при виде его уродства, и так далее. Сегодня в ход пошли еще и чувства матери. До чего дойдет дальше — боюсь и предположить. Если уж отец что-то себе вбил в голову — он не остановится.