Цвет Надежды

Не оставалось ничего, как пойти восвояси. Только она собралась так поступить, как слизеринец подал голос:

— Нормально добралась? — он даже не оглянулся, задавая свой вопрос.

— Спасибо за заботу, — не удержалась от язвительности Гермиона, — все в порядке. А у тебя?

Все-таки спросила. То ли чтобы сгладить впечатление от своей реплики, то ли чтобы как-то поддержать разговор. Он снова не оглянулся, продолжая очень уж долго читать что-то на пакете. Гермиона подождала несколько секунд и повернулась к двери, решив, что ожидать от него хороших манер по отношению к ней глупо. Помнится, однажды он уже сказал, что совместная спасательная операция не повод для того, чтобы он стал милым и любезным. Совместно проведенная ночь, видимо, тоже. Гермиона почувствовала, что щеки порозовели. «Совместно проведенная ночь» — звучит гораздо многозначительнее, чем было на самом деле в их случае.

Гермиона повернулась к двери.

— Я тоже добрался без приключений, спасибо, — голос прозвучал подчеркнуто учтиво.

Она резко обернулась. Он стоял, прислонившись плечом к шкафу и скрестив руки на груди.

— Поттер не поинтересовался, откуда ты идешь?

Впервые в вопросе о Гарри не прозвучала издевка. Просто вопрос и ожидание ответа.

— Нет, — Гермиона слегка пожала плечами, — никто из наших не знает, что меня не было в замке. А что на счет тебя?

Он слегка вздохнул.

— У меня все не так радужно. Но можешь не беспокоиться, твое имя не прозвучало.

Распространяться на эту тему он не стал.

Гермиона снова пожала плечами.

Наступила неловкая пауза. Неловкая, неправильная и тягостная. Пауза, когда людям нечего друг другу сказать. Или же, наоборот, хочется сказать много, но не можешь себе этого позволить. Просто потому, что не знаешь, нужно ли все это. А вдруг это важно только для тебя? Ведь нет ничего хуже, чем навязывать кому-то свое общество, свое мнение, свои переживания. В конце концов, они не друзья. Даже не враги, это тоже как-то незаметно осталось в прошлом. Слово «враг» стало просто словом. За ним уже не стоял конкретный человек. Просто абстрактное понятие. Поэтому они были друг другу никем.

— Счастливо, — наконец проговорила девушка.

Он просто кивнул. Она подхватила свою сумку, которую во время их нелепого разговора поставила на парту, и направилась к двери, стараясь поскорее избавиться от его общества. Наверное, ее поспешность была обусловлена тем, что она ожидала чего-то другого. Гермиона не хотела анализировать свои несбывшиеся надежды. Захотелось уйти подальше и оказаться в привычном обществе.

Она уже дошла до двери, когда резкий грохот заставил подскочить. Душа ушла в пятки, а сама девушка вскрикнула. Оборачиваясь и ожидая увидеть еще одно представление из серии проверки древних заклятий, она нащупала в кармане волшебную палочку.

Представшая взору картина чуть не заставила истерически расхохотаться. Драко Малфой с брезгливостью на лице стряхивал с дорогой мантии штукатурку. Порыв ветра из распахнувшегося окна подхватил свитки пергамента, остававшиеся на кафедре после занятия, и швырнул на пол. Стихия разыгралась не на шутку. Если с утра еще было просто пасмурно, то сейчас хлесткий дождь расчертил пейзаж за окном. И, похоже, начиналась буря.

— О Господи! Ну и погода! — выговорила девушка и направилась к окну.

— Да уж. Кстати, никогда не думал, что фрески с потолка могут осыпаться.

И действительно, то, что Гермиона по маггловской привычке приняла за штукатурку, на поверку оказалось частью старых фресок. Девушка нервно усмехнулась и, отбросив сумку на ближайшую парту, деловито подтащила стул к окну, залезла не него и начала закрывать тяжелую раму.

Драко поднял взгляд от запачканного манжета и не поверил своим глазам: Грейнджер дотянула до окна огромный стул, взобралась на него и уже воевала с огромной рамой. Поразило то, что она и не подумала воспользоваться волшебной палочкой. Видимо, все-таки в каких-то бытовых ситуациях проявлялись маггловские корни. Но больше всего удивился он не этому. Почему ей не пришло в голову сыграть на том, что она слабая девушка? Это же нелогично! Представить Блез в таком порыве было сложно. Здесь два варианта: либо Грейнджер на самом деле такая и всегда полагается только на себя, что, безусловно, вызывало уважение, но было непривычным; либо она не видела в нем мужчину, на плечи которого можно переложить поиски выхода из сложившейся ситуации.

Второй вариант был неприятен. Драко сделал шаг вперед, остановившись напротив стула, и отметил про себя еще одно отличие этой девушки от большинства других. Та же Блез, Пэнси, да и все девчонки, с которыми он когда-либо встречался, курсе на четвертом наплевали на школьные правила и перестали носить форменные гольфы и башмачки. И здесь Грейнджер выделилась. Но почему-то это не вызывало усмешки. Она не боялась быть нелепой, она поступала так, как считала нужным, не подстраиваясь, не заискивая.

— Хм, Грейнджер… Стул стоит не очень устойчиво — это раз; в природе существуют волшебные палочки — это два; и вообще, здесь есть мужчина — это три.

Самолюбие все-таки вставило свой пункт.

— Что? — девушка наконец захлопнула окно и круто развернулась.

Слышала ли она его тираду, осталось загадкой.

Гермиона посмотрела на слизеринца сверху вниз. Конечно, она слышала все его замечания, но ведь проще сделать вид, что она сегодня крайне невнимательна, тогда и на вопросы отвечать не придется. Ведь если она съязвит в ответ на последний пункт его речи, спросив «где?», это вряд ли украсит остаток вечера. Девушка бодро отряхнула ладони, раздумывая над тем, как бы избежать продолжения разговора. Но тут невольно пришлось вспомнить первый пункт, озвученный слизеринцем. То ли она неудачно шагнула, то ли слишком бодро отряхивалась, то ли что-то еще, только одна нога соскользнула со стула, а вторая и вовсе зацепилась. За что именно, Гермиона увидеть не успела. А потом стало уже не до этого, потому что, громко пискнув, она полетела вперед. Толчок, удар… Она едва не прикусила собственный язык, но самого падения не последовало. Вернее, приземление произошло гораздо удачней, чем можно было ожидать. Гермиона приоткрыла один глаз и увидела прямо перед собой крепко зажмурившегося слизеринца. Ситуация оказалась занятной. Он полусидел на парте, одной рукой придерживая ее за талию, другой упираясь в крышку парты позади себя для равновесия. Сама же девушка намертво вцепилась в его плечи и явно мешала сохранять вертикальное положение.

Все это было бы чертовски смешно, если бы не было так страшно. Вот сейчас он откроет глаза, вздохнет (потому что, кажется, в данный момент он задерживает дыхание), и она очень много о себе узнает. И точно — серые глаза с тенью удивления, досады, раздражения и еще Мерлин знает чего, сделали мир вокруг далеким и нереальным, заполнили собой каждую клеточку сознания. Гермиона скользнула взглядом по его лицу просто для того, чтобы окончательно не потерять себя в этих невозможных глазах. Тонкий шрам на переносице, чуть порозовевшие скулы (от ярости, видимо), губы…