Цвет Надежды

В этом был весь Сириус.

Рем усмехнулся, и его взгляд упал на разносчика газет, который настойчиво предлагал паре за соседним столиком свежую прессу. Смешно. Паре бы впору продавца цветов, а тут упитанный старикашка с кипой желтоватых газет.

Ремус решил избавить несчастных от его общества и кивнул продавцу. Ему, признаться, и самому стало любопытно, что нового пишут обо всей этой ситуации в газетах. Ситуация. Как любят люди прятаться за словами. Почему бы не назвать войну ее настоящим именем?

Он расплатился за газету и развернул ее. И сразу получил ответ на вопрос относительно поведения Сириуса.

Вверху огромной статьи из раздела светской хроники красовался Люциус Малфой, прижимающий к груди… сына. Рядом с Люциусом стояла Нарцисса с лучезарной улыбкой. Со стороны — счастливая семейная пара. В жестах, взгляде — безупречность. Все было слишком идеальным, поэтому Ремус Люпин сразу и безоговорочно не поверил в счастливый блеск глаз Нарциссы.

Ремусу стало грустно. За эту девочку, которая вынуждена прятать свой внутренний мирок за маской безупречности. И за этот крошечный копошащийся сверточек. Чутье оборотня никогда не подводило. Жизнь этого человечка не сложится гладко. Люпин готов был дать голову на отсечение.

Смех официантки заставил оторвать взгляд от снимка. Сириус как раз сделал по пути очередной заказ и направился к их столику.

Ремус швырнул так и не прочитанную газету под стол и улыбнулся.

— Выпьем?

И на этот раз Ремус Люпин не стал спрашивать, за что они пьют, не стал отказываться или пытаться образумить друга, хотя понимал, что шестая рюмка не пойдет тому на пользу. Они молча чокнулись и залпом выпили.

Забавная шутка — жизнь.

А пару часов спустя Рем с горем пополам дотащил Сириуса до своего дома, потому что не был уверен, что Эмили обрадуется бесчувственному телу. Он уложил друга на диван в гостиной и накрыл тяжелым пледом. А сам присел в кресло у камина.

За окном барабанил веселый летний дождик, в камине потрескивал огонь. Ремус зачем-то разводил его даже в летние вечера. Мир, сузившийся до размеров этой комнаты, казался добрым и уютным. Но Люпина никогда не обманывали подобные минуты спокойствия. Он знал, что будет завтра, когда Сириус с головной болью и в паршивом настроении начнет хмуро слоняться по его дому, пиная некстати стоящую мебель. А потом будет выговор от Лили, недовольство Джеймса и равнодушное пожатие плечами в исполнении Питера. А еще он знал, что купит у разносчика вчерашнюю газету и все-таки прочтет статью о счастливой аристократической семье, но так и не поверит ни одной строчке.

А мудрое время снова докажет правоту всех его предчувствий.

Нарцисса Малфой сидела в тени каменной беседки. Лучи весеннего солнца пробивались сквозь листья винограда, украшая серый камень яркими пятнами. Свет. Тень. Желтое. Серое. Как ее жизнь.

Женщина устало потерла лоб. Как разительно отличалась ее теперешняя жизнь от предыдущей. Мать наследника старинного рода. Так ее красиво именовали в заголовках светских хроник. Газеты пестрели колдографиями их счастливой семьи. Счастливой? Нарцисса закрыла лицо руками, стараясь не впасть в отчаяние. Как красиво звучат ничего не значащие слова. И за ними совсем не видно, что ее жизнь превратилась в вечную борьбу, в которой не наблюдалось никаких перемен к лучшему. Это как биться о каменную стену.

Какое счастье она испытала в тот момент, когда дом огласил криком ее ребенок. Ее! Крохотный комочек, которому суждено стать смыслом ее жизни. И плевать на какое-то там предназначение. На все плевать. Она будет рядом с этим малышом и ни за что не позволит сделать из него оружие, или что там они хотели. Мариса права. Все в ее руках. Она — мать. Она не допустит воплощения в жизнь их дьявольских замыслов.

Так думала наивная Нарцисса, когда ее посетило первое осознание материнства. В тот миг ей казалось, что она сможет свернуть горы, опрокинуть небо…

Но жизнь все расставила по своим местам.

Когда ей не принесли ребенка в первый раз, она попыталась выяснить, в чем дело.

Домовые эльфы отводили взгляд и сообщали, что им запрещено говорить с ней. На вопрос, кем запрещено, последовал короткий ответ: «Хозяином». Нарцисса попыталась встать и выяснить, в чем дело, но сил не хватило. Тогда она подумала, что так бывает со всеми женщинами после родов. Так прошло несколько дней — дней паники и попыток вырваться из комнаты, после которых накатывали слабость и головокружение.

Тогда она еще не догадывалась о наложенном заклятии. Истина оказалась простой и страшной. Она выполнила возложенную на нее функцию — произвела на свет наследника. На этом ее миссия закончилась. Случись это хотя бы год назад, ее самолюбие, вероятно, с трудом бы перенесло такое отношение. Просто вещь, отслужившая свой срок. Забытая, ненужная. Но это было раньше. Сейчас все затмила мысль о сыне. Крошечное беззащитное создание, которое она так и не подержала в своих руках. Она не знала, что с ним, не знала, как он. Здравый смысл подсказывал, что ребенок для Люциуса слишком важен, поэтому ему не причинят вреда. Но Нарцисса плевать хотела на здравый смысл. Она была на грани безумия от страха за своего ребенка. И не было выхода. Не было помощи, не было сочувствия. Только чужие холодные стены и пронизывающий страх.

Ей приносили еду, вязание и прочую ерунду. Домовые эльфы выражали готовность исполнить все ее прихоти, не касающиеся ребенка. Но какие прихоти могли быть в ее состоянии? Она и ела-то лишь для того, чтобы быстрее набраться сил, потому что недомогание стало ее постоянным спутником.

На седьмой день пришел Люциус. Позже Нарцисса не могла вспомнить, что кричала в это спокойное и равнодушное лицо. Закончилось все очередным приступом головокружения и спокойным голосом Люциуса. Он сообщил о встрече с корреспондентами и о том, что она должна привести себя в порядок. Безупречно выглядеть, безупречно говорить.

Нарцисса хотела послать его ко всем чертям, но он сказал одну простую вещь:

— Ты увидишь сына.

И слез как не бывало, и недомогание отступило.

Люциус не обманул. Сына она увидела. Причем испытала непередаваемое ощущение, когда ей просто дали его в руки. Прижать к себе, вдохнуть его запах, почувствовать его тепло. Больше ничего в жизни не нужно. И вдруг оказалось, что по протоколу наследника должен держать отец.

Нарцисса хотела ответить всем этим расфуфыренным снобам, что они могут сделать со своими пожеланиями, но что-то во взгляде Люциуса заставило ее одуматься. От этого человека сейчас зависела возможность видеть собственного ребенка.

После пресловутой фотосессии они остались втроем. Она, Люциус и Драко.