Цвет Надежды

— Мы можем потанцевать, — в никуда предложил Грег.

Блез оторвала взгляд от дверей и посмотрела на напряженного юношу. Он ведь не виноват в их проблемах. Для него это просто Рождественский бал.

— С удовольствием, — Блез постаралась улыбнуться.

Рука Грега была теплой и чуть подрагивала. Он неплохо танцевал, но не было в нем… А чего, собственно говоря, в нем не было? Он просто был не тем парнем. В этом все дело.

Блез старалась не смотреть на дверь, поэтому пропустила момент, когда он появился в зале. Танец закончился, они с Грегом даже о чем-то поговорили. Ну кто же знал, что когда они решат вернуться к своему столику, там уже будут Пэнси, Винсент и… он . В первый миг Блез даже остановилась. Грег, державший ее под локоть, тоже замер. Они быстро переглянулись.

— Грег, я пошла с тобой не для…

— Слушай, я все понимаю. Вы поссорились, ты сгоряча пригласила меня, у меня не было пары…

Блез положила руки ему на плечи и практически заставила продолжить танцевать.

— Грег, просто забудь о Драко.

Как ей самой хотелось последовать своему совету.

— Не могу. Он мой друг. Ты его девушка. Я вообще не пойму, как он может спокойно смотреть в нашу сторону.

— Угу.

— Злится?

— Блез, пойди и спроси его сама! — в голосе Грегори появилось раздражение.

— Прости.

Блез уткнулась лбом в его плечо. Грег не заслуживает того, чтобы с ним просто играли. Ведь он не виноват, что Драко такой… подлец? «Блез, он ведь ничего не обещал. Он не клялся в любви. И его слова логичны. И действия тоже».

Блез ненавидела логику, как и свой внутренний голос. Какого черта, когда ей плохо, здравый смысл всегда подкидывает умные ответы?

Танец закончился. Под следующую мелодию продолжать было невозможно. Радостно прыгать и вопить у нее не было настроения, а медленным этот танец назвать не получалось.

— Пойдем к нашим? — Грег заглянул ей в глаза.

Она кивнула.

— Только… побудь рядом. Ладно? — негромко попросила она.

— Грег, я говорю о сегодня!

— Ладно. Не переживай так.

Они двинулись в сторону однокурсников. Пэнси сидела на стуле Блез. Винсент и Драко стояли. Стоило Блез и Грегори приблизиться, как вся компания оглянулась. Наступила неловкая пауза. Драко оглядел Блез с ног до головы, однако ничего не сказал. Блез захотелось провалиться сквозь землю от этого взгляда. В нем был… укор. И все. Укор? От него? Девушка едва не расхохоталась. Грег подхватил свой коктейль и залпом выпил.

— Почему у вас так невесело? — бодро поинтересовалась Блез.

— Весело, — откликнулся Винсент Крэбб.

— Тогда пошли танцевать, — Блез подхватила неуклюжего Крэбба под локоть и потащила в гущу танцующих.

Слегка обескураженный парень попытался высказать несколько доводов в пользу сидения в углу, но Блез не слушала. Она решила развлекаться. И плевать, что спину жжет взгляд серых глаз. Ее это больше не волнует. Не должно волновать.

Драко смотрел на танцующую Блез, и в очередной раз совесть напомнила о себе неприятным ощущением в области желудка. За это время произошла масса вещей. Так много нового, что все просто не вмещалось в рамки обычного сознания. После разговора с Блез он долго сидел за своим письменным столом, стараясь понять, как действовать дальше. Именно в тот самый миг он понял, что ему остро, до боли в груди, не хватает Марисы. Рассказать о своих страхах, услышать что-то язвительное в ответ и по блеску серых глаз понять, что она беспокоится, просто не умеет это показывать по-другому. И вдруг понять, что все хорошо, что в этом мире можно выжить почти после всего. Но реальность заключалась в длинном листе пергамента, исписанном материнским почерком. Целая повесть о том, как, вопреки законам Министерства, запрещающим выдавать тела Пожирателей их родственникам, Нарциссе удалось добиться похорон Марисы на семейном кладбище Делоре. Церемония была закрытой и тихой, потому что официально власти не признали своей ошибки. Но Нарцисса была рада и такой маленькой победе. Сначала Драко почувствовал жгучую злость от этой почти подачки и оттого, что Мариса была похоронена в одном из поместий Делоре, а не на семейном кладбище Малфоев. Но потом вдруг понял, что в этом сумасшедшем мире нужно пытаться жить по его законам, и Нарцисса показала, что все же чего-то можно добиться. Одному Мерлину известно, что ей пришлось проделать для этого. А еще он с поражающей ясностью понял, что нужно делать ему.

Два часа. Ни капли сна в глазу, несмотря на то, что он не помнил, когда нормально спал последний раз. Только редкие глотки крепкого кофе, который успел остыть и отдавал неприятным привкусом в пересохшем рту. Два часа. И два письма. Одно — Фреду Забини. Второе — Люциусу Малфою.

Они почти одинаковые. Одно и то же, только разными словами, в разной последовательности. И одна цель: дать понять, что это — лишь его решение, и ничье больше. Он и так подписал себе приговор, закрывая тот злосчастный проход. Причиной больше, причиной меньше. Однако каждая строчка была продумана до мелочей. Наверное, пиши подобное письмо гриффиндорец, то можно было бы тут же восстановить картину по частям. Здесь были бы и Блез, и Пэнси, и Грейнджер, и Поттер, и даже чертов Уизли. В его же свитках каждая строчка, каждое слово были продуманы и тщательно взвешены. Не оправдания, нет. Скорее взгляд со стороны. Не явные попытки отвлечь внимание от Блез, а попытки объяснить и показать себя в этой ситуации. Размышления на тему Метки, на тему помолвки и принятия решения. И даже просьба об отсрочке. И извинения. Причем в письме, адресованном мистеру Забини, они куда более искренние, да и само письмо написано человеку, способному понять, возможно, принять. Фред — разумный. Не слепо верящий, не прагматично изворотливый. Он просто человек, наделенный здравым смыслом и логическим мышлением, не замутненными слепой гордыней. Это оставляло надежду, что, когда пройдет первая злость от оскорбления, нанесенного семейству Забини, Фред поймет. Он не может не понять, что это — один из лучших выходов. Это — отсрочка с Меткой хотя бы для Блез, ибо женщины не всегда получали ее. Например, у Нарциссы не было этого знака, да и у матери Блез тоже. Во всяком случае, Драко помнил Алин в легком летнем платье с короткими рукавами, в то время, как на матери Пэнси были надеты длинные перчатки. Это — шанс. Фред не может не понять. Ведь уже много лет для Фреда семья — это его гордость, его религия, его вера. Он что-нибудь придумает. И письмо мистеру Забини было написано скорее не как оскорбленному несостоявшемуся тестю, а как здравомыслящему партнеру.

Письмо Люциусу было… другим. Более осторожным, более обтекаемым. Наверное, потому что Драко знал наверняка — смысл сказанного не достигнет сознания отца. Или же будет истолкован неверно. Для Люциуса результат всегда был важнее мотивов. А подобный результат ставил жирный крест на всех его планах и на планах Темного Лорда заодно.