Цвет Надежды

— В том, где я живу постоянно, меньше. Гораздо.

— Давайте заключим сделку: вы сейчас проводите меня в более уютное место, а я предоставлю вам письменную опись. Это сэкономит время.

— И значительно сократит беседу.

— Действительно.

— Идет.

Пэнси первой вышла из зала. Она шла по коридору и удивлялась сама себе. Еще несколько часов назад она панически боялась увидеть этого человека, а сейчас он не вызывает страха. Любопытство — да. Некий азарт — да. Но не страх.

— Чем вы занимаетесь? — обернувшись, спросила девушка.

— Внешнеэкономическими связями, — откликнулся юноша, разглядывая портреты на стенах.

— Шутите?

— Нет. Серьезно, — он перевел взгляд на спутницу. — В прошлом году я закончил учебу и сейчас работаю.

— Необычный выбор.

— Ну… не знаю. Вы всегда хотели этим заниматься?

— Нет, я мечтал играть в квиддич.

— Так почему же… Нам сюда, — перебила она сама себя, толкая дверь на террасу.

Небольшая площадка напоминала иллюстрацию к сказкам о зиме. На стекле было наложено заклятие незамерзания, поэтому создавалось впечатление, что его вовсе нет. За пределами площадки шел снег, и было ощущение, что вот-вот почувствуешь его на своем лице. Немногочисленная мебель была белой. От этого всякий, кто входил сюда, попадал во власть иллюзии. Казалось, что находишься на заснеженной улице. С той лишь разницей, что здесь было тепло. Пэнси любила эту террасу зимой. Строго говоря, это была ее терраса, и обустройством здесь занималась она сама.

— Поразительно, — вынес вердикт Роберт, оглядевшись по сторонам.

Пэнси улыбнулась. Об авторстве промолчала, но зарубку себе о его реакции сделала.

— Чаю?

— Нет, спасибо.

— Присаживайтесь.

Пэнси устроилась на диване, глядя на то, как Роберт озирается по сторонам. Наконец он, покачав головой, расположился напротив. Теперь, сидя в светлой комнате и получив возможность беспрепятственно разглядеть юношу, Пэнси изменила свое первое впечатление о нем. При знакомстве он показался ей каким-то безвольным и… словом, никаким по сравнению с его отцом. А вот теперь она отметила прямой взгляд и упрямый подбородок.

Если бы Пэнси не разучилась краснеть давным-давно, она бы, вероятно, покраснела.

— Я просто пыталась составить впечатление.

— По внешности?

— Скорее по взгляду, по общему облику.

— Признаться, я настолько не хотела этой встречи, что даже не озаботилась колдографиями.

Юноша хмыкнул.

— Не хочу вас обидеть. Просто говорю правду. Для разнообразия.

— А обычно врете? — брови юноши взлетели вверх.

— Нет, — Пэнси улыбнулась. — Но вы же сами понимаете: обстоятельства.

— Понимаю. И все же, я миновал первый этап осмотра с честью?

«Вы миновали его с честью, еще съязвив в гостиной», — подумала Пэнси, вслух же произнесла:

— В общем-то, да.

— Спасибо, — шутливо поклонился он.

— А что насчет меня? Вы, я так понимаю, колдографиями озаботились.

— В общем-то, да. Я привык знать…

— Врага в лицо, — закончила Пэнси.

— Ну зачем же так сразу? Увидев вас, я понял, что вы не враг. Соперник — возможно. Но враг… вряд ли.

— Вы умны.

— Мерлин! К колдографии прилагался отчет о моей успеваемости?

— Да! Мы ведь отвлеклись. Вы хотели играть в квиддич.

— Да, — Роберт посмотрел в высокий потолок.

Пэнси отметила, что в вырезе его рубашки мелькнула цепочка. Она вспомнила, что с детства любила гадать, что на медальоне, укрываемом от глаз тканью? Считанные разы она имела возможность это выяснить. Как, например, у Драко — просто попросить посмотреть. Или у Брэда, потому что могла отбросить прочь мешающую ткань. Сейчас она подумала, что о медальоне Роберта тоже вскоре сможет узнать. Еще одной тайной меньше…

— Мой отец был категорически против, — меж тем продолжал юноша. — Он считал, что не дело его наследнику носиться на метле. По его разумению, я должен был заниматься либо зельями, либо рунами. Чем-то… соответствующим моему положению.

— Так как же вас занесло в экономику?

Роберт весело пожал плечами.

— Я окончил Шармбатон и… уехал к деду.

— Ну… об этом не принято говорить, но… да.

— А потом? — Пэнси поймала себя на мысли, что слушает с интересом, да и смотрит на юношу по-новому.

— Потом? Потом мой дедушка умер, и… он очень переживал из-за нашего с отцом непонимания и перед смертью попросил нас как-то разрешить эту ситуацию. Вот мы и разрешили. Я продолжил учебу по тому направлению, которое выбрал, получил еще… ряд свобод, но взамен оказался здесь.

— Мерлин! Вас наказали женитьбой? Старо как мир, — расхохоталась Пэнси.

— Не то что бы наказали… Думаю, для отца это — залог будущего.

— И вы так просто согласились?

— Нет. Разумеется, я поупирался. Но в итоге да, согласился. А что насчет вас?

— Меня? Я не упиралась, — Пэнси откинулась на спинку дивана. — Мой отец очень любит меня, и если вы — жертва юношеского протеста, то я, скорее, жертва родительской любви. Меня с детства готовили к этому дню. И я… не знаю. Мысль отказаться приходила в голову, но не задерживалась настолько, чтобы я начала действовать. Да и… стимула сильного, наверное, не было.

Пэнси подняла взгляд от стеклянного столика, стоящего между ними, и увидела, что он смотрит на нее неотрывно, внимательно.

— Нет, Роберт. Дело не в этом. Я… не хочу так, как у всех них, — Пэнси взмахнула руками. — Понимаете?

— Нет, — покачал головой юноша.

— Я всегда знала, что этот брак… это… Метка, — наконец закончила она, не зная, как еще озвучить правду.

Повисла тишина. Юноша смотрел на нее молча, и его взгляд казался острым, как сталь. Пэнси почувствовала беспокойство. Что же она за дура, что вот так рассказала! А вдруг ей лишь показалось? Вдруг он ярый сторонник Лорда? Скольких таких она видела в доме того же Драко. С виду аристократичных, лощеных, но как начинал гореть их взгляд, стоило зайти разговору об идеях Лорда. Вот и этот юноша… Она ведь ничего о нем не знает… вдруг…

— Поразительно, — второй раз за этот день произнес Роберт Моран. — Вы так спокойно об этом сказали.

— Я рада, что у вас сложилось впечатление, будто я спокойна. Я старалась, — нервно усмехнулась девушка. — А что насчет вас?

Роберт молча расстегнул камзол на левом запястье, некоторое время возился с пуговицами. Пэнси, как завороженная, наблюдала за этим процессом. Наконец ткань скользнула вверх. Юноша закатал камзол и рубашку, показав руку. Метки не было. Пэнси услышала свой вдох. Оказывается, она задерживала дыхание.

— Лучше один раз увидеть, — прокомментировал свои действия юноша.

— Мерлин! — произнесла она. — Я рада.

— Вторую показать?

— Нет. Я… верю, к тому же я ведь знаю — левая. Но… как вам удалось? Вы ведь совершеннолетний.