Александр Золотько - Слепцы

– Я… – прошептал Полоз, глядя в потолок, – я вчера… Там, в подвале… Я надеялся, что мы найдем мастерскую. Что Крыс скажет прежде, чем подохнет…

– Ты же за богатством сюда ехал, я знаю! – Враль ударил ладонью по стене. – Ты же мне сказал – за богатством. Мы же говорили с тобой, что детки эти – хороший доход. Год-два-три можно младенцев собирать, а потом уйти… За богатством…

– За богатством, – прошептал Полоз. – Тридцать семь слепых детей. А сколько их ослепили здесь с того времени? Сто? Двести? Три сотни? Ты знаешь?

– Тебе-то что?! – вскочил Враль. – Это не твои дети!

– Не мои, – все таким же тихим, бесплотным голосом произнес Полоз. – Своих у меня нет. Был брат – умер. Был племянник – его я убил своей рукой. Меня невестка прокляла, хоть я и поступил правильно. Я тогда точно знал – правильно. Думал долго, решил, что так нужно, чтобы… чтобы не мучилась она и ее сын, чтобы не мучилась она всю жизнь, на своего сына глядя… пусть лучше меня ненавидит, решил я… И убил. Попытался ей объяснить, но она… Она меня прокляла! Кричала, что у меня не будет семьи, не будет детей, что умру я в одиночестве, всеми покинутый… И я ушел. Я смог забыть, как кричал мой брат на колесе. Смог забыть, как были вывернуты руки его сына. Даже то, как умер его сын, я тоже смог забыть. Потому что я поступил правильно! И сейчас правильно было бы уйти. Спасти жизнь мальчишке и всем остальным. Но я не могу… Я не могу больше поступать правильно. Я хочу…

– Подохнуть ты хочешь, – сказал Враль.

– Я хочу хотя бы попытаться, – ответил Полоз. – Дать княжне хоть видимость надежды… Дать себе видимость надежды на то, что смогу я остановить Серого, наказать его… А если умру…

– И меня за собой потянешь! – сказал Враль. – По обычаю. По своему желанию.

– Извини, – сказал Полоз. – Иначе не получается.

– Я распускаю ватагу, – неожиданно сказал Рык. – Не потому, что так хочет ватага, а потому, что уйти хочу. Не могу больше ватагу водить. Выбирайте нового вожака, как снова соберетесь.

Хорек увидел смятение на лице Деда и испугался. Что-то неправильное сказал Рык? В нарушение обычаев?

Враль молча встал, сорвал со стены свою куртку и плащ и вышел из комнаты. Кривой поднялся, не говоря ни слова, и тоже ушел, не оглядываясь. Подхватился Дед, не забыв свой заплечный мешок. За ним – Дылда, Рык.

Хорек посмотрел на закрывшуюся дверь, хотел спросить что-то у одевающегося Полоза, но не смог выговорить ни слова, схватил в охапку свою одежду и выбежал.

Ватажников уже не было.

Только в конце улицы мелькнул, кажется, плащ Враля.

Дождя не было; слегка приморозило, и лужи покрылись тонким ледком, который с хрустом проламывался под ногами. Куда-то спешили горожане, кричали торговки, в мастерских стучали инструменты.

Хорек был один. По-настоящему один, впервые за три года. Впервые в своей жизни. Он оглянулся на харчевню – из дверей вышел Полоз, скользнул взглядом по Хорьку и свернул в ближайший закоулок.

Захотелось сесть прямо на мостовую, в грязь, в лужу и заплакать, заскулить, как побитый щенок.

Это он виноват. Он. Ватага могла и дальше жить. Не получилось найти Серого – и ладно! Можно было перейти в другое место, к той же Воле. Там есть дороги, и есть купцы на этих дорогах.

Он дурак, дурак! Он хотел подвига? Так нужно было этот подвиг совершать одному. Нет, Хорек сейчас вернется в комнату, сядет и будет ждать остальных. А кто придет? Кривой? Дылда? Полоз? Они придут, чтобы убедиться, что ватаги больше нет? Что вожак, их вожак Рык, больше не придет?

Что говорил Враль?

Кривой нашел себе сына и готов вместе с ним умереть? Сына? А он, Хорек, спокойно согласится, чтобы из-за этого Кривой умер. Хорьку ведь не нужен отец, Хорьку нужно совершить подвиг и умереть. Иначе этот подвиг у него не получится.

Открылась дверь харчевни, выглянул Карась:

– А куда все разбежались? Дверь нараспашку, меня не предупредили, чтобы я поставил кого-нибудь…

– Это я виноват, – сказал Хорек. – Вышел на улицу, бросил комнату. Я уже назад иду…

– Ну и ладно, – Карась скрылся в харчевне, но дверь оставил открытой.

Хорек огляделся – из ватаги никого.

Коридор уже был отмыт, словно и не было все залапано да испачкано. Хорек вошел в комнату и принялся собирать свои вещи. У него было немного денег в кошеле: Дед спрятал его долю возле берлоги. Нужно будет прибиться к обозу в ту сторону, хотя бы до Перевоза, потом… потом как получится.

Но все это после того, как он найдет Серого. И спасет княжну. Или хотя бы попытается. Если найдет и спасет, вернется в Камень. «Если нет – после этого уже ничего не будет», – подумал Хорек. И не испугался.

Они все правы: Дылда прав, что не ребенок Хорек, что уже может и должен отвечать за свои поступки и слова, Полоз прав, что нельзя бежать от себя и прятаться за правильные поступки. И Дед прав, когда говорил, что нет правды всеобщей, для каждого и для всех.

Скрипнула дверь, Хорек оглянулся – на пороге стоял Полоз.

– Меня зовут Полоз, – сказал Полоз и прошел к своим вещам.

– Хорек, – пробормотал Хорек.

Полоз присел перед своей постелью и начал складывать вещи в мешок.

– А что теперь Рык? – спросил Хорек, глядя Полозу в спину.

– Рык не придет. А если придет, то должен будет драться с новым вожаком, – безразличным голосом ответил Полоз. – Или со всей ватагой, если новый вожак прикажет. Если новый вожак откажется драться, то его нужно убить, как труса. Трус не может водить ватагу.

– А кто будет новым вожаком?

– Хочешь – ты!

Хорек вздрогнул.

– Я тебя могу предложить, хочешь? – Полоз повернулся к Хорьку и усмехнулся одними губами. – Ты же больше всех хочешь найти княжну. Мне она не нужна. Мне нужен этот Серый Всадник. Ты еще не понял, что все шли вместе, но каждый за своим. Враль за богатством, Деду богатство не нужно, но ему просто некуда было идти от ватаги, Дылда… Дылда шел за мечтой. Враль шел, а Дылда что, хуже? Ты пошел за подвигом, Кривой за тобой пошел, Заика дружил с Дылдой, я… Я и сам не знал, зачем. Только тут понял.

– А Рык?

– Рык? Рык должен был. Он водил ватагу и не мог бросить ее в самый опасный момент. Правда… Правда, он схитрил. Он хотел спасти княжну, поэтому и рассказал всем остальным про дурь-траву, про изумрудные камни…

– Он соврал?

– Нет. Он обязан был ватаге все рассказать о богатстве возможном, о заработке огромном… Но он мог просто сказать, что не нужно идти. Хватило бы одного его слова. Но он один или с тобой вдвоем не справился бы… Он и с ватагой-то не справился, но тогда об этом не знал. В пещере он мог остановить всех одним словом, но не стал, а тут попытался всех остановить, пошел в Совет, все рассказал. И у нас выхода не осталось – бежать или немедленно действовать. Что погрустнел? – поинтересовался Полоз. – Все не так, как кажется?