Александр Золотько - Слепцы

– Здрасьте! – засмеялся Враль. – Не успел я уйти, как началось светопреставление. И новый вожак собирается по обычаю пустить кровь старому?

Враль захохотал, приглашая посмеяться и остальных, но, увидев, что никто не смеется, замолчал.

– Вы серьезно, что ли?

– Да, – ответил Рык.

– Одурели совсем, болезные! Я тут по городу бегаю, людей расспросами достаю, а они дурью маются. – Враль отобрал у Хорька нож и воткнул в стену. – Я Серого нашел. Слышали? Серого. Его дом. Община за городом.

Хорек всхлипнул и сел на пол, прижимая руки к щекам.

– Ушел я отсюда, пробежался по площади, про хутор молочный расспрашивая. – Враль вроде как случайно отодвинул Рыка к стене, быстро посмотрел по сторонам, подхватил с пола нож Дылды и воткнул его рядом с первым ножом. – Торговка мне и рассказала, кто молоко скупает в округе. У нее тоже малое дите, так очень баба злилась на общину за рощей. Как она их только не называла! Я слушал и удовольствие получал. Не поверите – столько новых слов узнал. И еще узнал, что на воротах общинного двора серый волк нарисован.

– Какая такая община? – спросил Кривой.

– А кто ее знает? Баба думает, что богу какому-то древнему поклоняются, живут по своим законам, в город ездят редко. Почти совсем сюда не показываются. В лесу десятка два домов за тыном, сараи, конюшни. Она, когда в лес за хворостом ходила, видела, как этот в сером плаще да на серой лошади из ворот выезжал. Она поначалу хотела его обругать, за молоко, значит, но потом спряталась – места там глухие. А вы тут устроили! Идти нужно, если, конечно, еще не передумали, господа вожаки, старый и новый.

Рык стоял неподвижно.

Хорек сидел на полу.

– Сейчас идти нужно, пока городские ворота не закрыли, – предупредил Враль. – Темнеет уже.

Все посмотрели на Рыка.

– Собрать вещи, – сказал Рык. – С хозяином прощайтесь, уходим насовсем.

– Так, – кивнул Кривой.

– Забираем наши сани, лошадей. Вроде подмерзло, сможем доехать. Ты дорогу спросил?

– Спросил. По тракту до реки, там налево и до черного камня. А от него – дорога до самой общины. Баба все рассказала.

– Оделись-обулись, вышли! – приказал Рык. – Враль, Хорек и Кривой – забрать у Карася наши тулупы, валенки, что сушить отдавали. И спросите какие-нибудь санки или тележку, чтобы все это из города вывезти. Там уже в теплое оденемся.

Хорек вскочил на ноги, выскочил из комнаты, все еще не веря, что не нужно выбирать между своей смертью и смертью Рыка, что все стало, как было, что ватага снова вместе…

К воротам они успели в самый последний момент. Стражники уже тащили тяжеленные створки, но Враль и Дылда сунулись между ними, уперлись и не отпускали, пока Рык за несколько чешуек не договорился, чтобы те выпустили странников из города.

– Вот где у меня ваш Базар! – черкнув себя ребром ладони по горлу, сказал Дылда. – Как вы в такой вони живете только?

– Вот так и живем, – вздохнул стражник, пряча чешуйки.

– Ну и живите себе дальше! – крикнул Враль, когда ватажники вышли из города.

Возле стены горели костры, беженцы, те, кому не повезло попасть в город, пытались обживаться снаружи. Стояли какие-то шатры, шалаши, сложенные из соломы и досок.

Лошади ватажников оказались в порядке, сани с имуществом никто не тронул, да и оружие все было на месте.

– Куда ж вы на ночь глядя? – спросил служитель со склада.

– Пока совсем не развезло дороги, – пояснил Враль. – Сам видишь, погода какая.

На дороге еще сохранился укатанный снег, деревья и кусты блестели в свете факелов как стеклянные.

В первые сани сел Враль и Дед, в следующие – Полоз, потом – Дылда с Кривым, а в последние сели Хорек и Рык.

До реки доехали молча.

– Влево! – крикнул Враль, махнул факелом, указывая направление.

Потом факелы затоптал, и дальше обоз двинулся в темноте. Враль спрыгнул с саней и пошел вперед, высматривая дорогу.

– Скажи, Рык… – Хорек глянул на вожака неуверенно.

Лица вожака видно не было, только темный силуэт рядом в санях.

– Скажи, ты специально умереть хотел?

Рык не ответил.

– Зачем? – спросил Хорек. – Ты же… Просто мог уйти.

– Куда?

– Не знаю… Куда угодно. В войско любое вступить… Ты же… Ну, как воевода… Ты же в дружине был. Пересвист говорил, что тебя старый воевода хотел на свое место поставить.

– Давно то было, – сказал Рык. – Так давно, что будто и не было никогда…

– Так то правда, что вы с воеводой друзьями были?

– Правда.

– И когда ты князя ударил и сказал, что пятнадцать лет хотел так сделать…

– И то правда. Пятнадцать лет.

– А за что?

– За то, что он поступил правильно, – подумав, ответил Рык. – Сегодня Полоз говорил…

– Так что у вас случилось? С князем?

– Ничего такого… Был дружинник, которого приставили к княжичу. Учить, оберегать. Княжичу было десять годков, дружиннику – двадцать. И все бы ничего, только у княжича сестра была, на два года княжича старше. Вот дружинник в княжну и влюбился. Так бывает. Но это не беда. Вот только и княжна его полюбила, а это уже хуже… Хуже некуда. Пять лет они таились. Пять лет прятались от всех. Но как-то не заметил дружинник, что княжич не спит еще, что увязался за ним следом, думая подшутить или напугать… И напугал. Увидел, как дружинник с сестрой его стоит, милуется… Мог промолчать. Они ведь с дружинником почти друзья были, хоть и десять лет разницы. Только гордость у княжича взыграла, решил, что дружинную клятву дружинник нарушил, что род княжеский оскорбил… Все и рассказал отцу. Крик, шум… Дружинника выпороли для острастки да выгнали из Камня. А у того и в мыслях не было княжну обидеть или клятву нарушить. Он бы и не посмел ничего такого, только попрощаться пришел к княжне… А она узелок с собой взяла и пошла с дружинником. Сама. Ей показалось, что должна она за любовь свою сражаться, что ничего важнее этого нет, а у дружинника не хватило любви, чтобы прогнать княжну, уйти без нее.

– Их догнали? – спросил Хорек.

Так в песнях бывало, нагнали родичи молодых, казнили обоих смертью лютой. Или погиб один из молодых, другого спасая.

– Догнали?

– Не догнали. Ушли оба в лес. Дружинник землянку соорудил, охотился, а княжна, любовь свою соблюдая, с ним вместе была. Он шкуры добыл, чтобы согреть ее. А через девять месяцев и срок пришел… Княжна говорила, что с внуком их князь не выгонит. Поругает-поругает и примет. И дружинник, муж ее беззаконный, тоже мечтал, как вернутся они в Камень, как им разрешит старый князь построить дом…

– Не разрешил?

– Умерла княжна родами. И дите не родилось. Дружинник их так двоих в одну могилу и положил, – Рык вздохнул. – А на следующее утро появился в лесах у Камня разбойничек по прозвищу Рык. Сколько я княжих людей побил – вспомнить страшно. Пока не опомнился да не понял, что винить-то и некого. Княжича за гордость? Княжну и себя за любовь?