Влад Вегашин - Культ Порока. Адепт

Поехав с отцом в город, я ухитрился сбежать — потом соврал, что меня оттеснили в толпе и я заблудился. Я пристал к первому попавшемуся магу, отдал ему драгоценное кольцо, которое заранее украл у отца, и он проверил меня на наличие способностей. Сказал, что если я буду хорошо учиться, я смогу стать неплохим магом. Я обрадовал отца, но он почему-то пришел в страшную ярость, и запретил мне даже думать о магии. Мой отец, он довольно мягкий и сдержанный человек, но если дело касается какого-то принципиального вопроса — с ним бесполезно спорить.

Я спорить и не стал. Я стал воровать. Мне везло, и все кражи удавалось либо провернуть так, что об этом никто не узнавал, либо свалить на кого-нибудь. Так я убрал из замка повара вместе с его сыном. На вырученные деньги я скупал в городе книги. Любые книги о магии, которые мне удавалось найти. И учился. Я до сих пор помню наизусть свои первые книги, и даже среди ночи могу процитировать любую страницу из «Монструма». Я учился, и у меня даже что-то получалось. Я как мог часто заходил к тому магу, который сказал, что у меня есть способности, он помогал мне практиковаться… и получал за это очень хорошие деньги. А когда мне исполнилось четырнадцать, он сказал, что я научился уже всему, чему мог научиться сам, и мне надо в Академию магии.

Я сбежал из дома, украв довольно большую сумму в драгоценных камнях, направился в Мидиград. С легкостью сдал вступительные экзамены, хотя сперва мне хотели отказать из-за возраста — в Академию принимают только с семнадцати. А за день до начала занятий в столицу примчался мой отец. Я был несовершеннолетним, и он имел право забрать мои документы, и запретить им принимать меня. Естественно, он воспользовался этим правом. Мне самому едва удалось снова бежать.

Потом я много странствовал, пока в шестнадцать лет не нашел учителя. Я думал, что поучусь у него год, до совершеннолетия, а потом смогу уже с полным правом снова поступить в Академию, и даже запрет отца будет мне не страшен. Но прожив с учителем этот год, я понял, что от него научусь большему, чем от учителей Академии — он свободнее смотрел на многие вещи, и гораздо меньше внимания уделял «показательной» магии, предпочитая более важную, реальную.

Когда мне было чуть больше восемнадцати, он умер. Я был рядом с ним, когда он умирал. Я случайно там оказался. Мы тогда жили в горах, и он пошел за какими-то травами. И сорвался со скалы. Я пошел его искать… Когда нашел, он просил меня уйти поскорее как можно дальше — я не понял, почему. Впрочем, я бы не успел выполнить его просьбу. Он умер почти сразу после того, как я его нашел.

Я стоял на коленях рядом с его телом, и понимал, что остался совсем один. И вдруг я почувствовал Силу. Она вышла из учителя, и висела в воздухе, прямо передо мной. Темный пульсирующий сгусток. Что-то внутри меня рванулось ей навстречу, меня охватило совершенно непонятное и необъяснимое ощущение абсолютного, всепоглощающего счастья… Я шагнул вперед, вдохнул этот сгусток в себя, и почувствовал, что внутри меня что-то стало более цельным.

Мне удалось достаточно быстро понять, насколько опасна обретенная мною Сила. Я был бесконечно счастлив, но прекрасно осознавал, что такое надо держать под постоянным и очень жестким контролем. И осознавал, что лично моих сил пока что не хватит на то, чтобы ее контролировать. Я не собирался ею пользоваться, пока не накоплю достаточную мощь…

Все случилось внезапно, и совершенно неожиданно для меня. После смерти учителя я хотел снова попытаться поступить в Академию, но потом понял, что с моей новой Силой это бессмысленно, и я отправился странствовать.

Однажды я остановился на ночь в небольшой таверне на перекрестке двух не очень важных дорог. В такой таверне, где всегда полно всяческого сброда, от наемников и простых путников, до головорезов и разбойников. Надо мной кто-то начал насмехаться, я взбесился, запустил в обидчика «Стрелу» — это заклинание первого круга, достаточно простое. На мою беду, в компании того, с кем я сцепился, тоже был маг.

Меня тогда очень сильно избили, продолжая насмехаться. Мне было больно и обидно, и немного смешно от понимания того, что я могу убить их всех одним только своим желанием. И тогда я подумал: если я могу это сделать, то почему бы мне это и не сделать?

На месте той таверны осталась только глубокая яма, да выжженный на полмили вокруг лес. А я был счастлив. Впервые в жизни я ощущал себя по-настоящему сильным! При инициации я получил огромное, непредставимое количество энергии. Мне казалось, что я могу все! Я и мог все…

За мной начали охотиться. Меня это веселило — мне нравилось изображать из себя беспомощную жертву, раз за разом как будто по счастливой случайности ускользающую из под носа гончих, а потом, заведя их в ловушку, внезапно оборачиваться из загнанной жертвы в беспощадного и непобедимого охотника.

А потом энергия, оставшаяся после инициации, закончилась. И моя магия начала питаться моей жизненной энергией. После самых несложных заклинаний я чувствовал себя полумертвым, обострились все мои болезни, я чуть ли не умирал…

И мне пришлось постоянно убегать. Я нигде не останавливался подолгу, прятался, ускользал. Полтора года я жил в постоянном страхе, что меня обнаружат и за мной придут. Полтора года напряжения. Я устал от этого. Я почти начал мечтать о смерти…

Анжей выдохнул, и умолк. Его по-прежнему лихорадило, начался сильный жар. Рассказ, занявший около часа — юноша часто замолкал, подолгу не мог восстановить дыхание — вымотал его морально и физически. Глаза, неестественно ярко блестевшие на протяжении всей истории, потухли.

Помолчав, полуэльф посмотрел на Тэйнара:

— Я и правда очень устал. Мне нечего терять. Зря ты спас меня.

Светловолосый снова промолчал.

— Не зря, — через пару секунд холодно произнес он. — Сколько тебе лет?

— Двадцать.

— А силу ты получил в восемнадцать?

— Да.

«Какой мальчишка, — подумал Тэйнар. — Даже по человеческим меркам еще юнец, а ведь он полуэльф, причем не лесной крови, а серой. У них возраст совершеннолетия, кажется, около тридцати».

— Холодно… — снова произнес Анжей, инстинктивно придвигаясь ближе к Тэйнару. — Ты ложиться будешь?

— Докурю, и лягу, — спокойно ответил плетущий.

Анжей снова провалился в полусон. То ли продолжалась его лихорадка, то ли снились кошмары, но спал он беспокойно.

Настолько беспокойно, что Тэйнар решил переночевать здесь же, не отходя слишком далеко.

Проснувшись, плетущий с изумлением понял, что голова Анжея лежит у него на плече, а сам он держит юношу в объятиях, сцепив пальцы и не позволяя полуэльфу даже пошевелиться лишний раз. Тэйнар смутно помнил, что кошмары не оставляли раненого до самого утра, и подобные меры были лишь предосторожностью…