Дзиньштейн - Ещё один человек

А вот второй спутник бабули… Это была собачка. Какая-то малюсенькая, комнатная.

Мертвая.

Ее, оказывается, в самом начале, на прогулке укусила крыса. Которую старушка весьма сноровисто убила, раздавив каблуком — крыс в их домах было много, как ни травили их регулярно, так что опыт был. Но собачка захворала и слегла. Старушка позвонила знакомой дочки, ветеринарше — и та оказалась в теме всего происходящего, правда к тому моменту знала только про животных.

И вот в итоге — по дому бродило мертвое тельце, с надежно перемотанной скотчем мордочкой. Когда Иван деловито стал поднимать пистолет, сказав, что ну, сейчас упокоим — у старушки едва не случилась истерика. Объяснения что все — умерла, так умерла — не помогали — «Но ведь она же ходит!»

Промучавшись в объяснениях и увещеваниях минут пять, Иван просветлел и изрек:

— Ладно. Правильно. Но — по правилам санэпиднадзора — больные этим вирусом животные подлежат изоляции, с людьми и тем более с детьми их держать нельзя! Вы же не хотите, чтобы Вас санэпидстанция оштрафовала?

Это подействовало волшебным образом — старушка, причитая и плача, стала рассказывать о том, какая у нее пенсия и что штрафов не надо

— Вот, я тоже так думаю… Так что, давайте посадим собачку — вон я вижу, корзинка есть — и пока она поедет с нами, а там, потом, ее в Кронштадт отправят, в лаборат… клинику, так может быть и вылечат.

Старушка радостно заохала, ловко подхватила зомбаку, отчего мы с Иваном синхронно передернулись, и посадила ее в кошачью переноску.

— Вот, а потом за «функционирующий некроорганизм» ей, глядишь, и премию какую дадут — шепнул мне Иван — это же на самом деле нечасто такое, пригодится. Да и для опытов, наверное, удобно.

Потом старушка старательно собиралась. Поразительно, но все осталось в идеальном порядке — а она еще написала записки, внимательно проверила документы, перекрестилась, закрыла дверь и положила ключи в карман старенького пальто. Ощущения были — бабуля едет на дачу на лето. Никакой спешки, никакой паники…. То ли закалка, то ли маразм, так и не поймешь.

Путь до поста был недолог, но весел. Черный просто охуел — мало того, что собака-завтрак, так еще и дохлая. Всю дорогу слушали возмущенный кошачий мат и совершенно спокойное старушечье «Да, китенька, не нравится, не любит собачек китя, ох, не любит… ну ничего, потерпи, потерпи…» Вынос мозга, сюрреализм и опохуение. Выбрались на посту с заметным облегчением.

Нас уже встречали, про выживших сообщили по радио еще до отъезда. Прямо за бронемашинами стоит давешний микроавтобус — похоже, это теперь местная маршрутка? Похоже на то… кстати — на водительских окнах автобусика появились решетки, а остальные вообще закрыты жестью.

А у танчика нас, улыбаясь, встречал майор.

Иван как-то заметно смущается, но, подходя к майору, переходит на четкий шаг, вытягивается и с последним шагом, притопнув берцем отбивает ладонь к виску

— Ррррразррешите доложить! На вверенном…

— Ваня, у меня аж в ушах звон пошел — смеется майор, и они обнимаются — И не пытайся оправдаться — и так налицо, что похерил все мои науки и заповеди.

— Ну… рядом же совсем. А мне практика не помешает — как я могу командовать, если опыта нет?

— Ладно-ладно! Как боец? — это уже он на меня

— Орлом, Виктор Григорич. Вот, карабин ваш привез, да еще по пути морфа завалил — ну, естественно, как без этого — и майору выкладывают все в подробностях, опять ржач… да и хер с вами, смейтесь.

— А еще с какими-то бандитами повидался, на автокране катаются…

— На автокране? Урал? — поворачивается ко мне майор

— Д-да… Урал. А откуда…

— Так вот это кто! Ну, все нормально. Вчера, с утра на посту на Мурманке блокнули какую-то полусумасшедшую бабу, на автокране, с ружьем. Она вообще вся психованная, хорошо там один особняк был, опытный, притушил, а потом и разговорил. Вот она и рассказала, мол, нарвалась в вашем районе на бандитов… Тут же дали в эфир, понеслось органом по ландшафту. Теперь отмену дадим, а то я как раз заодно ориентировать приехал. Повезло тебе, кстати — говорила, чуть было не выстрелила. Шарахнула бы дуплетом, картечью.

М-да. Печально было бы сдохнуть от рук полоумной бабки с берданкой, рассекающей по всему городу на автокране… Сюрреализм полный. Только одно приходит в голову — «Какая нелепая смерть!»

— А еще вот он сегодня как раз и навел на этих выживших — Иван все нахваливает меня, прям как будто сплошь его заслуги, забавно…

— Ну? Молодец! Карабин тебе завтра привезут. А сегодня есть задание. Сколько тебе надо времени для готовности?

— Минут десять. Вот — указываю за спину — чаек, бутики сожру, проссусь и готов. Ну… патронов разве подкинете…

— Патроны будут. И не только. И одежку тебе примерно по размеру прикинули, привезут, и еще. И поесть сейчас, и кроме чая организуем. Полчаса до приезда, там подробнее расскажу. А пока в общем, все слушайте, чтоб дважды глотку не драть…

И пока я заглатываю чай с бутербродами и какой-то кашей, поданной мне в крышке от котелка, майор рассказывает об обстановке. Обстановка грустная. Выживших все меньше. Сроки подходят, кода можно продержаться. Плюс хищников все больше… ну или может и не больше, но они умнеют, и становятся все активнее. Эвакуация заканчивается, по расчетам — кто выжил, обозначил себя так или иначе, казусы вроде сегодняшней старушки, которую, со всем ее обществом живых и мертвых уже увез автобусик — редкое исключение. Так что — это он уже больше мне — сегодняшнее задание, похоже, последнее. Утвердительно-одобрительно хрюкаю, поглощая гречку с тушенкой — мол, хуйня вопрос! А майор продолжает рассказывать, как кто устроился, где сколько народу — и выходит так, что по-за кольцу и в Кронике собралось прилично народу. Прилично, конечно, по нынешним меркам. Но все же. И в городе в Петропавловке несколько тысяч. Услышав про Петропавловку, невольно мрачнею. Старательно загоняемое внутрь, трамбуемое ежедневным — поперло наружу как тесто на дрожжах. Чтобы отвлечься, благо потребление пищи завершил — вклиниваюсь с вопросом о сегодняшней поездке, но майор говорит «подожди». Ладно, подожду.

Мнут через пятнадцать от кольцевой показывается машина Уазик… нет, газик старенький, шестьдесят девятый, открытый и гламурный до беспредела. Черный, с хромом, весь при всем…

— О, летит… пархатая бестия — усмехается майор — Такого кадра вы, поди, еще не встречали. Изенька-шобь-ты-сдох. Ща начнется.

Газик приближается, и лихо, со скрипом тормозит. Из-за руля картинно, не открывая дверцы, выпрыгивает фигура… Да, это точно, такого вживую я еще не видел. Мелкопятнистый камуфляж, ремни-подсумки-портупеи, кобура на поясе, за спиной ранец, на голове кепи, в перчатках, в руке автомат. Чисто эсесовец-разведчик или там парашютист какой из кино. И морда типично киношная — лицо эдакое «хищное», нос орлиный… Немец какой, штоле?