Window Dark - Лаура - королева призраков

Музыка обволакивала меня, прогоняла все плохое, смягчала потери и неудачи. Как лекарство, как живительный бальзам, она текла и пробиралась куда-то в неизведанные глубины, где еще недавно было все так плохо.

Окончательно тоску разогнал запретный когда-то Dschinghis Khan, выдав «Hadschi Halef Omar», которую я мог слушать до бесконечности. И мне плевать было на заверения ушедших в прошлое идеологов о том, что «… данная группа разлагает моральный облик подрастающего поколения, воспевая факты, не соответствующие советской действительности, и принижая тем самым великие свершения советского народа, достигнутые им под руководством Коммунистической Партии». Душу грели голоса и музыка. А текст песен оставался за кадром, тем более, что в немецком я не понимал ни единого слова.

После я немного погрустил вместе с «Valerie», но уже не о своем, а о несбыточном, и представил танцующую королеву моего сердца из «Night of the Night» снова в исполнении группы «Joy», которую я по молодости когда-то путал с «Modern Talking». В эти минуты магнитофон был моим единственным другом. Он один понимал меня и находился рядом, невзирая на позднее время суток, сгущавшиеся над городом тучи и неблагоприятную экономическую обстановку в стране. И я уже не варился в собственных проблемах, а слушал и слушал далекие и близкие голоса. В космические просторы меня уносили «Rockets» и «Silicon Dream». Но, оставив мужчин позади, появилась Dee D`Jackson, и я, позабыв про все, внимал приказам космической леди, бесстрашно идущей по космическому курсу во главе галактических сил спасения. Другая жизнь расстилалась передо мной, другие времена и пространства. И мои проблемы растворились в череде электронных звуков и многоголосья, через которое то и дело прорывался неугомонный робот, созданный, чтобы включить в свою сущность все связанное с понятием «Automatic Lover».

Но окончательно я уплыл, когда в магнитофоне оказалась «Radiorama». Заевшая повседневность ушла. Остались только бой часов, клекот и щебетание неземных птиц и божественные переливы двух голосов, перекликавшихся в поисках друг друга.

Полная луна разливала свой холодный свет по крышам домов и дорогам. Ее серебряные лучи пронизывали листву деревьев, рисуя на траве магические узоры, и пробирались сквозь стекла в темные квартиры. Не оставалось ни одного полуночника, который, соблазнившись ночным сеансом, ускользнул бы от атаки Морфея. Серые дома, черные прямоугольники окон.

Лишь один дом сверкал лимонным золотом. Кристально-белый, как кусок сахара, днем, он стал теперь мягко-желтым, подставив свою длинную стену лучам Луны.

Так же темны его окна, так же пустынны балконы. Двери всех восьми подъездов плотно прикрыты.

И вдруг… Какой яркий контраст с серо-желтыми красками ночи! У одной из дверей, несмотря на совпавшие стрелки часов на главных курантах страны, находятся голубые джинсы и красная рубашка. Их обладатель не тяготится бессонницей. Ему вообще не до сна, и он с радостью забыл бы, что это такое.

Парнишка, которому на вид лет четырнадцать, поглощен беседой с девушкой на год его младше. На гладкой черноте ее коротких волос играют лунные блики, а в глазах сияют лунные шарики. Она одета в лимонно-желтый костюм. Лунный свет растворяет ее на фоне дома, очерчивая за ней черную тень. О ее присутствии вещает только ультрамодный пояс, переливающийся радугой. Пряжка отбрасывает на бетонное крыльцо, где стоит юная парочка, рубиновый зайчик. Нет, не умерла еще жизнь на земле.

Но кроме сонной жизни ночного города и неведомой нам, но верю, прекрасной жизни тех двоих юных существ вокруг разворачивается неприметная, но страшная третья.

Порождения тьмы и мрака выползают наружу, создавая присутствие нереальных, но грозных сил.

Бледный великан, вооруженный громадным тусклым топором, шагает по дороге между шестью домами. Волосы его, словно колючки репья, только подлиннее и поострее, срывают листочки тополей на уровне третьего этажа. Топор в руке занесен для нападения. Каждую ночь появляется он здесь, не понимая, каким образом он добирается сюда и почему под утро оказывается вблизи своей пещеры. Утро прогоняет его обратно. Не хватает самой малости, чтобы остаться здесь, зацепиться, удержаться.

В темных кустах, скрытых от луны, злобно горят два красных глаза. Огромный полоз выбирается из земли, скручиваясь кольцами. Слабо светятся словно нарисованные фосфором узоры на змеиной чешуе. Он тоже ищет, тоже пробует задержаться в таком прекрасном месте, совершенно не похожем на глиняные коридоры его мира.

На крыше далекой девятиэтажки копошится существо с нелепыми щупальцами, на кончиках которых вспыхивают желтые сполохи и рассыпаются бенгальскими огнями.

Зеленые треугольные глаза с интересом постреливают вокруг. Наконец, он собирается с силами и начинает ползти, осторожно огибая телевизионные антенны.

В траве суетятся низкорослые бледные человечки. Беспорядочен их путь меж высоких стеблей травы. Страшна участь того, кто окажется на дороге у них.

Тысячи маленьких рук вцепятся в несчастного и утянут под землю. Но и они никак не могут отыскать свою жертву. И бегают недомерки, шныряют по округе до первых лучей солнца.

А над всеми ночными жителями высоко в небе парит Лаура — повелительница тьмы и королева белых призраков.

Медленно скользя по воздуху, Лаура осматривала свои новые владения. Темный мир переплетения теней и призрачного света раскинулся перед ее взором. А над нею миллионами искорками звезд мерцало небо, глубокое и бесконечное. За королевой неотступно следовал шар Луны, представляя ей все новых и новых подданных. А те, чувствуя ее приближение, вскидывали головы, и глаза их вспыхивали радостным огнем восхищения.

А триста лет назад здесь не было ничего. Лаура вспоминала бескрайние леса, представившиеся ее взору, унылые и однообразные в свете Луны. Как все изменилось за такой малый промежуток времени! В ее мире тысячелетия пролетали, как секунды. И она теперь ни за что не хотела покидать этот прекрасный переменчивый мир. Но душа ее беспокойно металась, разыскивая что-то еще, неведомое, но желанное.

— Куда теперь, королева? — прервал ее мысли Ыккщщер, безмолвно следовавший рядом.

— Ах, не все ли равно, — воскликнула королева. — Хотя бы вон на ту крышу.

Крыша оказалась покатой, и Лауре пришлось разместиться на узкой округлой пластине, соединяющей оба ската. Но невесомая королева могла разместиться даже на электрических проводах, не чувствуя ни малейшего неудобства. А неугомонный Ыккщщер без устали сновал вокруг и вовсе не желал зависать на одном месте.