Window Dark - Лаура - королева призраков

Посмотри в глаза, я хочу сказать, Я забуду тебя, я не буду рыдать, Я хочу узнать, на кого ты меня променял. Но больше не звони и меня не зови, Я забуду про все, что ты говорил, Я верну тебе все, что ты подарил.

Губы мои расплылись в улыбке. В таком состоянии мне нравились исключительно все песни, вылетавшие из хриплого динамика магнитофона. Меня не интересовало, что завтра моя голова будет трещать на все сто, а уж выворачивать наизнанку будет через каждые пять минут, что мне до завтра. Я поймал свой кусочек счастья. Пусть он такой маленький, крохотный, зато мой целиком, а большего мне, к сожалению, не достать.

В голове бурлило веселье, и даже боль одиночества в груди становилась сладостной. Теперь можно начинать плакаться любому, кто подвернется в ближайшем радиусе, а если достойного кандидата не представится, то и самому себе. Уж лучше самого себя никто не поймет тебя — несчастного и одинокого. Я уже набрал нужную кондицию, чтобы не испортить при грустных излияниях настроения праздника.

Для этого, наверное, люди и напиваются. Что же еще делать, если тебе не удалось ухватить звезду с неба? Если ты хочешь сделать прекрасный и необычный праздник, и не можешь! Если видишь, что мир ярок и удивителен, и нет рядом человека, которому ты захочешь его показать, и нет ни единого шанса отыскать этого человека. Ведь любой из нас по-своему видит звездное небо, палитру заката, блики солнца в лучах после дождя, искрящийся снег, зеленое море листвы. Но каждый сам за себя, сам в себе. Гордость нараспашку, чувства на замок. Счастье еще, что находятся такие двое, что могут вдруг почувствовать цель, смысл и красоту жизни одновременно. Я же не видел цели, не знал смысла, да и красота ускользала. Как сказал кто-то из классиков: «Если мир не с кем разделить, он бесполезен».

Фотография, девять на двенадцать, С наивной подписью на память. Фотография, где мог ты улыбаться, Хотя улыбкой вряд ли что исправить.

Голова моя закачалась в такт музыке, а умные мысли постепенно улетучивались.

Мне снова было хорошо, вот только комары упорно не понимали всю важность текущего момента и лезли общаться со мной целыми тучами. Хотелось закрыться с головой, надышать теплого воздуха и согреться, но одновременно я не собирался расставаться с глубоким ночным небом звездного лета. Находясь в таком промежуточном состоянии, я неожиданно обрел все те мысли, которые, казалось, безвозвратно ушли в темноту. Мне вдруг до ужаса ясно представилось, что рядом со мной, также глядя на переливающиеся звезды, лежит девушка. Такая девушка!

Нет, не Маша и не Лина. На много-много уровней лучше всех, кого я когда-нибудь мог увидеть. Я не сумел разобрать в темноте ни очертаний ее фигуры, ни цвет ее глаз, ни брюнетка она или блондинка. Но это не имело никакого значения.

Главное, я знал, что она необычайна красива, и ей тоже хорошо лежать здесь, неподалеку от меня.

От переизбытка чувств я глубоко вздохнул. В правый бок тут же впилось то неизвестное, что досаждало мне в течение последнего часа. Я дернулся, вытащив из-под себя острый обломок корня, забросил его подальше и снова устроился в прежнем положении. Но поздно! Мои несбыточные мечты исчезли.

Вот именно, что несбыточные! Несбыточными они были, есть и останутся точно такими же и в светлом или там еще каком будущем. У меня никогда не хранилось фотографий девять на двенадцать ни с подписями, ни без них. Мне нечего было исправлять. А снизу ко мне уже поднималась другая песня:

Как все выглядело просто. Танцуйте и любите! Танцевать я умел, а любить… Как же я хотел любить, но… Почему у других жизнь идет: раз, раз, раз и все! А у меня: хрен, да хрен, да ничего. Сплошные обломы. Кажется, уже начал привыкать, но нет. Новый взлет чувств, новый провал, новый упадок сил. Я уж не мечтал совершить нечто грандиозное, что увековечило бы меня в памяти многих поколений. Что говорить о великом, когда даже простое счастье стало для меня недостижимой мечтой.

А, ерунда! Я мысленно махнул рукой и вновь погрузился в теплые волны промежуточного состояния. Когда человеку неуютно в окружающем его мире, он начинает строить свой собственный, где ему не так одиноко, где все знакомо, безопасно и доброжелательно, где полно интереснейших приключений с достойной наградой и счастливым концом. Но дверь! Где найти дверь? А ты выпей стопочку, другую и, глядишь, уже там безо всякой двери. Вот он, то, что надо! А, скажем, выпить иногда, это Вам не на иглу сесть. Вот уж на иглу… Стоп, не зарекайся.

Кто знает, что будет с тобой лет через десять? Вдруг не хватит красок и тогда… В конце концов, были же времена, когда я твердо уверял себя, что ни при каких обстоятельствах не прикоснусь к спиртному. Где то времечко?

… весел и свеж, Брачный летит кортеж.

Магнитофон взорвался новой песней, а у меня вновь все поплыло перед глазами. Я видел себя на заднем сиденье головной машины этого самого кортежа. Лучи то ли утреннего, то ли закатного солнца окрашивали стены домов в багряный цвет. А дома были красивыми, необычными, ну как в Ленинграде. Я бросил взгляд на свою невесту, но видение исчезло. Я вновь оказался в лесу, олднако, вешаться не побежал. Мою голову захлестнула новая теплая волна.

Я отлично понимал, что девушки моей мечты в природе не существует. Но я согласился бы на любую красивую девушку, пусть только любила бы меня. Я также понимал, что красивые девушки с неба на голову не падают. Прежде, чем обрести одну из них, требуется побегать, поискать, а не сидеть дома. Надо не отключаться от жизни, а участвовать в ней самым активным образом. По труду и награда. Если ты сам не готов долго и упорно завоевывать сердце полюбившейся девушки, то это непременно сделает кто-то другой, а тебе снова сидеть с пустыми руками. Опять захотелось свалить все личные проблемы на полосу неудач, на общество, которое не хочет понять и принять, на сверхестественные силы, которые тщательно оберегают меня от любых попыток к созданию семьи, готовя к великой миссии. Перед моим взором промелькнули все восхитительные ведьмочки, коих я видел в мистических фильмах, промелькнули и погасли.

Конечно же, никто, кроме меня, не был повинен в том, что я валялся полупьяный у холма в одиночестве. Время шло, приближался момент, когда я либо оборву его ход совсем, либо заглохну в заплесневелой гавани, не желая ничего менять, окончательно убедив себя в том, что не был ты никому нужен, не нужен сейчас, да и не будешь уже никогда.

Стоп! Это потом! А сейчас я собрался с силами, поднялся с земли и поплелся к столу, где по железным объемистым кружкам разливалась новая порция водки.