Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне

'Зачем мне? — вяло крутилось в голове, — Ведь на самом деле, меня не заботят судьбы миров, людей или сташи. Я ищу, но сама не знаю что именно'.

Она расслабилась, обмякла и позволила мыслям уйти далеко-далеко. Звала, искала нечто, позволяя инстинктам все делать за себя. В какой-то миг показалось, что нащупала отзвук имени, образа…

— Сташи! — зашипев сквозь зубы, девушка резко открыла глаза. Отзвук стремительно исчезал, не позволяя ухватить и понять. Она вдруг вспомнила, как при первом переходе в мир Скайлэза, ее атаковали. Не может ли это? — Сташи!

— Да что тебе? — раздраженно огрызнулась она, смотря на Скайлэза.

— Где Стэлла?

— Откуда я знаю? — она поднялась и, увернувшись от его руки, вышла из номера.

Время уходило. Каждый день лишь прибавлял разочарования. Сидеть в номере, ничего не видя, не зная, становилось невыносимо. Не имея никаких возможностей, кроме как стоять часами на балконе и вдыхать сырой воздух, или изучать странные предметы в номере. Технические чудеса Сташи не прельщали, увидела многое, и все оставило совершенно равнодушной. Спорить с мужчинами не хотелось. Оставили в покое и ладно. Молча соглашалась на их суровые приказы — никуда не выходить, ни во что не вмешиваться. Но они не могли запретить искать отголоски зова, заветное окно в мир существа, в которое Сташи продолжала верить. Тхата. Наконец, она нашла. Почувствовала, что подобралась к чему-то запретному. В тот день ее отшвырнуло — жестко, грубо. И чем упорнее становилась девушка в своем намерении, тем тяжелее приходилось. Неведомое, разъярившись от подобной наглости, билось с ней, в попытке убить, а не просто отогнать прочь. Сташи теряла сознание, временами сердце ее несколько мгновений переставало биться, но не отступала. Ничто не сравниться с болью перерождения, и значит, она способна выдержать. А потом исчезла Стэлла.

Поиски стража не увенчались успехом. Приходящие перестали чувствовать ее, не могли дозваться. Охотники гибли каждый день, и вскоре среди них почти не осталось опытных. Но тварь и на этом не останавливалась. Вокруг места, где находилась гостиница, стали пропадать люди, а по городу поползли слухи о маньяке. Ставший убивал всех подряд — детей, женщин, мужчин, стариков. Любого, кто попадется. Не гнушался никакой крови. Местные роды вампиров, изрядно поредевшие по информации охотников, мигрировали, испуганные случайными встречами с ним. Никто из тех, кто пересекался с тварью, не выжил. Тем большее беспокойство вызывало понимание — существо, чем бы ни являлось, не бездушная тварь. Слишком изобретательны его ходы и показательны убийства. Простыми людьми питалась, убивая без изыска. Но вот вампиров, охотников ждала страшная участь. Почему такая избирательность?

Да что же они тогда до сих пор делали в мире Стэллы? Если тварь добивается определенной цели, пойдет попятам и в другое место. Вот что волновало Скайлэза и Мэриса. Самоуверенность плоха, когда безосновательна. Стоит ли заманивать здесь или увести за собой? Учитывая, как ловко ставший избегал всех расставленных ловушек, довольно рискованное занятие. У Сташи тоже ничего не получалось. Она чувствовала себя измученной, опустошенной, но прорваться в закрытый мир не могла.

Втроем они могли бы сплотиться перед лицом опасности, но не вышло. Приходящие всегда считали себя, чуть ли не венцом творения. Сейчас, когда ситуация окончательно вышла из-под контроля, ни у Скайлэза, ни у Мэриса не хватало смелости признаться, что им требуется помощь других приходящих. Что случилось со Стэллой? На что способна тварь? Они боялись решиться на прямую схватку. Интуиция не давала ступить и шагу, ограждая мужчин сильнейшим инстинктом самосохранения от опрометчивых поступков. Похоже на игру в шахматы. Каждый ход мог оказаться решающим. Бессмертные испугались смерти? А Сташи полностью отключилась от внешнего мира. Спряталась за маской безразличия и молчанием.

Исчезновение Стэллы рождало мрачные догадки о судьбе ее. Она не могла умереть как обычный вампир. Значит — жива. Но тогда как удалось ей спрятаться от всех столь надежно? Мужчины искали в иных мирах, ненавязчиво опрашивая стражей, так, чтобы не вызывать лишних подозрений. Бесполезно.

В тот день Сташи вновь пыталась пробиться в мир, где как она надеялась, окажутся ответы на вопросы. Привычная боль с новой силой охватила тело. В мозг ввинчивались тысячи иголок, в легких бушевало пламя. Дышать нечем, каждый глоток воздуха обжигает пересохшее горло. Ей показалось — ослышалась. Достигла пика страданий и перестала соображать. Но нет, действительно различила едва слышный зов. Вцепившись в призрачную нить, медленно и упорно притянула себя к нему. На миг все вокруг развалилось на части. Приходящей казалось, что мельничные жернова перемололи ее в труху, раздавили до мельчайших песчинок. Чья-то рука подхватила эту горсть пыли и швырнула в ветер. Девушка задохнулась, и сопротивление неожиданно исчезло. Дверь отворилась. Сташи разорвала пленку между мирами и шагнула вперед, очнувшись в мире Тхата.

Такая тишина. Обычно всегда слышен гомон, означающий присутствие жизни — звуки ветра, птичий щебет, грохот повозок, прочие звуки. Даже в мире-дом, где тишина казалось вязкой и густой как кисель, даже там — смех, стук каблуков, звон посуды, шелест листвы, журчание воды. Здесь ничего такого… едва слышный шепот, разве что. Как звуки разом исчезают?

Удивительный мир открывался передо мной — древний, сложный. Любопытство, страх, усталость — вот то, что я испытывала в эти мгновения. Молочный туман, размывающий очертания, тусклый свет, будто пропущенный сквозь матовое стекло. Нет ярких красок, все словно в завесе из полупрозрачного тюля. Нет четких линий, лишь полутени и смазанные очертания. Высокие деревья с пушистыми шапками зелени на макушках раскачивал неощутимый и неслышный ветер. Землю покрывал толстый слой палой листвы, пружинящей под ногами. Небо блеклое, серое, затянутое пеной облаков, сквозь которую едва ли пробьется солнце. Я оглянулась, показалось, что слышу что-то еще, но нет — ничего не изменилось. Шепчущие голоса вводили в заблуждение. Думаю, поэтому и пропустила появление хозяина. Он шагнул из-за дерева и небрежно прислонился к стволу. Тонкокостный, высокий мужчина, с бледным как будто тоже смазанным тенями и иллюзиями лицом, которое никак не получалось рассмотреть. И только глаза — рубиновые, пылающие зрачки отстраненно смотревшие сквозь меня.

— Хорошо. Ты меня нашла, — тишина стала давящей, — это мало что меняет. Проще выкинуть тебя, если перед этим покалечу физически. Назад дороги больше не найдешь, гарантирую.

— Теплый прием, — я попыталась выдавить дружелюбную улыбку, — но покой нарушен не из-за праздного любопытства.