Андрей Звонков - Дорога на Регалат

Варра с кавалерийским начальником осталась в лагере. Она бродила по поляне. В лунном свете все кусты с распускавшимися почками и первой листвой казались серебряными. Тропинка от дороги осталась позади, а перед ней показались примятая трава и надломанные веточки кустов.

— Эй! Командир! Идите сюда, — Варра присела корточки, погладила траву рукой: — Кажется, вот их тропа к храму. Пойдем?

— Может, подождем ребят? Недолго осталось.

— Ждите, я пошла, — Варра двинулась по тропинке. Она не стала обращаться в зверя, только глаза ее приобрели тигриный вид, что позволило лекарке видеть даже в полной темноте, когда кроны деревьев, уже покрывшиеся молодой листвой, заслоняли свет.

Сперва она почуяла храм. Ощутила страх, который толкнулся в сердце. Нормальная реакция жрицы Лита на храм Нэре — значит, он где-то рядом. Каждый шаг давался с трудом. Внутренний голос вопил: "Беги отсюда!". Варра продолжала движение, обливаясь потом.

Храм она увидела еще из леса. Меж стволов показалась изломанная черная крыша, в темноте прятались вход и окружавшие храм тринадцать черных трехметровых столбов. Варра вышла на поляну и от слабости упала в обморок.

Кавалерист дождался возвращения первой пары. Оставив одного бойца, он со вторым направился по Варриным следам. Воины вышли к храму в тот момент, когда какой-то человек, ухватив Варру за руки, тащил ее прочь. Командир крикнул:

— А ну, стоять! Брось ее!

Они побежали к тащившему. Тот отпустил экзотку и застыл, расставив руки.

— Вы вовремя! — сказал он.

— Э, да я тебя видел! Это ты Хим Зориан?

— Да, — ответил следопыт, — я Хим, а в чем дело?

— Ты арестован!

— Да что вы говорите, — усмехнулся Хим. За его спиной вдруг засветился мерцающий круг. — Мне пора! Помогите Варре.

— Стой, стрелять будем! — воин, сопровождавший командира отряда, вскинул самострел, но Хим внезапно сделал шаг назад, светящийся круг сомкнулся в яркую точку и исчез вместе со следопытом.

— Что за ерунда?! — стрелок успел нажать на скобу, но стрела улетела в темноту.

Командир присел около Варры, похлопал ее по щекам. Лекарка приоткрыла глаза:

— Где мы?

— Нашли храм, — сказал командир. — Он тут, рядом.

— Меня кто-то тащил. Это вы?

— Нет, наш пропащий Хим старался.

— А где он? — Варра села на траве, упираясь руками. — От храма такая сильная аура… мне стало плохо.

— Я не чувствую, — кавалерист увидал, что бойцы по одному выходят на поляну. — А Хим ваш очень подозрительный тип, исчез — прямо в воздухе растворился. В следующий раз ребята будут стрелять без предупреждения.

— А как он тут оказался?

— Я бы хотел его спросить об этом. Но увы…

— Прикажите вашим людям не соваться в храм.

— Почему это?

— Во всяком случае, до рассвета, — Варра поднялась на ноги. — Господи, как плохо-то… Сколько зла…

— Я ничего не чувствую, — командир обратился к подошедшим бойцам: — Ребята, кто-нибудь что-нибудь этакое ощущает?

Бойцы ответили отрицательно. Никто — ничего.

Кавалерист боролся с искушением самому залезть в черный провал.

Варру мутило. Она надолго закрывала глаза и думала только о том, чтобы не вырвало. Храм гнал ее… Почему? Раз она мешает храму, значит, ей нужно остаться. Гул в ушах, в голове нарастал, и звездочки плясали в глазах. Обрывки слов царапали слух. Она не все понимала, слова молитвы Литу расползались, образуя бессмысленные словосочетания. Лекарка-жрица пыталась поднять голову и сосредоточиться на отряде. Она бормотала только:

— Господи, господи…

Кавалерийский начальник, не обращая внимания на бредущую к нему Варру, распорядился:

— Идете тройками, с факелами. Один впереди, один в середине, один сзади. Следом за вами пойдет вторая тройка, что увидите — передавайте наружу, при малейшей опасности — бегом к выходу.

Варра доползла до командира и прохрипела:

— Стойте!

Первая тройка уже прошла черные столбы и начала спуск по лестнице.

— Да успокойтесь вы, ребята сходят и вернутся.

— Послу-шай, тупица… — рассердилась Варра, — сейчас время Безутешной, храм Кровавой луны — это открытые двери в ее царство, царство мертвых. Ты ребят своих отправил прямиком туда. Верни их немедленно!

Она рванулась к входу, но с черных столбов сорвались темные сгустки и ударили жрицу в грудь. Варра рухнула на землю.

— Проклятье! — пробормотал командир и, подхватив лекарку, как это делал Хим, потащил к краю поляны. — Сержант! Командуйте выход!

Остальные бойцы бросились помогать командиру.

В храм ушли уже три тройки, последний солдат с факелом оглянулся на сержанта, подбежавшего к входу.

— Первых не видно! — донесся голос факельщика из глубины прохода.

— Кто отозвался? Крикни уходить!

— Первая тройка молчит!

— Вторую видите?

— Слышим!

— Команда на выход! — Сержант стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в храм. Он видел мерцание факелов и отблески на стенах. Что-то происходило в глубине… Сержант оглянулся на группу солдат, помогавших командиру отнести не подававшую признаков жизни Варру на край поляны. Он сделал шаг, второй… На него несся по черному широкому коридору, выпучив глаза, последний из ушедших солдат. Он орал благим матом — и вдруг из-за поворота выметнулось черное щупальце и, спеленав солдата, утащило в стену. Сержант попятился назад, но предпоследняя ступень внезапно изогнулась под его ногами, он оступился и скатился вниз. Командир, оставив Варру, ждал сержанта, но из храма больше не донеслось ни звука. И никто не вышел.

Предчувствуя большие неприятности, командир собрал оставшихся воинов, чуть больше десятка, и сказал:

— Возвращаемся в Дони. Попробуем разобраться днем. — Он пощупал на шее Варры артерию: — Вроде живая. Уходим!

Отряд вернулся в деревню к рассвету. Бесчувственную Варру отнесли в ее комнату. Кавалерист послал за лекарем. Проснулся полицейский-нэреит, который заночевал на постоялом дворе. Оно подошел к Варре, озадаченно помолчал.

— Не знаю, чем ее, но надеюсь, что жрицу первого ранга охранные столбы сразу не убьют.

— Что это за штука — охранные столбы? — раздраженно спросил кавалерист.

— Заговоренные монолиты. Некоторые храмы Безутешной до сих пор используют их, чтоб литарии не заходили.

— И чем они страшны?

— Не знаю, что было в столбах у вашего храма.

— Это не мой храм! А вашей проклятой Безутешной! Десять человек вошли туда и не вернулись! — заорал кавалерист. — Вы можете толком объяснить, что с ними случилось?

— Не надо кричать, постояльцы еще спят, — спокойно ответил полицейский, — и не надо богохульствовать. Безутешная — обиженная на всех живых, ибо все мы дети Лита. Только одни молятся Ему, а другие — Ей. Я не знаю, что там произошло, но, думаю, вы своих людей в мире живых уже не увидите.