Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – эрцгерцог

Вода просто ледяная, из каких только глубин и поднимается такая, из вечной мерзлоты, что ли, я наконец окунулся с головой, проплыл под водой, погружаясь все глубже, но на дне все те же округлые голыши, только в одном месте со дна поднимаются пузырьки.

Я сунул туда ладонь, пальцы обожгло холодом, еще ощутил легкое давление водяного потока.

На берегу собрались мои сопровождающие, даже маг Дреслер там, а четверо уже ныряют в том месте, где я ушел под воду.

Макдугал, бледный, как покойник, заорал:

— Ваша светлость!.. Лучше бы вы сидели на берегу!

— Разве не вы меня заманивали в эту мокрую жуть? — спросил я. — Хотя да, сейчас здесь уже прекрасно…

Он закричал:

— Лучше бы мне родиться немым!.. У меня чуть сердце не выскочило! Вы что там так долго делали?

Я повернулся, посмотрел на солнце.

— Разве долго? Солнце все еще там же… Впрочем, нам не до раскупываний. Покормите коней, да выступаем дальше. Все нужно постараться сделать как можно быстрее.

Солнце начало склоняться на западную часть неба, тени зашли с другой стороны и пытаются сбить с курса. Я оглядел следующих за мной всадников орлиным взором, все время приходится напоминать себе и другим, что орел — это я, а то подомнут быстро, станешь королевой, что правит, но не управляет.

— А вот теперь, — сказал я властно, — привал уже настоящий. Вон там, в тени олив… Это же оливы?

— Гиксаганские, — подтвердил сэр Макдугал.

— Полезная порода? — спросил я.

Он взглянул с недоумением.

— Они все полезные…

— Горит хорошо, — подсказал сэр Монтьярд. — Даже в листьях много масла…

Гиксаганские оливы вблизи оказались еще громаднее предыдущих, что у часовни, ветви величественно распростерты от ствола на полсотни шагов, листья шелестят мирно и успокаивающе, а на земле темные круги выжженной земли от прошлых костров.

— Устраивайтесь, — велел я. — Я вернусь очень скоро.

Сэр Макдугал, что уже соскочил было на землю, повернулся, как ужаленный, побледнел.

— Ваша светлость!

— Молчать, — оборвал я. — Сюзерен знает, что делает. Когда вернусь… это будет скоро, продолжим путь. Дайте коням перевести дух. Им не угнаться за моей лошадкой…

Дреслер укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Ему помогли слезть с коня, он отстранил руки и повернулся ко мне.

— Точно, — спросил он, — мы будем бесполезны… абсолютно?

— Точно, — ответил я честно. — Не обижайтесь.

Он вздохнул.

— Я-то понимаю.

— И они поймут, — пообещал я. — А не поймут… важно ли? Главное, наша цель. А она велика и чиста, как…

Зайчик рванулся с места сразу в галоп, пес ринулся на обгон, но я не позволял арбогастру набрать высокую скорость, пока не скроемся из глаз, но все равно пусть видят, что нас не догнать, так пронеслись по долине и перевалили через невысокую гряду.

Я оглянулся, из-за нагромождения камней не видно даже вершин гиксаганских олив, соскочил на землю и забросил повод на седло.

— Ждите меня здесь, — велел я отечески, но строго. — Оба! Я все делаю быстро, знаете?.. даже то, что вообще-то надо бы долго… С другой стороны, если можно быстро, а потом заняться другим делом, еще поинтереснее, то… зачем?

Они провожали меня озабоченными взглядами серьезных мудрых глаз. Арбогастр покачал головой, а Бобик горестно вздохнул.

Я отошел подальше, чтобы у них из-под ног не обрушивалась земля, припал всем телом к почве, так экономлю секунды, а то и минуты, и закрыл глаза…

Плотные кожистые веки начали подниматься медленно и тяжело. Я тупо смотрел на далекую землю, потом сообразил, что это я сам на таких длинных лапах, опустился задом на прогретую солнцем мокрую землю.

— Давай, трус, — прорычал мой голос, — не увиливай… И не фантазируй.

Неприятное и пугающее чувство, когда внутри сильнейший зуд переходит в неистовое жжение, словно в желудок залили расплавленное олово, затем боль, щелканье костей, заныли суставы…

Земля приблизилась, я смотрел уже на растопыренные толстые когти с острыми когтями. Лапы теперь как стволы деревьев, нет, как пни, я же их укоротил, а тело снизу покрыто плотной чешуей, сверху чувствую тяжесть костяной брони.

Крылья настолько великолепные, что вытянул их на всю длину и несколько минут любовался совершенством линий. Это же сколько миллионов лет природа оттачивала каждый изгиб, вылизывала каждый сустав и укрепляла каждое сухожилие… да что там миллионы, эпоха динозавров захватила сотни миллионов лет!

— Не увиливай, трус, — повторил я вслух. — Мне тоже страшно, но… куда денешься?

Я присел, с силой толкнулся и одновременно ударил крыльями по воздуху. Поднял тучу грязи, земля только начинает сохнуть после ливня, еще раз взмахнул, задевая землю, наконец пошел медленно подниматься, поджав лапы к пузу и старательно работая крыльями так, что скоро заныли плечевые суставы.

Земля отдалилась быстро, я растопырился весь и отдыхал, чуть поворачивая плоскости, чтобы воздушные потоки несли туда, куда изволится мне, а не стихиям.

Как четко дал понять Сьюманс, к Укрытию по прямой не подступиться. Ни с какой стороны. Можно, конечно, попробовать снизу через тоннель, но это столько времени, сил и средств, а там защита может быть и покруче простой невидимости. Как и здесь, кстати.

Думаю, если даже как-то сумел бы отключить эту незримость высшей защиты, все равно уперся бы лбом в стены алмазной прочности и толщиной с плиты Баальбекского храма. Возможно, сверху можно попытаться, но и там, думаю, есть какая-то защита от метеоритов. Как ни редко они падают, но все же падают, а раз в тысячу лет попадаются достаточно крупные.

Череп разогрелся, мозги кипят, перебирая старые варианты и наворачивая все более дикие. Наконец я взял свое «я» за горло, христианин должен обладать внутренней дисциплиной, а паладин — особо, пусть даже он дракон, и сказал твердо, что сперва попытаюсь использовать единственно крупное преимущество, которым обладаю.

Еще с полчаса это крупное преимущество, растопырив крылья, скользило над облаками, просматривая землю. Не пришлось даже прибегать к тепловому или другим видам зрения, драконы легко видят сквозь самые плотные облака. Это для них, для нас, вроде прозрачной кисеи. У нас другая слабость: не замечаем мелкие вещи, хотя это и понятно: такой громаде мыши ни к чему.

Но я вот увидел, как далеко впереди стая гусей свернула без видимой причины, долго шла по широкой дуге, затем вернулась на прежний курс и дальше пошла от меня по прежней прямой.

Сердце ликующе и тревожно ускорило туканье. Я не дракон и не птица: замечаю такие вещи. Защита Укрытия сработала: никакая птица, гарпия, химера или дракон даже не пролетит над ним. То ли физическое искривление пространства, то ли восприятие, что значительно дешевле и требует меньше ресурсов… сейчас проверю, если, конечно, сумею.