Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – эрцгерцог

Я завис на большой высоте, держа взглядом точку, куда нужно опуститься. Снизу поднимаются токи, как говорят, теплого воздуха, даже человек замечает эти прозрачные струи, а все крылатые видят отчетливо и потому так легко парят, переходя от одного восходящего потока к другому.

Сконцентрировавшись, я слегка собрал крылья и начал медленно продавливаться сквозь слои теплого воздуха, опускаясь, словно палеонтолог, что проходит через пласты кайнозоя, мезозоя, триаса, кейперского периода.

Здесь тоже разная расцветка и состав, есть ароматы цветов и травы очень легкие, их поднимает чуть ли не в стратосферу, есть совсем тяжелые, что стелются над самой землей, но большинство располагается узкими слоями между ними…

Я иногда чуть раздвигал крылья, если снижение грозило превратиться в падение, время от времени даже останавливался на месте, растопыренный и настороженный, потом продолжал спуск.

Земля все приближается, мне становилось все тревожнее, потом медленно проснулось разочарование. Растопыренные в напряжении лапы мои еще не коснулись земли, но уже понимал, что обманут, как и все звери, люди, птицы, насекомые.

Я человек, прорычал я люто. Человек! В теле дракона. Даже не в теле дракона, а это мое тело, оно подчиняется мне, так что я — человек, изволивший принять чуточку другой облик. Но я человек, и ничто меня не обманет…

Земля снова приближалась, я со злостью и разочарованием видел, что обманут и на этот раз.

На третьей попытке я крылья не только сложил, но и помог ими набрать ускорение. Воздух засвистел в ушах, я прокричал яростно вслух, стараясь, чтобы эта мысль была четкой и подавила во мне все остальные: я не из этого мира! Местная магия не для меня!.. Запреты меня не учитывают!.. Я вне правил…

Я продолжал это выкрикивать, как считал, на самом деле просто глухо ревел, но мысль держал в мозгу четкой и ослепительно яркой, не отпускал, заставив все остальное скукожиться и расплющиться.

Сердце стучит так, что едва не разрывает грудь, ветер ревет в ушах… лапы ударились о твердое, в следующее мгновение острая боль пронзила тело, раздался лязг, скрежет, разрывающий уши визг. Твердое и острое впивалось в тело, я стремительно падал сквозь переплетение металлических балок, осколков камней, блеск лучей, снизу прогремел могучий рев…

Я отчаянно старался превратиться в нечто мелкое, как можно более мелкое, муравья сбрось хоть с высокой горы — не убьется, чернота небытия промелькнула моментально, я распластал уже птеродактильи крылья и старался удержаться на месте, а внизу рушилось, гремело, грохотало, крупные и мелкие глыбы образовали холм, из которого торчат исполинские балки, столбы из незнакомого металла.

Дрожащий, как лист на ветру, я опустился на вершину холма. Песок просыпался в широкие щели, здесь только крупные глыбы да металл. Снизу тянет теплом и странно знакомыми запахами…

Я заглядывал во все щели, вздрогнул, когда там далеко внизу послышались слабые голоса. У птеродактилей хороший слух, и, если он не обманывает, двое карабкаются вверх по глыбам.

Прижавшись к камням, я поспешно превратился в человека. Тело отчаянно зачесалось, так всегда, когда превращаешься часто или слишком быстро, но не успел с наслаждением поработать ногтями, как один из камней шелохнулся, в узкой щели показалась голова человека. Он был ко мне затылком, я успел рассмотреть светлые, коротко обрезанные волосы, тонкую шею.

Опустив голову, он крикнул вниз:

— Я выбрался!.. Оцениваю разрушения…

С натугой упершись руками в край глыбы, он вылез весь, невысокий, тонкокостный, тщедушный даже, но я-то знаю, что даже в этом мире не все зависит от массы тела и мускулистых рук, потому я заранее счастливо улыбнулся и сказал ликующе:

— Как хорошо, что тут люди!

Он резко обернулся, побледнел, глаза в испуге расширились. Я продолжал улыбаться, как идиот, неподвижный, с растопыренными в сторону руками.

После паузы он спросил дрожащим голосом:

— Вы… кто?

— Инспектор, — ответил я. — Прислан конклавом Великих Магов с Юга. Есть данные, что у вас тут много нарушений Кодекса и прочих непотребств, вплоть до трайбализма.

Он вскрикнул:

— О чем вы говорите?.. Какие нарушения?.. Какой Кодекс?..

— Не знаете? — спросил я строже. — Так вы не Хранители, а мелкие слуги?.. А хде Хранители?

Он смотрел на меня выпученными глазами.

— Я не понимаю… о чем вы…

Я сказал повелительным голосом:

— Хорошо. Проводите меня к старшему. Не с моим рангом Верховного Инспектора долго общаться со слугами.

Он смерил меня недоверчивым взглядом, но поклонился и сказал осторожно:

— Прошу вас следовать за мной… уважаемый.

Я выждал, когда он пролез в щель, спустился следом. Глыбы шатались и грозили обрушиться еще ниже, но, к счастью, металлические конструкции верхнего этажа задержали крупные обломки рухнувшего свода.

Мой проводник опасливо просунулся ниже, я не отставал, но рука моя инстинктивно дернулась к рукояти меча, когда прямо перед нами вырос еще один, выше ростом, с крупным лицом, мешки под глазами, глаза недоверчивые.

Он испугался меня больше, чем я удивился ему, я все-таки слышал, как первый докладывал, когда вылез наверх.

— Это… кто? — вскрикнул он тонким голосом.

Я высокомерно смолчал, а первый сказал быстро:

— Пойдем к Юрташту, там все выясним.

Второй молча пропустил нас вперед и пошел следом. Мне такое не нравилось, но смолчал и как бы не заметил, слишком велика честь видеть такое, урон достоинству Верховного Инспектора.

Акробатика кончилась, наши ноги коснулись пола, хоть и заваленного глыбами камня и засыпанного песком пустыни, а главное — в стене отчетливо видна дверь.

Первый подошел к ней, она исчезла, я следом за ним спустился на широкую площадку из цветного камня. Следом зашел второй. Через пару мгновений загрохотало, справа появились и, мерно постукивая, вниз пошли раскладываться ступеньки из крупного серого гранита.

Я поморщился.

— Какой примитив… А как насчет лифта?

Первый спросил настороженно:

— А что это?

— У нас на Юге в башнях магов, — сообщил я, — площадка сама поднимает слуг на те этажи, куда им надо.

Второй угрюмо буркнул за моей спиной:

— Мы не слуги.

— А хозяева, — обронил я, — просто перемещаются.

— Летают?

Я наморщил нос.

— Летают? Фи, это медленно и примитивно…

Спускались мы все в том же порядке: тщедушный впереди, я следом, крупнолицый замыкает шествие, держась от меня на пять-шесть ступенек. Я морщил нос, однако в самом деле чувствовал и разочарование: рядом идет непроницаемая стена из непонятного материала, а ступеньки простые, гранитные, с потертыми краями, явно просто камень из близкорасположенных горных массивов.