Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 2

ему собственно жизни и осознания. На мой взгляд, чудо произошло тогда, когда сотни тысяч лет на­зад — если не миллионы — в обезьяноподобного предка человека Бог вложил Дух, частичку себя. Именно тогда человек и стал человеком, выбив­шись из стройных рядов древних обезьян. Нынеш­нее антропоморфное восприятие Бога в значитель­ной мере обусловлено именно нашей гордыней: нам приятно думать, что мы такие же, как Бог. Или Бог такой же, как мы, хотя бы внешне. Тогда как для Бога, как мне кажется, внешние формы не имеют никакого значения, потому что Он их хозяин.

— А внутренний уровень? — спросила Вика.

— До внутреннего уровня добираются немно­гие — это уровень посвященных. Уровень тех, кто смог заглянуть дальше внешних рамок и догм. Здесь слова «уровень посвященных» не стоит восприни­мать как гордыню, как деление на невежественную толпу и избранных. Речь идет только о знании. Те же монахи, например, благодаря своему смире­нию, благодаря аскезе и молитвам входили в не­посредственный контакт с правящей миром силой, впускали ее в себя — этот момент в Православии известен как нисхождение Святого Духа. С это­го времени человек ощущал свою прямую связь с Богом, становился проводником Его воли. У монаха происходило непрерывное увеличение дарований, Бог раскрывал перед ним свои тайны — потому что знал, что этот человек уже настолько чист разумом и сердцем, что не использует полученные умения во зло. Многих из таких людей впоследствии чтили как святых. И все только потому, что они пришли к основам, а именно — к непосредственной связи с Богом, к служению Ему.

— Вообще-то слово «служение» звучит как-то нехорошо, ты не находишь? — поинтересовался я.

— Не нахожу, — он улыбнулся, уловив в моих словах недоверие. — То, что Бог дал человеку воз­можность служить Ему, — величайшее счастье. Я серьезно. Подумай: эволюция человека предпола­гает не только эту жизнь, но и посмертную. И боль­шинство из наших земных ценностей там, по ту сто­рону, не стоят и гроша. Они просто теряют смысл. И, чем выше духовное развитие человека, тем луч­ше он ощущает бессмысленность личных устремле­ний. Его просто уже ничто не интересует, ему скуч­но. Очень многие приходят к этому уровню развития еще здесь, в этой жизни. Ни путешествия, ни иссле­дование неизвестного — ничто уже не может заин­тересовать такого человека. В душе полная пустота и апатия, жизнь теряет смысл, потому что не к чему стремиться. К слову, у Кастанеды есть замечатель­ная притча на эту тему... — Сергей встал и прошел к шкафу, порылся в книгах. — Ага, вот она!

— Сергей, а откуда здесь книги Кастанеды? — спросила Вика. Поднявшись с кресла, она подошла к шкафу и начала разглядывать корешки книг.

— Забрал из своего дома, — ответил Сергей. — Мейер уже считал меня покойником, Паше я тоже не был нужен. Поэтому просто перевез оттуда сюда часть книг да кое-какие вещи.

— Ой, а я думаю — почему здесь точно такой телевизор, как у тебя?! — даже засмеялась Оль­га. —- Его ты тоже прихватил?

— Ну, разумеется, — кивнул Сергей, вытянув из шкафа нужную книгу. — Телевизор — это свя­тое... — Он снова сел в кресло, полистал книгу. — Сейчас найду...

— Смотри-ка! — обрадовалась Вика, выбрав какую-то книгу. — «Трансерфинг реальности»! Ты же говорил, что ее тебе не вернули?! — Девушка возмущенно посмотрела на Сергея.

— Не вернули, — подтвердил он, продолжая листать книгу. — Купил вчера вечером в книжном магазине. Специально для тебя... Ага, нашел. Итак, притча о Великом Гаррике. — Сергей поудобнее устроился в кресле и начал читать: — «Это история о человеке, страдавшем от глубочайшей меланхо­лии. Человек этот ходил по лучшим врачам того вре­мени, но никто из них не смог помочь ему. Наконец он явился в приемную лучшего доктора — целите­ля души. Доктор предположил, что, возможно, его пациент сможет найти утешение, душевный покой и исцеление в любви. Но человек возразил, что лю­бовь никогда не была для него проблемой, что он лю­бил так, как, очевидно, не любил никто в мире. Тогда доктор предложил ему отправиться в путешествие, чтобы взглянуть на мир. Печальный пациент отве­тил, что может сказать без преувеличения: он уже посетил все уголки мира. Врач порекомендовал за­вести хобби: заняться искусством, спортом и тому подобными вещами. На каждый совет пациент от­вечал, как и прежде: он уже прошел через все это и не почувствовал облегчения. У врача возникло по­дозрение, что пациент, возможно, страдает ничем иным, как патологической лживостью. Он не мог ис­пытать все, о чем говорил. Но доктор был хорошим целителем, и наконец-то его осенило: „Ах! — вос­кликнул он. — У меня есть прекрасный рецепт для вас, сэр! Вы должны посетить последнее выступле­ние величайшего из комедиантов наших дней. Оно вам доставит такое удовольствие, что вы совершен­но забудете о своей меланхолии. Вы должны явить­ся на представление Великого Гаррика!"

Тогда пациент взглянул на доктора с самым пе­чальным видом, какой только можно вообразить, и произнес: „Доктор, если это ваш последний совет, то я пропал. Я и есть Великий Гаррик"».

Сергей захлопнул книгу и взглянул на нас с мягкой улыбкой. Мы молчали.

— Да... — произнесла наконец Вика. — В этом что-то есть.

— Вот за это я и люблю Кастанеду, — ответил Сергей. — К ситуации, описанной в этой притче, приходят многие люди. Иные из них не находят ни­чего лучше, чем покончить с собой. Но это не толь­ко не решает их проблем, но, напротив, усугубляет. Ведь не случайно самоубийство у верующих счита­ется одним из самых тяжких грехов — самоубийц даже не хоронят на общем кладбище.

— И где выход из этой ситуации? — спроси­ла Вика.

—Выход—в служении. Когда все теряет смысл, единственное, что может удержать тебя на плаву, это служение Богу. Или, если кому не нравится это слово, Духу, Абсолюту, Изначальной Силе — от перемены слов суть здесь не изменяется.

— А что ты понимаешь под служением? — не отставала Вика. — Конкретно?

— Сложный вопрос... — Сергей потер перено­сицу. — Понимаешь, здесь едва ли не все зависит от конкретного человека. От того, кто он, чем зани­мается, что может дать миру. Скажем, музыкант может служить Духу, выражая его в своем творче­стве. Вспомните Баха, Бетховена и многих других гениальных композиторов. Писатель, художник, простой гончар — каждый может привнести Дух в свое творчество. А Дух — это прежде всего красо­та, гармония. Служа красоте, выражая ее в своей деятельности, человек служит Духу. Но маги идут еще дальше: если для простого человека красота является лишь частью его жизни, то для мага не остается ничего, кроме красоты. Маг видит красоту во всем: в грохоте молний и в плеске волн, в полете птицы и в доброй улыбке. Он любуется красотой и сам творит красоту. Все его действия — красивы, чисты, изысканны. Маг выражает ими Дух, и Дух выражает себя в действиях мага.