Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война

— Сообщили, что почти готовы и выйдут через три дня… значит, через шесть дней будут тут.

— Тогда на твоем месте я бы озаботился местом возле города. Скоро здесь не протолкнуться будет от солдат.

— Место? Э-э… А как его выбрать?

— Попроси короля поскорее выделить тебе гвардейцев, и пусть они займут место для лагеря. А пока отдыхай. Сегодня у тебя был трудный день.

Легко сказать, отдыхай. Кто бы еще дал отдохнуть. После сегодняшнего королевского выступления столько желающих нашлось с ним поговорить… Основная масса хотела просто оценить нового герцога и понять, чего от него ждать. Были и такие, кто хотел чего-то добиться от него, вытащить какие-то обещания. Но граф Танзани так и не подошел.

Только ближе к вечеру Володе удалось вырваться с организованного в его честь праздника, и то только потому, что большинство уже уверенно обосновалось под столом. Верный своей привычке, Володя пил очень мало, и только сильно разведенное водой вино, благодаря чему и сохранил ясность рассудка. Уже у двери его перехватил Эндон, точнее, столкнулся с ним, когда князь выходил из зала.

— А-а-а… наш князь чужеземный… Думаешь, втерся в доверие к королю и уже на коне? — Эндон ухватил его за доспехи, которые Володя так и не снял за отсутствием времени — не было возможности вырваться из толпы даже на минуту. — И не надейся, что тебе и дальше удастся водить всех за нос!

— Водить за нос? Господин Эндон, водить за нос можно того, кто позволяет себя водить. Я предпочитаю говорить делами.

— Делами? — Оруженосец криво усмехнулся. — Ну, посмотрим на твои дела, когда мятежник погонит тебя плеткой до столицы.

Володя пожал плечами и сделал шаг, чтобы уйти, но передумал.

— На твоем месте я бы так этого не желал. Если мятежник погонит меня до столицы, кто помешает ему в эту столицу войти? Подумай тогда над своей судьбой, если судьба королевства не тревожит.

Эндон открыл рот… закрыл… снова открыл…

— А ты думаешь, что сможешь победить мятежника?

— Думаю, не думаю… Кого волнуют мои мысли?

— Ага, дела должны говорить?

— Милорд в Тортоне доказал, что его дела могут за него говорить, — вдруг раздался рядом холодный как лед голос.

Эндон, услышав его, вжал голову в плечи, сразу растеряв всю важность и даже разом протрезвев.

— Простите, ваша милость, я не хотел никого оскорбить и не знаю ничего про Тортон.

— Ты легко оскорбляешь людей, ничего о них не узнав. Однажды ты попытаешься прыгнуть выше головы и лишишься ее. Сейчас ты очень близок к этому — оскорбляя герцога королевства.

— Да, ваша милость… — Эндон торопливо прошмыгнул мимо.

Володя развернулся к говорившему:

— Наконец-то мы с вами встретились, граф. Раньше вы избегали говорить со мной.

— Не избегал, милорд. Просто мне не о чем было с вами говорить.

— А сейчас есть? И значит, это ваши люди выспрашивали обо мне в Тортоне?

Брови графа Танзани вскинулись домиком, потом сошлись у переносицы в задумчивости, но туг же разгладились и вернулись на место. Подвижное и выразительное лицо, но взгляд… мурашки по коже от него.

— Значит, вам донесли об этих расспросах. Очень интересно. А вы странный человек — появились неизвестно откуда, сразу влезли в конфликт и сумели выиграть в безнадежной битве. Я буду присматривать за вами, ваше сиятельство.

Граф поклонился и неторопливо прошагал мимо.

На следующее утро Володя проснулся с тяжелой головой и в скверном настроении. Прибывший с утра посланец от короля с сообщением, что после обеда новый герцог приглашен на военный совет, настроение ничуть не улучшил. Чтобы хоть как-то развеяться, Володя поспешно оделся, накинул свою неизменную накидку и отправился прогуляться на стену замка. Здесь ему всегда нравилось — высоко, свежий утренний ветер обдувает, трепля волосы и играя полами накидки. Володя в таких случаях откидывал голову назад, подставляя лицо лучам солнца. Прикрыв глаза, он представлял себя на высокой скале у моря, у подножия могучие волны разбиваются о скалы, вздымаются и опадают…

— Простите, милорд…

— Какого… — едва не взвыл вслух Володя, но сдержался и резко обернулся… и тут же склонился в поклоне. — Ваше величество, простите, задумался немного, не заметил вашего присутствия.

— Ничего-ничего. — Королева-мать слабо улыбнулась. — Удачно получилось, что я встретила вас тут, я хотела уже послать служанку с просьбой.

За спиной королевы, поодаль, стояли три девушки- служанки.

— За мной? Я к вашим услугам…

— Нет-нет… Я хотела поговорить с вами не как королева, а как мать… Милорд… я слышала, что вы спасли одну девочку, когда врачи считали, что она умрет…

Володя нахмурился, но тут же улыбнулся:

— У меня есть кое-какие знания, но их недостаточно, чтобы называться врачом.

— Да-да. — Королева нервно затеребила рукав. — Герцог Алазорский передал мне ваши слова.

Тут Володя начал кое-что понимать.

— Он говорил, что ваша дочь простудилась…

— Да. Думали, что простуда, но с тех пор ей становилось только хуже, а сейчас… сейчас у нее опять жар, и она все чаще впадает в забытье… Врач говорит… говорит… говорит, что ничего не может сделать.

— Ваше величество, я не врач, но позвольте мне взглянуть на вашу дочь. Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Ясно же, чего хочет королева, почему же не пойти ей навстречу? Хуже по-любому не будет.

— Я провожу вас, ваше сиятельство.

— Вольдемар. Если это не против этикета, называйте меня по имени.

— Ну что вы, Вольдемар. — Королева вновь слабо улыбнулась. — Никакого нарушения этикета нет.

— Только мне надо будет сначала зайти к себе за… за лекарствами.

— Конечно. Прошу вас, Вольдемар. Линда вас потом проводит.

Володя снова поклонился, а когда выпрямился, королева уже уходила и рядом осталась только одна служанка. Мальчик приветливо кивнул ей и отправился к себе — служанка засеменила следом.

Медикаменты пришлось вытаскивать почти с самого дна баула с вещами, которые князь еще не позаботился разобрать. Наконец саквояж был извлечен, и Володя двинулся за служанкой.

Идти пришлось чуть ли не в другой конец замка, и Володя уже не знал, в какую руку сунуть не очень удобный саквояж — привык уже, что багаж слуги таскают.

— Одну минуту, ваше сиятельство, я предупрежу ее величество.

Служанка оставила Володю у двери, а сама юркнула в комнату. Но тут же снова вышла и пригласила войти.

Принцесса полулежала на огромной кровати под одеялом так, что снаружи оставалось только лицо, поразившее мальчика нездоровым румянцем. Длинные распущенные волосы были в беспорядке разбросаны поверх одеяла. На звук хлопнувшей двери она открыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд. Королева сидела на стуле возле дочери. У противоположной стены, рядом со столиком, уставленным всякими кувшинами, пузырьками и чашками, замерла служанка, видимо, выполняющая обязанности сиделки.