Кувшинов - Антифэнтези

- Это, конечно, даже не Жигули! Но потерпи, милая, и мы скоро уснем праведным сном в моих шикарных апартаментах! Поверь, я даже не буду тебя… как это говорят… соблазнять.

- Ой уморил! – рассмеялась егоза. – Да ты хоть знаешь, что ты сейчас можешь соблазнить только на тот свет?!

- Как это так? – начал было возмущаться я.

- А куда ты годишься? Если только на анализы – и те испорченные!

От такой отповеди я заткнулся и молчал всю дорогу, смотря в окно. Эх, лучше бы я туда не смотрел: отличия стали громоздиться одно на другое, только еще больше вводя меня в состояние меланхолии.

Одно хорошо, кажется, я все-таки достал Машунину совесть, спрятавшуюся, как кощеева смерть, под десятью оболочками моей подружки. Я почувствовал на своей старческой лысине ее руку, пытающуюся погладить остатки куцых волос.

- Бедненький мой, старичок! Я же не про тебя говорила, а про это старое тело. Ты у меня орел, хоть куда! Вот домой выберемся, я тебя по блату устрою на сдачу всех анализов!

- Размечталась! Пока мы тут прохлаждаемся, там наши тела портятся под разлагающим влиянием вампиров и эльфов. Так что на хорошие анализы не надейся, - примирительно проворчал я.

- А я тебе в таком виде больше нравлюсь? – вдруг спросила Машуня заинтригованным голосом.

Вот ведь женщины – не пойми где, не пойми в чем, а все туда же: «как вам моя прическа?»

- Нет, самой красивой ты выглядишь в межмирье! – честно признался я, и заслужил признательный чмок в свой сморщенный лоб, на что шофер только тревожно зыркнул в зеркало заднего вида. Оставалось только догадываться, что он подумал, при виде студентки, резво запрыгнувшей на коленки к дряхлому профессору, схватившей его за остатки вихров и принявшейся его целовать. Хорошо, что это длилось всего мгновение, хотя, если честно, я бы еще «потерпел», но Машуня, словно птаха, уже слетела обратно на сиденье.

- Не знаю, какие нравы в этом мире, но, похоже, весьма пуританские, - осталось только довольно хихикнуть мне.

Дальше развивать тему не получилось, так как мы уже приехали во двор довольно симпатичного особняка. Пожалуй, что этот профессор, как минимум, академик или начальник института – в таких особнячках, да еще в черте города, простые учителя не живут.

Мы с Машуней, как ни в чем ни бывало, прошествовали рука об руку к дому.

- Ну вот, есть подходящее место предаться освободительному сну! – удовлетворенно заметил я, дребезжа козлиным голоском и потряхивая не менее козлиной бородкой.

- Представляю, что народ подумает о свихнувшемся под старость профессоре! – поддержала мою мысль Машуня.

- Не смеши меня, а то я от хохота скоро рассыплюсь, - закашлявшись, сипло выдохнул я. – Нам нужно успокоиться, а ты тут…

- Сам начал! Еще распиши, какого легкого поведения студенточку я из себя представляю!

- Нет, не легкого и даже не тяжелого поведения, а, я бы сказал, молодую особу, снедаемую странной тягой к полуразложившимся от старости кавалерам.

В результате, перед открывшейся дверью мы предстали, весьма странно хихикая. Правда, от встревоженного вида встречавшей нас женщины, наш смех быстро сошел на нет.

- Папа, что ты здесь делаешь с этой… девушкой посреди занятий? – вопросила «моя дочка».

- Стою и смеюсь! – опять улыбнулся я. – Давно так не смеялся.

- Ничего смешного в том, что ты заявился с чужой женщиной, я не вижу. Видела бы этот позор мама!

- Доченька, какой может быть позор в моем возрасте? Мне просто не поздоровилось, и эта милая девушка, студентка из моей группы, милостиво согласилась меня проводить до дома. Кстати, ее зовут Маша.

Женщина в роскошном атласном халате удивленно подняла брови и переспросила:

- Как? Ланша?

- Да-да, не обращай внимания… - старчески зачастил я, испугавшись, что с именами у нас опять проблемы. Это говорило о том, что мы говорим на каком-то неизвестном языке и когда пытаемся воспринять имена в том виде, как они звучат, сталкиваемся с недоразумением. Поэтому пришлось идти вперед тараном, на манер старичков в очереди за пенсией или лекарствами – я просто-напросто нахально двинулся вперед на свое, тоже, надо сказать, весьма престарелое чадо, при этом цепко держа Машуню за руку.

Моя тактика сработала, и «дочка» посторонилась, впуская нас в холл. Вломившись внутрь дома, я растерянно остановился посреди просторной комнаты – нужно было куда-нибудь двигаться, чтобы срочно уснуть. Мне пришлось беспомощно взглянуть на хозяйку и спросить:

- Забыл… доченька, где моя спальня?

- Зачем вам спальня? - тревожно спросила тетка.

- Мне тяжело, а ты еще издеваешься… - я попытался придать своему тону оттенок обиды.

По-моему получилось очень натурально, так мой голос скрипуче подрагивал, а «дочка», мгновенно расправив нахмуренные было брови, указала куда-то направо. Она еще хотела «заботливо» оттеснить Машуню от меня, но я с укором заметил, что нехорошо так обращаться с гостями. Так что мы все втроем прошли ко мне в спальню. Надо сказать, такие спальни я видел не чаще, чем давешний кабинет. Ладно, широченная кровать (на которой мы с Машуней могли вполне потерять друг друга почти с тем же успехом, как и в межмирье), так тут еще было большущее кресло, столик и тахта, не говоря о прочих непонятных прелестях интерьера.

Быстро сориентировавшись на местности, я прикинул, что если Машуня уснет на тахте, а я на кровати, это не нанесет непоправимого морального ущерба девушке, как и не шокирует старика после просыпания. Вообще-то, их ожидает еще тот сюрприз – представляете: вы тихо-мирно засыпаете себе на лекции или занятии, а просыпаетесь в спальне со своим любимым/нелюбимым преподавателем/студенткой (нужное выбирайте по своей фантазии)? Впору с ума сойти, если не от склероза, так от конфуза!

Только я озадачился тем, как бы спровадить внимательную «дочурку» куда подальше, как она сама пришла мне на помощь с вопросом:

- Папа, мне нужно в магазин, ты шофера еще не отпустил?

- Нет, конечно! – радостно воскликнул я. Еще бы я отпустил, если ни ухом, ни рылом в их великосветских порядках. Сейчас терпеливо ожидающий распоряжений водитель оказался, как нельзя, кстати, а я продолжал выводить рулады. – Езжай, милая, а Ма… Ланша присмотрит немного за старой развалиной.

Но остаться вдвоем с Машуней наедине в такой роскошной спальне было еще полдела. Нужно было еще уснуть. И если в свойства стариков входила способность засыпать днем в самый неподходящий момент (как и не спать ночи напролет), то как уснуть полной энергии девушке средь бела дня – был еще тот вопрос. Поэтому, уже вдогонку «доченьке» я вспомнил:

- Милая, ты не подскажешь, где у нас снотворное? Мне нужно поспать.

Моя, временная родственница, вздохнув, подошла к красивой, инкрустированной костью тумбочке и достала из ящика баночку с пилюлями. Затем, почему-то повернувшись к Маше, а не ко мне, сказала: