Джон Толкин - Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Некоторые утверждали, что то был сам Мандос, или, по меньшей мере, вестник Манве. Голос его был громким, торжественным и вселяющим страх; и нольдорцы застыли на месте, чтобы услышать слова проклятия и предсказания, которое впоследствии стали называть "Пророчеством Севера" или "Роком Нольдор". В нем звучало много темных предостережений, смысл которых нольдорцы полностью осознали лишь тогда, когда предсказанные беды настигли их; но все хорошо слышали и поняли проклятие, предназначенное тем, кто не повернет назад и не вверит себя милости Валар.

— Немало будет пролито вами слез; Валар закроют от вас Валинор и не допустят в него более, и даже эхо ваших причитаний не сможет долететь до них через горные пики. Дом Феанора навлек на себя гнев Валар, от которого тому не скрыться ни на Западе, ни на Востоке, и это касается также тех, кто решится последовать за ним. Их поведет вперед данная ими Клятва, но она же предаст их, навсегда сделав недостижимыми те самые сокровища, которые они поклялись себе вернуть. Все их начинания будут обращаться во зло; брат ополчится против брата, и страх перед предательством посеет недоверие и вражду. И навсегда останутся они Изгоями.

Пролив кровь ваших собратьев, вы запятнали ею земли Амана. За их кровь вы заплатите собственной кровью, и вне Амана будете жить в тени Смерти. Ибо несмотря на то, что Эру сделал вас в Эа бессмертными и неподверженными болезням, вы можете быть повержены оружием, а также измождением и тоской; и тогда ваши развоплощенные души придут в чертоги Мандоса. И там вам придется провести немало времени, дабы заслужить возможность вернуться в свои тела, и мало жалости увидите вы со стороны тех, кого безжалостно убили. Те же, кого не сломят тяготы пребывания в Средиземье, почувствуют такую усталость от жизни, что она превратится в тяжкое бремя; со временем они ослабеют и зачахнут, став достойными жалости тенями перед лицом младшей расы, что вскоре придет в этот мир. Валар объявили вам свою волю.

Многие из нольдорцев дрогнули, но Феанор, скрепя сердце, поспешил их успокоить:

— Мы поклялись страшной клятвой, и мы сдержим ее. Нам угрожают многими бедами, и предательство лишь одно из них; но кое-что они упомянуть забыли: нам не суждено пострадать от трусости, трусов и страха перед трусами. Поэтому я настаиваю на продолжении пути, и хочу добавить пророчество от себя: наши деяния будут славиться в песнях до самых последних дней Арды.

Но Финарфин принял решение отказаться от похода и повернул назад, исполненный скорби и горечи против рода Феанора; ведь с правителем Альквалонде Ольве его связывали родственные узы. Многие из его отряда присоединились к нему, уныло повторяя пройденный путь, пока не замерцал перед ними вдалеке луч маяка на Миньдоне, все еще сиявший в ночи; так они вернулись в Валинор. Получив прощение Валар, Финарфин был назначен правителем оставшихся в Благословенном Царстве нольдорцев.

Однако сыновья его вместе с ним не вернулись, ибо не пожелали оставить сыновей Фингольфина. Поэтому отряды Финарфина продолжали путь на север, не желая противоречить Феанору и страшась предсказанного Валар рока; ибо далеко не все из них были безвинны в учиненном в Альквалонде братоубийстве. Более того, Фингон с Тургоном были весьма упрямы и целеустремленны, и не желали бросать поставленной перед собой задачи до самого конца, каким бы плачевным он не оказался. Так что большая часть нольдорцев продолжила свой поход, и очень скоро предсказанное зло простерло над ними свою черную тень.

Какое-то время спустя пришли они на север Арды; здесь на морских просторах начали появляться острые ледяные глыбы, и стало ясно, что до Хелькаракса уже рукой подать.

Между побережьем Амана, изгибавшимся к северу на восток, и восточными берегами Эндора (что в Средиземье), изгибавшимися к западу, встречались стылые воды Окружающего Моря и волны Белегаэр; над ними нависали промозглые туманы, а морские течения несли сталкивающиеся друг с другом льдины и глубоко погруженные под воду айсберги. Таков был Хелькаракс, и никто еще не осмеливался попытаться пересечь его, за исключением разве что Валар и Унголиант.

Здесь Феанор приказал сделать привал, и нольдорцы заспорили о том, каким путем им двигаться дальше. Холод причинял им немало страданий, также как и плотные туманы, сквозь которые совсем не пробивался звездный свет; многие стали сожалеть о своем решении и роптать — в особенности те, кто следовал за Фингольфином; они проклинали имя Феанора и называли его причиной всех бед, свалившихся на головы Эльдар. Феанор же, прекрасно осведомленный о настроениях в отряде, решил посоветоваться с сыновьями.

Маршрутов из Арамана в Эндор у них на выбор было только два: по перешейку или на кораблях. Однако Хелькаракс им вскоре пришлось признать непроходимым, а кораблей было слишком мало. Некоторые из них были потеряны во время путешествия, остальные же находились не в лучшем состоянии и не могли перевезти на тот берег все многочисленное воинство. Опять же, никому не хотелось ждать на западном берегу, пока остальные плывут на восток; страх предательства уже успел поселиться в сердцах нольдорцев. Поэтому Феанор и его сыновья замыслили захватить корабли и отплыть без остальных. Со времен битвы в Гавани они научились более-менее успешно ими управлять, а команды кораблей комплектовались только из тех, кто принимал участие в резне и был предан Феанору.

Погода благоприятствовала им, и словно откликаясь на их зов, с северо-запада подул ветер, и Феанор вместе со всеми, кого он посчитал достойными своего доверия, погрузился на корабли; затем они отчалили, оставляя Фингольфина в Арамане. Море в этом месте было нешироким, и Феанор направил корабли на восток, забирая чуть-чуть южнее, и преодолел пролив без потерь; и вскоре первые изо всех нольдорцев вновь ступили на берега Средиземья. Высадились они у залива Дренгист, образованного устьем реки и ведущего к землям Дор-ломина.

Вскоре после сошествия на берег Маэдрос, старший из сыновей Феанора, водивший дружбу с Фингоном до того, как между ними пролегла ложь Моргота, спросил у отца:

— Какие корабли и сколько человек ты выделишь для обратного заплыва, и кого им следует перевезти сюда в первую очередь? Может, отважного Фингона?

Феанор в ответ лишь расхохотался и вскричал:

— Нисколько и никого! Тех, что остались позади, я не считаю большой потерей; ненужный балласт в пути, только и всего. Пускай те, кто проклинал мое имя, получат еще один повод продолжать этим заниматься, и ползут на карачках обратно в клетки к Валар! А корабли — сжечь!

Маэдрос молча отступил в сторону, и Феанор приказал поджечь белые корабли Телери. Так, в местности под названием Лосгар, что в устье залива Дренгист, погибли прекраснейшие из кораблей, когда-либо бороздивших морские просторы; пламя было жарким и яростным. Фингольфин с его отрядом издалека заметил зарево, красными бликами подсвечивавшее облака; они сразу же поняли, что их предали. Таковы были первые плоды братоубийства и начало исполнения Рока Нольдор.