Джон Толкин - Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Сильнее всех внезапный удар сказался на сыновьях Финарфина, и Ангрод с Аэгнором погибли; следом за ними пал Бреголас, лорд из рода Беора, и значительная часть воинов его народа. Но брат Бреголаса, Барахир, принял сражение дальше к западу, неподалеку от Ущелья Сириона. Здесь король Финрод Фелагунд, спешивший к полю боя с юга, оказался отрезан от своих армий и окружен с небольшим отрядом в Серехской Топи. И здесь бы ему пасть смертью храбрых или попасть в плен, кабы не вовремя подошедший с отважнейшими из своих бойцов Барахир, который избавил его от этой печальной участи, окружив защитным частоколом копий. Понеся большие потери, они все же сумели пробить себе путь из окружения.

Так Фелагунду удалось бежать, и он вернулся в свою подземную крепость Нарготронд; однако прежде он поклялся в вечной дружбе Барахиру и всей его родне, пообещав при первом требовании предоставить им любую понадобившуюся помощь. В подтверждение этой клятвы он подарил Барахиру свое кольцо. С тех пор Барахир стал по праву правителем дома Беора; он вернулся в Дортонион, где вскоре обнаружил, что большая часть его народа оставила свои дома и укрылась на просторах Хитлума.

Таким яростным был натиск Моргота, что Фингольфин с Фингоном не смогли прийти на помощь сыновьям Финарфина. Воинства Хитлума были с большими потерями отброшены назад, к укреплениям Эред Ветрин, и здесь вынуждены были с переменным успехом отражать нападения орков. У стен Эйтель Сирион погиб в возрасти шестидесяти шести лет Хадор Златовласый, защищая тылы своего повелителя Фингольфина, а с ним нашел свою смерть и его младший сын, Гундор, пронзенный множеством стрел; эльфы искренне оплакивали их кончину. Бразды правления принял после отца Гальдор Высокий.

Благодаря массиву Тенистых гор, противостоявших огненным потокам, и доблести эльфов и людей Севера, которую не смогли сломить ни орки, ни балроги, Хитлум все еще держался, оставаясь угрозой флангам армий Моргота. И все же Фингольфин оказался отрезан от своих родственников живым морем противников.

Сильно ударила эта война по сыновьям Феанора, и почти все восточное пограничье было захвачено; не избежал этой участи и перевал Аглон, хотя орки понесли здесь весьма серьезные потери. Келегорм с Куруфином, потерпев поражение, бежали на юг и на запад вдоль пограничья Дориата, и в конечном итоге пришли к Нарготронду, где Финрод Фелагунд предоставил им укрытие. Таким образом их воины усилили гарнизон Нарготронда, однако время показало, что было бы лучше для всех, останься они на востоке, среди собственного народа.

Маэдрос проявлял просто чудеса героизма, и орки при виде его в панике разбегались; с тех пор, как он избежал мучительного пленения на склонах Тангородрима, дух его пылал, словно раскаленное добела пламя, и оттого Маэдрос был подобен возвратившемуся из мертвых. Так, мощную цитадель на Химрингском холме оркам взять не удалось, и многие и выживших храбрецов, из числа дортонионских народов и обитателей восточного пограничья, стекались туда под знамена Маэдроса. Ему даже удалось на время отстоять перевал Аглон, так что оркам проход в Белерианд этим путем оказался перекрыт. Но вскоре им удалось подавить своей численностью всадников народа Феанора на Лотланне, ибо на помощь оркам пришел Глаурунг, который прошел через Брешь Маглора и разорил все земли меж рукавами Гелиона. Орки захватили крепости на западных склонах горы Рерир и прорвались в Таргелион, земли Карантира, где осквернили озеро Хелеворн.

К Маэдросу на Химринге присоединился Маглор, однако Карантир бежал, присоединившись к остаткам своего народа и разрозненным группам охотников Амрода и Амраса, и они отступили на юг, за Рамдаль. На Амон Эреб они организовали дозорные посты, пользуясь поддержкой Зеленых эльфов; но орки, как правило, не совались в Оссирианд, к Таур-им-Дуинат и вообще в дикие южные земли.

В конце концов вести о том, что Дортонион потерян, а сыновья Финарфина потерпели поражение, дошли до Хитлума. Фингольфин ошибочно решил, что пришел конец всем Нольдор, и все их благородные дома уничтожены без возможности восстановления; объятый гневом и отчаянием, он вскочил на своего огромного скакуна Рохаллора и помчался прочь, и никто не сумел удержать его. По Дор-ну-Фауглит он пронесся, словно ураган, вздымая пепел и пыль, и все, кто оказывался на его пути, разбегались прочь, приняв его за самого Ороме. Ибо такова была сила обуявшего его безумия, что глаза Фингольфина сияли, словно у Вала.

Так он оказался перед вратами Ангбанда и затрубил в свой рог, после чего принялся вновь колотить в бронзовые двери, вызывая Моргота на поединок. И Моргот принял вызов.

Последний раз за всю историю противостояния покидал он стены своей твердыни, и говорят, что вызов этот Моргот принял без особого энтузиазма; ведь несмотря на то, что он превосходил силой всех и вся в этом мире, он все же единственный из Валар ведал страх. Однако он не осмелился проигнорировать вызов, брошенный ему в присутствии его военачальников; скальные массивы содрогались от пронзительного рева рога Фингольфина, а голос его доносился в глубины подземелий Ангбанда ясно и четко. При этом Фингольфин обзывал Моргота трусом, падальщиком и повелителем рабов.

Так что пришлось Морготу поднять зад со своего подземного трона, и звуки его шагов, словно гром, эхом отдавались под сводами крепости. Он вышел наружу, весь закованный в черную броню, и встал перед Королем, возвышаясь над ним, словно башня — увенчанный железным венцом, держащий черный геральдический щит и отбрасывающий огромную тень, словно грозовая туча. Но в этой тени Фингольфин сиял, словно звезда; доспехи его были покрыты серебром, а голубой щит украшен кристаллами. Он выхватил свой меч Рингиль, и тот замерцал, словно лед на солнце.

Моргот взмахнул Грондом, Молотом Преисподней, и изо всей силы обрушил его вниз. Но Фингольфин отскочил в сторону, и Гронд оставил лишь огромную дыру в земле, откуда тотчас же вырвался дым и языки пламени. Множество раз Моргот пытался достать Фингольфина своей булавой и размазать его в лепешку, но тот каждый раз успевал отскочить, напоминая при этом вырывающуюся из-под темной грозовой тучи молнию. Он сумел нанести Морготу семь ранений, и семь раз тот взревел от боли, в то время как физиономии воинства Ангбанда кривились от недовольства, и вопли эти эхом разносились по всем северным землям.

Но с течением времени Король стал уставать, и Морготу трижды удалось достать его своим щитом, заставляя падать на колени, но Фингольфин трижды поднимался вновь, вскидывая свой собственный сломанный щит и поправляя погнутый шлем. Однако земля под его ногами была вся покрыта ямами и рытвинами, и вот он споткнулся и пал навзничь у ног Моргота. Моргот поставил левую ногу ему на шею, и вес ее был подобен тяжести упавшей скалы. Но несмотря на это, Фингольфин последним усилием пронзил ногу Моргота Рингилем, и из нее хлынула черная, дымящаяся кровь, наполняя оставленные Грондом вмятины в земле.