Джон Толкин - Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

— О падший дух, погрузись в темное забвенье и забудь о на время о страхах и заботах живущих.

И Кархарот рухнул наземь, объятый сном, будто сраженный молнией, а Берен с Лютиен прошли через врата и углубились в хитросплетение извивающихся лабиринтов лестниц, чтобы совершить величайший изо всех подвигов эльфов и людей.

Долго ли коротко ли, подошли они к трону Моргота, что стоял в самом нижнем из залов, объятом покровом невыразимого ужаса, освещенном пылающим огнем и заполненным орудиями, несущими смерть и мучения. Берен в волчьей шкуре поспешно шмыгнул под трон; Лютиен же, лишенная своей маскировки волей Моргота, смело встретила его взгляд. Она назвалась и предложила спеть ему песню, словно случайно забредший в сии чертоги менестрель.

Моргот, оценив невероятную красоту девушки, почувствовал вожделение и задумал такую гадость, каких не совершал со времен своего побега из Валинора. Однако собственное коварство предало его; вместо того, чтобы скрутить Лютиен, он со зловещим удовлетворением глядел на нее, погрузившись в непотребные мысли. И Лютиен воспользовалась этим, чтобы скрыться с его глаз, и, затаившись в тенях, запеть песнь чудесную песнь такой невероятной силы, что Морготу ничего не оставалось, кроме как слушать; глаза его заволокло туманом, и, сколько он не вертел головой, отыскать взглядом Лютиен не смог.

Вскоре палаты его погрузились в сон, а пламя стало угасать и потухло; лишь сильмарили в короне на голове Моргота внезапно засияли ослепительным белым огнем. Вес короны и камней потянул голову его вниз, словно на нее вдруг легла тяжесть всего мира, обремененного таким количеством забот, страха и желаний, что даже воля Моргота не сумела удержать все это вместе взятое. Лютиен, придерживая свои развевающиеся крылатые одежды, взлетела в воздух, откуда голос ее низвергался вниз, словно потоки дождя в глубокие и темные водоемы. Она набросила на глаза Морготу свой плащ, погрузив его в сон темнее внешней Пустоты, где он некогда бродил в гордом одиночестве.

И Моргот упал, скатившись со своего трона подобно черной лавине; и замер неподвижно на полу созданного им самим ада. Железная корона с лязгом упала с его головы, и все затихло.

Берен распластался на земле, словно убитый зверь; но Лютиен своим прикосновением пробудила его, после чего тот скинул с себя жуткую волчью шкуру. Затем Берен достал нож Ангрист и с его помощью сковырнул с короны Моргота сильмариль.

Сжав камень в руке, Берен почувствовал растекающееся по ладони тепло, и она стала похожа на зажженный светильник; но прикосновение Берена сильмариль выдержал и не обжег его. Тогда Берену пришло в голову вопреки своей клятве принести из Ангбанда не один, а все три драгоценности Феанора; но судьба у сильмарилей была другая. Ангрист соскользнул, и острое лезвие царапнуло Моргота по щеке. Он застонал и пошевелился, и вся темная рать Ангбанда начала пробуждаться ото сна.

Ужас охватил Берена с Лютиен, и они помчались прочь не разбирая дороги и даже не пытаясь вернуться к маскировке; единственным их желанием было поскорее выбраться на свет. Они не встретили на пути препятствий и погони за собой не услышали, но выход за Врата был перекрыт для них проснувшимся Кархаротом, стоявшим в гневе на пороге Ангбанда. Он заметил их раньше и набросился на бегущих в панике Берена с Лютиен.

Лютиен была измождена, да и времени на то, чтобы успокоить волка, совсем не было. Тогда грудью на ее защиту встал Берен; он вскинул правую руку с зажатым в ней сильмарилем, и Кархарот на какое-то мгновение испугался.

— Ступай прочь, тварь! — выкрикнул Берен. — Ибо этот огонь способен поглотить тебя, как и все прочие порождения зла.

И он вновь замахнулся сильмарилем в сторону оскаленной морды волка. Но Кархарот присмотрелся к священному камню без страха, и жадный дух, что обитал в нем, проснулся при виде этого огня. Волк неожиданно лязгнул мощными челюстями, и откусил руку Берена у запястья. Внутренности его тут же оказались охвачены причиняющим ужасную боль пламенем, которым опалял сильмариль его проклятую плоть. Взвыв, он бросился прочь, и окрестности Черных Врат огласились его ревом и воем. И так ужасен оказался Кархарот в охватившем его безумии, что все твари Моргота, обитавшие в проклятой долине или рыскавшие по ведущим в нее дорогам, помчались врассыпную прочь, разбегаясь с Севера по всему миру и неся в него хаос и разрушения. Изо всех ужасов Ангбанда, когда либо объявлявшихся на просторах Белерианда, самым чудовищным был ополоумевший от боли Кархарот; ведь внутри него была заключена мощь сильмариля.

Берен же пал без сознания у зловещих Врат, и смерть подбиралась к нему все ближе, потому что клыки волка были покрыты ядом. Лютиен отсосала из раны этот яд и приложила все свои силы, стараясь залечить ужасную рану. Но тут за их спинами из Ангбанда послышался и стал нарастать разгневанный гвалт, издаваемый пробудившимся воинством Моргота.

Так бы и завершился сокрушительным провалом поход за сильмарилем, кабы в долину вовремя не прилетели три мощные птицы, чьи сильные крылья несли их на север быстрее ветра. Все звери и птицы были наслышаны о блужданиях Берена и о том, что он нуждается в помощи; Хуан лично проследил за тем, чтобы они согласились отправиться к нему на выручку.

Высоко над царством Моргота парили Торондор и его подданные, и, заметив свихнувшегося волка и падение Берена, они поспешно опустились вниз, успев как раз к тому моменту, когда воинство Ангбанда сбросило с себя сонное оцепенение.

Орлы подняли Лютиен с Береном с земли и понесли их вверх, за облака. Внизу послышались раскаты грома, и белые языки молний принялись хлестать воздух совсем рядом с ними, а горы сотрясались и едва ли не ходили ходуном. Из жерл Тангородрима повалили огонь и дым, извергаясь далеко и покрывая черной копотью лежащие вокруг земли; даже Нольдор в Хитлуме содрогнулись от страха.

Но Торондор избрал лежавшие высоко над землей пути, двигаясь по тропам ветров, где целый день сияет солнце, не затмеваемое никакими облаками, а луна прокладывает свои маршруты среди ярких и хорошо заметных звезд. Так им удалось быстро промчаться над Дор-ну-Фауглит и Таур-ну-Фуин, а затем пронестись над не прикрытой облачным покровом скрытой долиной Тумладен, где в Гондолине, напоминающем белый блик на поверхности зеленого драгоценного камня, обитал Тургон. Но красоты проносящихся внизу пейзажей не радовали и не удивляли Лютиен; она боялась, что Берен не выживет, ведь он за все это время ни разу не открывал ни рта, ни глаз. Наконец, орлы опустили их у самых границ Дориата, в ту самую лощину, где Берен в тоске и отчаянии оставил спящую Лютиен.

Уложив девушку на землю рядом с Береном, орлы вернулись на пики Криссайгрим, к своим высоким гнездам. Тут их нашел Хуан, который принялся помогать Лютиен обработать рану Берена, как прежде помог исцелить ту, что нанес Берену Куруфин. Однако на сей раз все было намного серьезнее, ибо от попавшего в нее яда рана нагноилась и выглядела отвратительно. Долго лежал Берен в горячке, и дух блуждал его у границ жизни и смерти, и страшные мучения преследовали его во время коротких пробуждений.