Ахэнне - Принцип подобия

Торговали прямо на ступенях домов, хватали за рукав и предлагали золото, ткани, свежее мясо и диковинные фрукты, живых кур и гусей, сомнительного качества технику, пряности, пластмассовые безделушки, картины — многие из которых тянули на шедевры, а другие — на бездарную мазню; предлагали свои услуги грузчики, парикмахеры, дизайнеры (мы сошьем вам уникальную одежду при вас!), проститутки обоих полов ("клубы знакомств"), сновали воры и клянчили милостыню явно профессиональные нищие. Слышался звон металла, вилок и стаканов, крики и ругань, похвальбы и приглушенные деловые разговоры. Хватало и сектантов различного толку, и шарлатанов. Но Центральный Рынок — не Пестрый Квартал, здесь все более или менее честно.

Может быть, и дешифраторы тоже.

— Целест… а кто они вообще такие? — все-таки задал вопрос Рони, и тут же смутился. Столько разговоров и таинственных лиц, а он толком не понял, к кому они идут. Оглянулся по сторонам: скоро должна появиться Элоиза — на условленном месте возле шеста-спицы — на его вершине сидели в подсобке пожарные, а под ним дремали стражи и Магниты. Виндикар обеспечивал безопасную торговлю.

— Вчера из Пределов приехал? — вытаращился Тао. И как обычно, замолк под взглядом Целеста.

— Люди-машины, — чуть подумав, сказал тот. Целест читал о дешифраторах давным-давно, и отнюдь не только в семейной библиотеке, но и на тех дисках, каковые добывала из Архива покойная банда Пирата. В современном Мире Восстановленном дешифраторов считали помесью гадалок со старыми компьютерами, но правда, как всегда, проще… и сложнее.

— В общем, это началось в середине двадцатого века… а кое-кто считает, что военные и раньше такие штуки вытворяли, только неофициально, — последнее явилось прямиком из запретной секции Архива, но какая разница? Целест закурил и чуть понизил голос. Он чувствовал себя не то лектором, не то пророком: Рони ловил каждое слово, и даже неразлучная ехидная парочка заинтересовалась.

— Военные надеялись остановить эпидемию с помощью людей-машин. Брали обыкновенных парней покрепче, вроде нас — ну, не вроде нас, Магниты еще не рождались ведь. И заменяли им половину органов искусственными. Там, армированное сердце, позвоночник из титана. Вшивки на скорость, точность стрельбы и на все остальное. Тогда их называли киборгами. Может, слышали такое слово?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Рони. И почему-то поправил толстый шарф. Губы обветрились от холода, он закусил и сдернул тонкий слой кожицы.

— Киборг — кибернетический организм. Живой и машина одновременно. А в мозги им встраивали мнемо-порты — теоретически, должно было во-первых защитить от "психов"-одержимых, во-вторых — быстрее соображать и так далее… Рефлексы-то все здесь, — Целест постучал себя по рыжей макушке, — Но, конечно, ничего хорошего не получилось. Часть "вшитых" перемерли во время экспериментов, большинство уничтожили… Да, одержимые все-таки были сильнее, ну и числом брали. А потом стало не до киборгов этих. В так называемые "темные декады" — несколько десятилетий полной разрухи, люди страдали как от одержимых, так и от киборгов — у многих заклинило программу, всякие сбои пошли, а то и просто умом двинулись… Они же оказались почти бессмертными. Органы искусственные, кости из титана, как тут своей смертью помрешь?

Рони зажмурился. Он представил развалины старого мира, ржавые остовы домов с грузным вкраплением серого бетона — плиты висят, словно переспелые ягоды и норовят свалиться на неосторожного прохожего. По битому стеклу, оплавленному пластику и каменному крошеву шныряют крысы, а под сводами-обломками, словно в пещерах, прячутся последние люди — они ловят и едят крыс, убивают друг друга за лишнюю тряпку или ампулу антибиотика, и молятся, молятся, чтобы среди них не пробудился очередной одержимый.

А еще в ледяном запустении бродят странные "киборги". Их жизнь вечна и пуста, их мозг помнит все, каждую боль и каждую смерть. Люди не принимают их. Люди ненавидят их почти так же, как одержимых — вы провалили миссию, кричат киборгам, и они уходят — переступая, а иногда тяжко раздавливая распухшие трупы, замирают среди камней и ржавого железа, смотрят на гаснущее солнце, и мерно тикает в груди неумолкаемое сердце…

— Что потом с ними стало? — Рони подышал на руки. Мороз кусался, приходилось прятать ладони в рукава. Вокруг гудело и шумело, и он жадно глотал каждый звук.

— Кто остался — и есть дешифраторы, — ответил Целест. — Они способны распознать любой код, восстановить битый файл. Большинство сидит в Архиве, одновременно охраняют и раскладывают информацию по полочкам. Несколько — у Сената, но к ним не попадешь, даже Эл не светит…

— И парочка здесь, — закончил Тао. Он похлопал Целеста по плечу, — Складно рассказываешь, только уж больно страху нагнал.

Авис повертел головой на манер длинноклювого аиста. "Мистик-ясновидящий", наверняка, проникся сполна — пускай и слышал историю прежде.

— Я отыскал, — похвастался Авис, затем нос его указал на Целеста, — в общем, дело за твоей сестренкой.

К Целесту привязалась маленькая торговка леденцами — разноцветные шарики, похожие на подкрашенные льдинки перекатывались по жестяному лотку. Сама девчонка, укутанная в урезанный и перекроенный мужской тулуп, тоже напоминала шарик — только косматый и пушистый. Торговка расхваливала товар тонким птичьим голосом, Целест сдался — отсыпал медяков в обмен на леденцы. Те оказались неожиданно вкусными, кисло-сладкими и пахли лесными травами. На зубах они хрупали в точности как лед под ногами.

— Идут, — встрепенулся Рони, едва не рассыпав пригоршню своей леденцовой доли. Целест покрутился, выглядывая среди черных, рыжих, серых шуб, курток и шарфов знакомые фигуры. К ним приблизились двое, и Целест едва не выругался — дважды. Первое ругательство оттого, что Элоиза вырядилась в какую-то бесформенную синтетическую куртку мерзко-сиреневого оттенка и замотала пол-лица еще более мерзко-розовым шарфом, наверняка освобожденным из самых пыльных недр шкафа. Вычислить ее в этом наряде было не легче, чем сказочную принцессу в лягушачьей шкурке.

А второе ругательство — потому что она притащила с собой Вербену. Хорошо хоть, та тоже замотана по уши в серо-белый шарф, искристо-черные волосы спрятаны под вязаной шапкой и выделить из толпы ее невозможно. Но приводить богиню на Рынок… без охраны, просто так…

"Ну да, удержала бы ее Эл. Аж три раза", — Целест вздохнул, чувствуя: проще сдаться и пустить на самотек.

— Я тебя все равно узнаю, — сказал он Вербене, воровато отгибая уголок шарфа и целуя ее, — и тебя тоже.

Он показал Элоизе кулак.

— А значит, и не только я.

— По-твоему, мы должны были захватить эскорт из всех папочкиных стражей? — вздернула золотисто-рыжую бровь Элоиза. Целест воззрился в небо, увидел низкие снеговые тучи и шест со флагом Виндикара и отмахнулся.