Анна Восковатая - Обсидиановые нити

Эльфы исчезли так же, как и появились. Королева видгаров, пританцовывая, скрылась в портале с пылающими краями. Магия утихла… Крис перестала быть магистром магии, могущественным наследником симфов. Она отстраненно наблюдала, как Ранер со слезами гнева на глазах отправляет в Бездну магистра Речного. Она устало опустилась на землю возле тела возлюбленного, не сдерживая больше слез и всхлипов. Кольцо симфов жгло палец… Оно больше её не хотело… она больше его не хотела. Стянула с пальца и позволила раствориться в воздухе, возвращая щедрый дар замку.

Темный сверкающий обсидиан… Груды, обломки застывшей лавы и прекрасный сад посреди чарующего великолепия черного кристалла. Сад не в привычном понимании, но живой и ухоженный. Сверкающие нити энергии брали начало в темной сущности обсидиана. И он покрывал их едва заметной паутиной искрящейся черноты, как мать свое детище. Энергия бурлила, искрилась, сплеталась в узоры, разрывалась, соединялась. В каждом узоре угадывалась сущность того, кому подарила жизнь Бездна.

Алард не мог сдержать эмоций, наблюдая за колыбелью жизни изнутри. Он прекрасно понимал, что умер. Понять не сложно было, достаточно вспомнить разрушающий материю взрыв энергии. Хотя, его тело и так не смогло бы принять назад душу. Он, как и Лес с Дэниелем прекрасно знали, на что шли, пробиваясь друг другу, соединяя руки в окружении врагов. Конечно, они могли сражаться и так. Получая раны, но сопротивляясь, а когда Лерон позвал их — тела остались недвижимые там, и, возможно, утратили свою способность хранить жизнь.

Алард не мог даже представить себе, насколько красива Бездна. Он увидел это только благодаря Лерону, магистру темных искусств. Лишь избранные получали доступ к этому саду. Дэниель и Лестер в не меньшем шоке рассматривали похожие на северное сияние обсидиановые нити личного. Не могли отвести глаз, да он сам не в состоянии…

Только Лерон метался по саду, в поисках чего-то. Алард ощущал его недовольство, как свое. Когда они умерли, их души смешались в единое целое. Только крайняя степень отчаяния в эмоциях Лерона заставила Аларда оторваться от созерцания пляшущего сада энергии.

— Нет… невозможно! Невозможно!

Алард не знал, можно ли кричать в Бездне и испытывать эмоции, но крик Лерона эхом пронесся по саду, исчезая в его бесконечности. Магистр упал на колени, с ужасом рассматривая что-то на гладкой поверхности обсидиановой почвы.

Алард подошел…если призраки умеют ходить. Лерон сжимал в руках обрывки нитей личного, его глазами Алард видел, что это их обрывки.

— Невозможно! Невозможно! — кричал магистр, ударяя кулаком по кристаллу, поднимая в воздух клочки их разорванной энергии.

— Невозможно! Не сейчас!

Видимо, Лерон почувствовал его присутствие, странно затих и повернулся, не пряча сломанный взгляд, потерянный взгляд, неживой взгляд. Тот взгляд, который преследовал Аларда по ночам…

— Руны сожгли наше личное. Я не могу вернуть нас… никого из нас. Часть энергии навеки потеряна. Нитей не хватит даже на то, чтобы связать наши жизни заново. Я не могу! — он взвыл, и Бездна отозвалась эхом. — Я не смогу больше вернуться… никогда. Она там одна останется. И не на две тысячи лет… навечно! Ты понимаешь, Ал, что такое вечность провести в одиночестве? Даже когда умираешь — нет той энергии, которая изначально тебя дополняла. Ты понимаешь, как это быть вечным в крайней степени одиночества, когда нет энергии, которая изначально тебя дополняла? Каждое перевоплощение она будет мучится… она никогда не найдет родственной души. Из-за меня… Я, придурок, связал наши нити, не предполагая, что когда-нибудь останусь без них.

— Понимаю, — сказал Алард, не раздумывая долго. За неделю без Вайяны он едва не сошел с ума. А что бы делал с Вечностью?

Лерон усмехнулся и обреченно уставился на обрывки личного.

— У нас есть два варианта. Рассеять энергию и исчезнуть или остаться здесь навечно.

— Третьего не дано?

— Не в этом случае. Не зря я не использовал клинки… при смерти хозяина, они взрывают нити личного всех, лишая шанса на перерождение. Этого Синхар не сказал вам, не так ли? Он и от меня это скрыл…

— Лер, неужели этого не хватит, чтобы связать нити.

Алард присел и окунул ладони в клочки сверкающей энергии.

— Это твои нити, — не поворачиваясь, ответил Лерон. — И, да, их недостаточно, чтобы вернуть тебя к жизни.

— А разве их нельзя соединить? Разве они настолько разные?

Алард не видел отличия. Если нити других людей сверкали по-разному, то эти даже мигали в такт в одинаковых оттенках.

— Нет. Мы же из одной энергии были сделаны, но это все бесполезно. Всех нитей хватит только на то, чтобы вернуть одного. Остальные исчезнут навеки.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Лерон с глухим рычанием ответил на немой вопрос:

— Нет! Я не сделаю этого.

Лестер и Дэниель подошли к ним, отвечая на зов Аларда. Они уловили все оттенки разговора. Не даром же клинки объединили их навеки и разрушили навеки.

— Лер, из нас всех только тебе есть смысл вернуться. Багровый повелитель уничтожил Вайяну, и я не хочу быть вечным в одиночестве.

— Мне нет смысла возвращаться, — едва слышно ответил Дэниель. — Я же обречен был всегда на скорую смерть, но ты дважды изменил мое предназначение. Я чувствовал себя лишним в том мире.

— Я тоже не хочу, — голос Лестера мягкий и чистый навсегда. — Жить с таким восприятием эмоций — мука. Особенно, когда познаешь все эмоции.

— Мы хотим, чтобы ты вернулся, — озвучил общее решение Алард. — Ты заслужил это. Если бы не ты, у нас бы не было даже этой жизни.

Он собрал нити энергии и опустил в раскрытые ладони друга.

— Вернись, к Крис. Нельзя оставлять её одну в Вечности.

Лерон сплетал нити личного и Алард чувствовал, как теряет воспоминания, как медленно хаос поглощает его существование, как превращается в ничто, теряя искры живого сознания. Но так нужно было… так нужно… так легче… так правильно и…больше ничего нет…

Лерон сплетал нити, не оборачиваясь на друзей. Они исчезали, и эта потеря болью пульсировала в его новой энергии. Он знал, что не может в такой оболочке плакать, но это единственное, что он мог ощущать сейчас, прощаясь навеки с теми, кто всегда были способны на подобную жертву. Он знал, что его тело там, на поверхности, залечивает раны, но что делать с теми ранами, которые в узлах серебряной вышивки обсидиановых нитей?

Движение энергии рядом заставило его на мгновение прерваться. Он едва не зарычал, увидев осматривающего сад Хантора. Поддавшись человеческой привычке, потянулся за саблями, но их не было. Обсидиановые клинки разбились, как и жизни его братьев.

— Ненавижу, — прорычал Лерон. — Это ты должен исчезнуть, а не они… предатель. Ты в кажлой жизни не сможешь изменить свою гнилую сущность. Ты предал свой народ, а так кичился своим происхождением. Роган… симф-предатель, даже твои братья полукровки отдали жизни за симфов, но не ты, не так ли? Поэтому Багровый повелитель связал для тебя новую, но такую же мерзкую жизнь? Предатель… Возвращайся, но помни, что я буду убивать тебя снова и снова, пока на твоем узоре не станет узлов больше, чем нитей и ты не сможешь вернуться.