Sandi-Mandi - Фрир. На задворках миров

— Прекрасная Мо… — проворчала она. — Шляется где-то опять, курит чьи-нибудь тапки…

— Мо!!! — вдохновенно подхватил спун. — Она — потрясающая, она утонченная, мудрая и прекрасная. Я вяжу ее портрет, чтобы ее образ всегда был со мной, хотите посмотреть?

Саша хотела что-то ответить спуну, но передумала и перевела разговор на другую тему:

— У вас есть что поесть-то?

Спун непонимающе взглянул на Сашу.

— Хотя о какой еде может идти речь, — грустно продолжала Саша, — у вас тут другая, тканевая форма жизни… хотя есть и свои плюсы, тепло и не дует… — Она скинула плащ, сняла ботинки и приготовилась ждать столько, сколько придется. Брошенный ею плащ, смешно подвернув рукава, выгнулся гусеницей и неспешно уполз в теневые недра Шкафрума.

Тем временем спун, притащив целый ворох шерстяных кофт и свернув их в нечто вроде гнезда, принялся развлекать Сашу рассказами. Компанию ему охотно составили свитерные засони, которые спали неподалеку и подползли послушать.

— …Великие и прекрасные Стражи Шкафрума, — нараспев рассказывал спун, — Они жили здесь и несли здесь дозор, охраняя Шкафрумские земли от чужаков и беспорядка. Они были веселые, они пели и рассказывали разные истории, пока один из них не прогневал чужого бога, чем навлек на всех ужасные беды. Стражи исчезли, и больше их никто не видел… Из них осталась только одна Прекрасная Мо. Но мы боимся, что и она может исчезнуть навсегда, как исчезли стражи…

«Даже наверняка, если попробует скурить шапку Гугиса», — рассеянно подумала Саша.

Под монотонные завывания спуна свитерные засони задремали, свернувшись на куче свитеров. Легкий шкафрумский ветер, теплый, пропитанный запахом старого дерева, неспешно нес по высокому сине-коричневому небу поблескивающие шелковые облака, будто полосы легкой ткани летели, развеваясь и играя отблесками небесного света. Неясные мерцающие, будто закатные, блики играли на стенах, перебегая с места на место, прыгая зайчиками по расчерченной паркетом земле. Саша глядела на небо, разглядывая скользящие там тени и стараясь особо не вслушиваться в спуновские повествования:

— Когда-нибудь стражи вернутся, и в Шкафруме наступит весна, — не унимался спун. — Бельевые тюти помирятся, а мы будем петь песни, как пели раньше, и рассказывать стихи, как раньше…

Где-то вдалеке то ли раздалось мяуканье, то ли скрипнула дверь.

Снятые Сашей ботинки стояли поодаль, в них уже кто-то залез и теперь храпел там, ворочаясь и вздыхая. Тихонько подползли теплые пледы и свернулись, как большие белые кошки, у ног.

— Если бы вы знали, как прекрасен Шкафрум, — продолжал спун. — Особенно весной, когда все цветет… Я сейчас прочту вам балладу о Мо на древнешкафрумском языке, и вы поймете…Спун откашлялся: — Слушайте…

— Спасите меня отсюда кто-нибудь, — сказала Саша тихо, закрывая глаза. — Долго я тут не протяну…

К счастью, спун вскоре задремал на своих кофтах, забывшись на полуслове и счастливо улыбаясь во сне. Наверное, ему снился прежний Шкафрум, цветущий и прекрасный, звенящий голосами и песнями.

Монстриловка, самое западное поселение Фрира, готовилась к ночи: ворота закрывались на замки, захлопывались покрепче ставни, шишигские собаки, остроухие и лупоглазые, порыкивали во дворах за высокими заборами.

Монстриловка представляла собой небольшой поселок домов на тридцать, с круглой, как блин, площадью посередине, трактиром, вытрезвителем и пожарной частью. Селились в Монстриловке в основном самые нечестолюбивые жители Фрира, которым не было обидно слышать от других прозвище «провинциалы», — в основном шишиги и свинохамы, тем более что Хрюкино озеро (а иногда его называли Хрюколужа), вотчина свинохамского племени, располагалось совсем неподалеку.

События, произошедшие во Фрире за последние полгода, докатились до Монстриловки лишь отдаленным эхом, и местные жители мало верили во всякие сказки про страшных туманцев, больше опасаясь разгула пьяных свинохамов, которые частенько устраивали в Монстриловке тарарам с фейерверками.

Перебрался месяц назад из Бигрина в Монстриловку и Степанидиус, самый известный фрирский антивампир. Прихватив с собой весь скарб и купив большой дом под номером тринадцать на окраине, он выстроил с помощью местных жителей огромный курятник, где с комфортом поселилось не меньше трех десятков кур.

Нынешним вечером, заперев курятник на ночь, Степанидиус неторопливо побрел через двор к дому, покачивая головой и оглядываясь. Сумерки сгущались, на западе над кромкой леса всходили обе луны. К ночи поднялся холодный ветер — по небу, закрывая время от времени звезды, неслись хлопья облаков.

В канаве у забора квакнула запоздалая осенняя жаба — Степанидиус втянул голову в плечи и одним прыжком влетел в дом, изнутри заперев дверь на три засова.

— Дядь, что там? — спросил Брюквард Миткинс, круглолицый и синеглазый молодой шишиг лет двадцати, приходившийся антивампиру не то учеником, не то помощником. Сам Брюквард, или Брю, называл антивампира попросту дядей.

— Курицы что-то нервничают к ночи, — отозвался Степанидиус, усаживаясь за добротный деревянный стол. — Не к добру это. Ты ставни запер?

— Запер. И погреб запер, и трубу заткнул подушкой.

— Молодой и глупый, — вздохнул антивампир. — Я вот ночей не сплю, куда бы спрятать сбережения на черный день, вдруг еще воры…

— Да брось, дядь. Кому мы нужны в этой дыре? Да тут собаки, и те лают с провинциальным акцентом, а уж чтобы кто-нибудь…

Вдруг в дверь постучали. Антивампир вздрогнул:

— Погоди, Брю, не открывай. — Он взял лопату и, подкравшись к двери, громко сказал: — Кто там? Здесь живет антивампир и шуток не любит.

— Извините, — раздался голос, — а я подумал, что здесь находится приют для потерянных шпионов, но, если я ошибся, прошу прощения, я пошел…

— А ну стой! — Степанидиус распахнул дверь, отбросив лопату.

На пороге стоял Вурделло, лохматый вампир из Бигрина. Он держал одной рукой за плечо Молли, а другой — за шкирку обормотца Куридана. У обоих был крайне растерянный вид.

— Антипанидиус, дорогуша! — расплылся Вурделло в улыбке. — Этих милых существ я нашел в вампирском квартале и привел сюда. У них амнезия.

— Прекрасно, — буркнул антивампир. — Я так и думал, что все закончится очень плохо.

Степанидиус втолкнул Молли и Куридана в дом и собрался было захлопнуть дверь перед носом у Вурделло.

— Любезный хозяин, разреши и мне приютиться в уголке. Дорога неблизкая, да и темнеет уже… Или вас смущает, что я вампир?

— Смущает. Вампирами нынче ВИОГ командует, они клятву принесли и подневольны теперь. Так что я не понимаю, почему ты здесь.