Кристина Пасика - Мелодия первая

Словно две абсолютно разные жизни вдруг взяли и наслоились друг на друга, перемешивая все и не давая ни единого шанса разобраться в нагромождении воспоминаний. Мужчина крепко меня обнял, бережно прижав к себе, и я положила голову на его плечо. Он всегда рядом, всегда поддержит, подскажет, поможет.

— Ты меня пугаешь сегодня, — он гладил меня по волосам. — Знаешь что, давай оставим Миру с няней и пойдем прогуляемся? Развеешься, отдохнешь, а то ты со своей работой света белого не видишь.

Работой? Если мне не удалось окончательно сойти с ума, и моя собственная память меня не обманывает, то я вроде как работаю заместителем советника Тироги по внешним делам. Неплохо… Я только согласно кивнула на предложение мужа, решая, что чуть-чуть отдыха мне не помешает.

— Помнишь, как я тебя вместе с подругой в семнадцать лет вылавливал из таверны «Веселого обалдуя»?

Я непроизвольно рассмеялась, вспоминая забавный случай, когда принялась доказывать заезжему троллю, что с дарханами в руках набью его наглую и бесстыжую морду. Правда до этого вместе с классом мы успели уже изрядно отметить сдачу летней сессии, поэтому на практически «невинные» заигрывания я и ответила столь резко.

— Так давай позовем Ирму с мужем и посидим там, для разнообразия!

Почему бы и нет, подруга недавно говорила, что не прочь оставить детей дома и вспомнить дни юности.

Я постепенно осваивалась, медленно, но неотвратимо вспоминая все то, что каким-то чудом умудрилась забыть.

— Тогда собираемся, скоро солнце сядет, придем как раз в разгар веселья! — он поцеловал меня в лоб и поднялся с дивана. — А я пока свяжусь с друзьями.

— Договорились.

Странное, неясное чувство, мелькающее где-то в самой глубине разума, никак не давало покоя. Но я решила не тратить силы и нервы, разбираясь с такими глупыми мелочами.

— Мама! — в комнату вихрем влетело маленькое создание. — Смотри, какие мы цветы собрали!

Девочка ласточкой впорхнула в мои объятия, нежно прижимаясь.

— Красные, синие… Ты сплетешь мне венок, как обещала?

Венок… я растерянно смотрю в горящие любопытством темно-синие глаза дочери. Из взъерошенных черных волос торчат чуть раскрасневшиеся кончики острых ушей. Она точная моя копия, впрочем, только так и бывает в роду де Рилада, хотя уши и миндалевидная форма глаз совсем папины. Красивое небесно-голубое платье девочки безнадежно измазано зеленым соком растений, но лицо светится таким счастьем, что ругать ее за это я точно не смогу.

Моя Мирослава.

— Милая, я не умею плести венки…

— Как, — девочка на миг задумывается. — Ты же недавно мне плела!

И действительно, теперь припоминаю. Но как это возможно, я уверена, что плетением из цветов никогда в жизни не занималась!

— Малыш, — возвращается Лесс, и девочка с криком восторга мчится ему навстречу.

Он целует ее, о чем-то спрашивает… А я в этот момент готова рыдать от ощущения этого необъятного счастья. Разве я не достойна любить и быть любимой? Разве я не заслужила право на счастье?

— Так ты идешь? — вопросительно приподнятая бровь и лукавое выражение на лице Лесса.

— Конечно, иду, — встаю, доверчиво протягивая ему руку…

За прошедшие годы в моей любимой таверне Ира ничего не изменилось. Совсем. Будто бы и не было этого умчавшегося времени, будто бы я до сих пор школьница, влюбленными глазами украдкой смотрящая на своего наставника.

Я осмотрелась. Просторный зал, оббитый шлифованным брусом, быстро заполнялся народом. Почти все массивные деревянные столы и лавки были заняты. Выходной сегодня, народ жаждет выпивки и зрелищ. Даже стойка с сидениями по кругу была облюбована командой наемников. Света вокруг вполне хватало, чтобы ориентироваться в пространстве, но все равно здесь царил легкий полумрак, только тускло горели подвешенные к потолочным балкам бумажные фонари с магическими огоньками внутри. В стороне небольшое возвышение — место, где обычно выступали за плату приглашенные хозяином барды и менестрели, развлекая посетителей. Для высокоуполномоченного лица, коим я являлась последние три года, было непозволительной роскошью заглядывать в подобные места, положение немного другое, придворные попросту не поймут. Но сегодня чувство ностальгии пересилило, и я не удержалась от предложения мужа. Мы с Лессом выбрали небольшой свободный столик в углу и присели, ожидая прихода друзей. Подошедшая разносчица приветливо улыбнулась и приняла заказ.

Как же хорошо…

— Шейн, — Лесс чуть взволнован. — Чем ты так встревожена?

— По-моему, ничем, — я неопределенно пожала плечами. Как можно объяснить то, что и сама толком не понимаешь?

— Ты после тренировки сама не своя.

— Не обращай внимания, — я взяла принесенную разносчицей кружку с горячим глинтвейном. Этот напиток в «Веселом обалдуе» был просто потрясающим и оттого моим самым любимым. — Устала, наверное…

— Кстати, смотри… — Лесс кивнул в сторону помоста. — Сегодня здесь будет выступать Элейна.

— Правда? — мои глаза расширились от удивления, а муж лишь задорно улыбнулся мне в ответ.

— Она вчера в город приехала, говорят, завтра уезжает. Ходили слухи, что вечером она появится именно в этом месте. Я знаю, она тебе нравится, вот и решил устроить небольшой сюрприз. Договорился о столике заранее.

— Я тебя обожаю! — я запечатлела на его щеке горячий поцелуй, не отрываясь от сцены, на которую уже вышла тоненькая и хрупкая фигурка.

Девушка была эльфийкой с короткими серебристо-белыми волосами и ясными ярко-зелеными глазами. Элейна. Менестрель, известный по всему миру. Она была вольна выступать только там, где хотела, и никто не мог понять, каким образом она выбирает своих будущих слушателей. Свободная, как ветер, порхающая из одного города в другой, нигде не задерживаясь более трех дней. Эли, как нежно называли ее поклонники, могла проигнорировать даже приглашение короля на прием во дворце и внезапно посетить никому не известную низкопробную харчевню с тремя пьяными завсегдатаями, или сделать все с точностью наоборот. Она была неповторима, божественна, непредсказуема, прекрасна, как только могут быть прекрасны творцы. Мне дико нравился ее мелодичный низкий голос, который в первый раз я услышала на каком-то празднике еще в Корладе. Поэтому сейчас я тихо застыла от восторга, предвкушая потрясающий вечер. Эльфийка перехватила поудобней свою лютню и нежно провела по струнам, настраиваясь на нужный лад.

Дыхание затаила не только я, но и все посетители таверны.

— Я рада, что сегодня смогу провести кусочек своей жизни вместе с вами в этом месте, — она обвела взглядом всех присутствующих. — Говорят, что менестрель может сочинять свою музыку и петь лишь до тех пор, пока его песни кому-нибудь нужны. Пока они эхом разлетаются в сердцах, навечно оставаясь в душе.