Дискара - История Некромантки

Яичница с беконом, это конечно вкусно, тем более, если добавить ромашковый чай и пирожные (у каждого свои вкусы!), но от более плотной еды я бы тоже не отказалась. М-м придется после школы забежать в какой-нибудь ресторанчик.

— Сколько у тебя уроков?

— Шесть.

Я кивнула своим мыслям.

— Значит, домой вместе. Кстати, — я скептически оглядела одежду полукровки, — Ты не замерзнешь?

Нет, я совсем не против ни рваных джинс, украшенных надписями, наклейками и брелками. Ни подстать разорванной в разных местах кофте черного цвета. Я даже не протестую против большого количества браслетов и напульсников на руках девушки. И уж тем более не возмущусь ни на обхватывающий кожаный ошейник (без шипов, правда, но, думаю, в ее гардеробе и такая модель завалялась), ни банданы с черепами, обхватывающие ее короткие волосы, и делая их немного растрепанными. А серьги в виде крестов у меня вообще вызвали бурное одобрение (я надела серебряные снежинки-гвоздики).

Но не в дождливую же погоду так одеваться!

— Не, все нормально будет. Тем более что нас привезут, а в школе стопроцентно тепло, назад же, если дождь не прекратиться, опять отвезут. Ведь так?

— Угу, — честно мне тоже как-то хлюпать под дождем не улыбается.

— Ну, вот и проблем нет! — радостно оповестила полу — русалка.

Даже слишком радостно. Наверное, думала, что заставлю переодеваться, но с чего это? Я что ли в школе разрешала свободную форму? Вот пусть они и мучаются, а мне, как я уже говорила, ее образ подростка-сорванца очень даже нравится.

— А раз нет, то потопали, Андрей приехал, — взглянув на пискнувший эсэмеской телефон, я решительно отставила теплую кружку в сторону и поднялась.

Одев на себя серебристое пальто до колен, я подождала, пока не обуется Олеся (вот промокнут ее кроссовки — будет знать!), замкнула квартиру (естественно предварительно выключив везде все электрические приборы) и протянула ключ подруге.

— Мне-то зачем? — удивилась она.

— Чтоб было. А вообще, у меня еще один есть.

— А-а-а…

Мы вышли из подъезда и быстренько пробежали до припаркованного рядом с домом лексуса (черного, подсознательно отметила я, значит, папин *у мамочки такой же, только стальной, они вместе покупали*).

— Кто это у нас? Неужели будущий труп? — ехидно вопросили под ухом.

Я не обращая внимания на выпад, скользнула в открытую дверь. И только потом обратила свой взор на водителя.

Кстати, что-то уж больно он стал, раскован в последнее время. Вот мне интересно, чья это заслуга. В то, что Андрей поменялся в положительную (для меня, а не для окружающих, ну, разве что найдется еще один людь, которому нравятся язвы) сторону, я не верила не то, чтобы из принципа, но просто от утверждения, такие как он, с бухты-барахты не меняются.

— Андрей, будь любезен, поторопись. Мы и так опаздываем.

Он тяжело вздохнул. Да, резко у меня меняется у утра настроение.

Кстати, давно хотела сказать.

— Олесь, пожалуйста, называй меня Снежанной. И дома тоже, а то я запутаюсь, окей?

— Угу, — она кивнула.

— Хи-хи-хи, — раздалось со стороны водителя, не я, конечно, понимаю, что смех продлевает жизнь и все такое, но, судя по вечным смешкам автолюбителя терпеть мне его ой как долго!

— Что? — раздраженное. Мое.

— А фамилия случайно не Королёва?

Это он на прозвище намекает? А вот и обломись, я покруче придумала!

— Нет, Зимина.

Всплеск смеха. А что такого? Хоть привидением не буду!

Голос водителя как отрезало.

— Что это с ним? — удивилась полукровка.

— Ангина? — наивное.

Впрочем, ну не говорить же ей, что эта тишина — последствие моего любимого заклинания немоты? В конце концов, это ничего не меняет.

Но вот насладиться поездкой мне не дали.

Минут через пять-шесть машина остановилась. Что автоматически снимало результаты волшебства.

Нет, конечно, ни криков, ни обиженных возгласов не было, видно ко всему человек привыкает.

— Зонтики хоть возьмите, — вздохнул водитель, протянув нам сии приспособления серебряного и черного цветов.

И, подождав пока мы не зайдем в здание, отправился восвояси, а именно, как я подозревала, досыпать дальше. Мда, мне бы так везло…

Закрыв, предварительно отряхнув на пороге, зонтик, я повесила его на руку и с любопытством осмотрелась. Похоже, звонок уже был, ведь в сравнительно небольшом для трехэтажного здания холе находилась только одна старушка, по-видимому, техничка.

— Девочки, вы, почему опаздываете? Урок уже минут десять как начался, — возмутилась она.

Я откликнулась только рассеянной улыбкой.

— А мы только собираемся здесь учиться, — пояснила за меня Олеся, старательно не замечая, как морщится, глядя на ее наряд, пожилая женщина.

— Простите, не подскажите, как пройти к директорской? — обратилась я к ней.

На меня посмотрели умиленные выцветшие глаза. Такое ощущение, что у всех я ассоциируюсь только с милым ребенком! Р-р-р-р…

— Второй этаж по левую от вас строну, до конца коридора. И не опаздывайте больше, ладно?

Я автоматически кивнула и, схватив за рукав Олесю, отправилась в указанном направлении.

А здесь не плохо.

Довольно усмехаюсь.

Я бы даже сказала уютненько. По-домашнему. По крайней мере, именно так на меня подействовали расставленные по коридору цветы, множество развешанных картин и плакатов, да еще и занавески на окнах и вместо лавочек, вполне приятные и аккуратные диванчики.

— Мне нравится! — тихонько проговорила рядом девушка, — Совершенно не похоже на мою прежнюю школу!

Я легонько улыбнулась, порадованная, что не у одной меня возникают такие мысли.

Как вдруг одна из дверей резко распахнулась, и оттуда вышел мужчина лет двадцати пяти приятной наружности, как видимо один из здешних учителей (что ж, надеюсь, он правда что-то знает, а не пришел сюда просто от армии закосить).

Он удивленно уставился на нас, изредка хлопая глазами. Молчание длилось минуты три, пока мне не надоело такое времяпровождение и я, пожав плечами, мол, ничем не могу вам помочь, не потащила Олесю дальше к уже видневшейся цели.

Внезапно, еще одна дверь распахнулась, явив нам женщину среднего возраста в бордово-коричневом костюме. Она целенаправленно дошла до нас, причем при ходьбе ее темные вьющиеся волосы слегка подпрыгивали, а отраженный в карих глазах свет ламп, казалось, выливался добротой и заботой.

— Снежанна Зимина? — обратилась она к… правильно, ко мне.

— Да, — я склонила голову, подтверждая, впрочем, не отрываясь от созерцания женщины, отчего она одобрительно улыбнулась.

— Я — Мария Константиновна, здешняя директриса. А это…? — она с любопытством покосилась на полукровку.

— Олеся Воронова, моя троюродная сестра.

— Понятно. Вы не возражаете пройти в мой кабинет?