Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака

– Пункт первый. Доклад ревизиононой комиссии о финансовом состоянии клуба. Пункт второй. О расследовании ночного налета на нашу штаб-квартиру и о наказании виновных. Третье…

Тут в дверь постучали.

– Входите! – крикнул князь Григорий. Дверь робко приотворилась и пропустила барона Альберта, одетого все в тот же невыразительный плащ, и с ним еще одного господина – в зеленом костюме, с длинными вьющимися волосами и небольшой бородкой.

– Простите за опоздание, – прямо с порога принялся оправдываться Альберт, – но я выполнил твою просьбу, князь – достал-таки господина Каширского.

– Каширский – это я, – с достоинством представился человек в зеленом костюме. – Для меня огромное счастье и немалая честь вновь встать под знамя Вашей Светлости, почтеннейший князь Григорий, и возобновить бескорыстное служение нашему общему делу. Разумеется, за самое скромное вознаграждение.

Князь Григорий пристально посмотрел на Каширского, тот спокойно выдержал взгляд.

– Ну что ж, это весьма похвально, что за скромное, – с едва скрываемым удовольствием проговорил князь Григорий, когда ему надоело играть "в гляделки". – Большого узнаграждения мы вам платить усе равно не сможем. Пока что.

– Я буду доволен и малым, – обаятельно улыбнулся Каширский. И со значением добавил: – Пока что.

– Ну вот и прекрасно. – Князь пригладил остатки волос, зачесанные на плешь. – После заседания мы с вами, господин Каширский, обсудим подробности и частности, а теперь…

Но тут в дверь опять постучали.

– Введите! – повысил голос князь Григорий. – То есть, входите!

В помещение, поддерживая репортерскую сумку, ввалился Гробослав, а за ним деловой будничной походкой вошел невысокий коренастый человек с немного хмурым лицом и коротко остриженными темными волосами.

– Князь, я исполнил твое приказание, – едва переступив порог, развязно зачастил Гробослав. – Отыскал того человечка, что ты заказывал.

И Гробослав ткнул пальцем в своего спутника, который спокойно и даже как-то с ленцой разглядывал князя Григория и всю честную беседу.

– Кто такоу? – переспросил князь.

– Каширский, – представил Гробослав. Все, кто был за столом, изумленно пооткрывали глаза и рты, один лишь князь Григорий остался невозмутим.

– О-очень приятно познакомиться, – радушно промолвил он. – Только, знаете, вот какая незадача – один Каширский у нас уже есть.

– Кто, этот? – второй Каширский повернул голову в сторону "первого". – Разве вы не видите, что он – гнусный самозванец?!

Первый Каширский при виде столь скоропостижно объявившегося конкурента порядком струхнул, однако нашел в себе силы огрызнуться:

– От самозванца слышу!

– Цыц! – прикрикнул князь Григорий. – Кто из вас самозуанец, а кто нет, мы сейчас выясним. Ну-ка, господа Каширские, покажите нам свое ремесло!

Первый Каширский артистически тряхнул кудрями:

– Ну что ж, господа, приступим. Вы уж какие-то больно сегодня мрачные. Веселее надо быть, радостнее. Не пройдет и минуты, как вам будет радостно и весело.

Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно – лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая "цыганочку", и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс. Остальные тут же последовали его примеру, а князь Григорий даже вспрыгнул на стол и, сшибая "Нарзан" и "Колу", не совсем прилично откинулся назад и затряс воображаемыми грудями с золотыми украшениями (тоже воображаемыми). Не участвовали в этом безобразии лишь двое: второй Каширский взирал на пляску с презрительной ухмылкой, да барон Альберт, на которого сеанс его протеже отчего-то не подействовал, лишь головой качал, глядя на столь неподобающие действия своих соратников.

– Довольно! – крикнул князь Григорий. Каширский провел ладонью перед лицом, словно бы снимая чары, и дикие пляски тут же прекратились. Князь Григорий спрыгнул со стола и как ни в чем не бывало занял свое председательское место.

– Да-а, – отдышавшись, проговорил князь, – это вам, понимаете ли, не хухры-мухры. Только у другой раз, любезнейший, вы таких шуток с нами не шутите… Ну а вы, сударь, чем нас порадуете? – обратился он ко второму Каширскому.

– Я не какой-нибудь там шарлатан и на вякую дешевку не размениваюсь, – заговорил второй Каширский приятно-обволакивающим бархатным голосом. – Я психотэрапэут высшей категории и действую на сознание и на организм пациентов посредством установок. Сейчас ваши глаза закроются, но уши и другие органы будут воспринимать мои устаноуки…

Гробослав включил диктофон, и оттуда полилась медленная успокаивающая музыка. Каширский-второй чуть поморщился – очень уж низким было качество воспроизведения – но продолжал вещать:

– Даю вам устаноуку на добро. Все ваши тревоги улетучатся, болезни отступят, швы рассосутся, телесные и душевные раны затянутся, микробы разбегутся, будто черти от ладана…

"Психотэрапэут" говорил и говорил, а все честное собрание во главе с князем Григорием погружалось в спячку, даже "первый" Каширский начал клевать носом. Бодрствовал один лишь барон Альберт – он с немалым удивлением взирал на "сонное царство", устроенное этим невзрачным на первый взгляд человеком.

Насладившись видом спящих вурдалаков, Каширский скомандовал:

– Все, сеанс окончен, подъем.

– Ну что ж, любезнейший, вы тоже не хухры-мухры, – похвалил князь Григорий. – Теперь дело за малым: установить, кто из вас обоих настоящий Каширский, а кто самозванец. – Князь окинул взором соратников. – Какие будут мнения?

Соратники молчали – обычно они предпочитали не иметь своего мнения, полагаясь на мнение князя Григория. Первым отважился юный секретарь. Зачем-то еще разок заглянув в лаптоп, он с важностью прокашлялся:

– Ваша Светлость, а что если оба – настоящие?

Князь насмешливо глянул на него, но ничего не сказал.

– Или оба – самозванцы, – предположил кто-то из старших товарищей.

Тут взор князя Григория упал на обоих Каширских, которые смиренно стояли в сторонке, ожидая решения своей участи.

– А вы, достоуважаемые, побудьте покаместь там, – он указал на дверь, ведущую в соседнее помещение. Каширские безмолвно повиновались. – Ну, господа, какие еще будут мнения нашчет этих обоих кудесникоу?..

Место, куда "сослал" князь Григорий обоих соискателей должности Каширского, оказалось небольшой подсобкой, где хранили офисную технику, которая морально устарела, а выкидывать жалко. Были там и несколько кресел на колесиках, одно из которых тут же оседлал второй Каширский.