Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака

Василий даже присвистнул:

– Надя, как это вам удалось заполучить такую знаменитость?

– Для нас, журналюг, нет ничего невозможного, – загадочно улыбнулась Надежда. – Ну, скажем так, почти ничего…

– И надо же им было столкнуться нос к носу не где-нибудь, а перед самим князем Григорием, – с досадой заметил Вася. – Хорошо еще, что все так благополучно сошло.

Тут в разговор вновь вступила Анна Сергеевна:

– Простите, друзья мои, я не совсем поняла: получается, что вы действуете не совсем заодно, а каждый сам по себе? Иначе такой накладки с двумя Каширскими просто бы не было.

– Действительно, у нас теперь нет другого выхода, как доверять друг другу, – отметила Надя. – А то просто какая-то самодеятельность получается!

– Кстати, о самодеятельности, – вспомнил Василий. – Через пару недель состоится премьера "Ревизора", так что приглашаю всех желающих. Ну да вы, Наденька, уже в курсе – я ж видел, как вы нашего режиссера интервьюировали. Это был настоящий допрос с пристрастием!

– Да уж, на последней репетиции милейший Святослав Иваныч был просто в ударе, – заулыбалась Надежда. – А этот немец, как его, ну, в общем, который играет доктора Гибнера – он же прирожденный артист. Ему бы на настоящей сцене выступать, а не в банке штаны просиживать… И, по-моему, он ко мне не совсем равнодушен.

– Вот как? – от души рассмеялся Василий. – С чего это вы решили?

– Он все время на меня поглядывал, да еще таким взглядом, как бы точнее сказать, в общем, плотоядным.

– Ага, прямо как людоед Херклафф на журналистку Чаликову, – заметила Анна Сергеевна. – Очень была яркая сцена, только не помню где – в "Холме" или в "Двери".

Вася как-то странно посмотрел на Анну Сергеевну, потом на Надю, но ничего не сказал.

– Зато инспектор Рыжиков – вне конкуренции, – продолжала Надя. – Что городничий может быть ТАКИМ, я и представить не могла!

Тут зазвонил телефон. Вася снял трубку.

– Алло! Георгий Максимыч? Вот уж легки на помине. Как хорошо, что позвонили, я хотел у вас кое-что уточнить…

– После, после, – перебил инспектор Рыжиков. – Включайте скорее радио, а потом созвонимся.

Вася несколько удивился, но радио включил. За важными разговорами детектив-любитель и его гостьи даже не заметили, как часовая стрелка подошла к десятке, а в это время по "Голубой волне" обычно начинался эфир ди-джея Гроба.

Консультант "Шушекса" по международным связям Герхард Бернгардович Мюллер занимал небольшой кабинетик, где на прибитой к дверям табличке так и значилось: "Герхард Бернгардович Мюллер, консультант по международным связям". Будучи добросовестным работником, Герхард Бернгардович добросовестно просиживал в кабинете все рабочее время, но собственно по специальности работы у него было, увы, совсем немного: новая глава банка Ольга Ивановна Шушакова только входила в курс дел и до международных связей руки у нее пока что не доходили. Правда, это не значило, что господин Мюллер бессмысленно протирал штаны и считал ворон за окном или на экране компьютера; как человек общительный и широко эрудированный, Герхард Бернгардович готов был дать консультации кому угодно и по любому вопросу.

Так что скучать господину консультанту не приходилось – в его закутке постоянно кто-то "ошивался". Сама Ольга Ивановна нередко запросто заходила, чтобы обсудить с Герхардом Бернгардовичем, тонким ценителем дамских и прочих мод, что теперь носят в Германии, да и вообще в просвещенной Европе. А поскольку Ольга чуть не всякий раз сводила разговор на фасоны подвенечных платьев, то Герхард Бернгардович мог сделать вывод, что уважаемая банкирша собирается в недалеком будущем связать себя узами Гименея. Не менее частой гостьей бывала и журналистка Надежда Заметельская, ставшая уже почти своим человеком в банковском закулисье. Надя забегала к консультанту просто поболтать о том, о сем, а заодно и подправить свои навыки в немецком наречии. Иногда наведывался и сам Григорий Алексеич Семенов. Не забыв поинтересоваться, не получал ли Герхард Бернгардович новых "людоедских" анонимок, управляющий развивал перед ним свои проекты расширения и углубления банковского дела, встречая в господине Мюллере внимательного и доброжелательного слушателя, всегда готового тактично направить прожектерство Григория Алексеича в реалистическое русло.

Вот и нынешний день прошел в столь же разнообразных хлопотах, причем особое разнообразие придал визит поэта-переводчика Игоря Ивановича Лабазова, с которым Герхарда Бернгардовича сдружила общая любовь к творчеству Гете, Шиллера и Зюскинда. Игорь Иванович засиделся у Мюллера чуть не до вечера, обсуждая сходства и различия в гетевских переводах Василь Андреича Жуковского, Михал Леонидыча Лозинского и Игоря Иваныча Лабазова, а когда гость откланялся, Герхард Бернгардович обнаружил, что его рабочее время давным-давно закончилось. Однако, едва он оделся и убрал все лишнее со стола, как в дверь постучали.

– Битте, заходите! – крикнул Герхард Бернгардович, предполагая, что это или Ольга Ивановна, или Вадик-Хлестаков, с которым они частенько обсуждали предстоящую премьеру "Ревизора". Однако в кабинет проскользнул какой-то незнакомый лысоватый человек с тараканьими усами, а следом за ним – господин с вьющимися волосами и бородкой.