Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

— Да что знать-то?! — раскрыв рот и вытаращив глаза, растеряно неровным голосом воскликнула Манька.

— Бабы Яги как пространство покоряют? — быстро спросил Дьявол. — Ну-ну, вспоминай!

— По небу… В ступе… На помеле еще… наверное…

— Через печку она из дома вылетает, — Дьявол не стал дожидаться, пока Манька сообразит, какого ответа он от нее добивается. — И через печку домой возвращается! А в баню, думаешь, по-другому ходит? Потому и следов возле дома нет!

— А-а-а!..О-о-о!… — задумалась Манька, пытаясь образно сообразить, как можно выходить и заходить в дом через печку. — Через трубу что ли? — изумилась она. — Не пролезет же!

— Пролезет! — уверенно заявил Дьявол. — Она вполовину не от мира сего, а пространственно-временные рамки того мира изучены недостаточно хорошо. Все, что не от мира сего, относиться к непознаваемому, и в лучшем случае, может восприниматься, как набор аксиом. Меня в принципе тоже быть не должно, но я же есть! У меня даже ребер нет, чтобы персты в них вложить! Вот! — он взял Манькину руку и сунул в себя. — А у нее, Маня, обе ноги костяные! Предположим, существуют две материальности…

Закончить Дьявол не успел. Неугасимые поленья вспыхнули ярко и выбросили огромный язык жидкого пламени, так что Манька едва успела отскочить в сторону. Дьяволу же огонь не причинил вреда, он прошел сквозь него. Из огня появилась огромных размеров свинья, которая заполнила полбани — разинула пасть, тесня Маньку к стене и нацеливаясь на нее огромными клыками.

— Дьявол, что мне делать с ней?! — закричала Манька, отмахиваясь железным посохом и отбегая свинье за спину, тут же оценив свою физподготовку.

Та живенько повернулась, снова оказавшись к Маньке пятаком, размером с добрую тарелку.

— Зарезать, как свинью! Я всегда говорил, что это грязное животное! — гаркнул Дьявол, внезапно обнаруживая неприязнь к животине.

— Как? — закричала Манька, продолжая лупцевать свинью своим посохом по морде, отслеживая моменты, когда можно проскочить мимо.

Свинья потеснила ее в угол, и Манька, вспомнив уроки Дьявола, вскочила на скамейку, прыгнула свинье на спину, и оказалась позади ее, мгновенно оказавшись на пологе.

— В глаз, в глаз ее коли, а то сожрет! Слепи ее, тварь бессовестную! — метался Дьявол по всей бане, стараясь увернуться от свиньи тоже, показывая ей факю, в ответственный момент, путаясь под ногами.

На пологе, Манька для свиньи была открыта, как на блюде. При своих размерах она оказалась поворотливей, чем обычные свиньи. Привстала и хищно прохрюкала, резко набросившись и вцепившись в ногу.

Манька едва успела ногу выдернуть, когда пасть свиньи захлопнулась, сплющив зубами железный ботинок. Она нацелилась второй ногой и с силой пнула железным каблуком в глаз. Просунув железный посох между зубами, как ломик, повернула, чуть раздвинув пасть и освободила ногу, отползла и поднялась.

Свинья развернулась и почти схватила ее.

Манька бросила посох, выдернув из-за пояса топор. Перерубала сучья она с одного удара, управляясь с топориком не хуже, чем с посохом — не размахиваясь, рубанула по свинячьему глазу.

Их глаза потекла жидкость, свинья завизжала — но не отступила.

Манька нацелила топорик еще раз и тюкнула чуть сильнее, пробивая глазное яблоко, отскочила в сторону, подобрала посох, спрыгнула с полога, пробежав по спине свиньи — и когда свинья ринулась на нее снова, залепила посохом во второй глаз.

— Шею руби! — закричал Дьявол, размахивая руками. — Да не подпускай близко! Зацепит — тушей задавит!

Топор Манька выронила, но лежал он недалеко. Она два раза проскочила мимо топора, уворачиваясь от клыков, пробегая по лавкам, и подняла только на третий. Топор рядом с тушей казался маленьким, как перочинный ножик. Манька изловчилась, рубанув там, где предполагалась шея.

Хлынула кровянисто-белая жидкость, но до вены было далеко. Свинья взметнула головой, зацепив подол рубахи, дернула на себя, отрывая лоскут.

Манька пошатнулась, но при падении успела еще раз рубануть по второму глазу, откатилась и вскочила, изготовившись к удару, пока ослепленная свинья металась по бане, сшибая на ходу бочки и ушаты. Она выскочила из-за бочки, ударила по хребтине, добираясь до позвоночника. Посох пришлось бросить. Топор вошел в тело и застрял, как в чурке — чтобы вытащить его, пришлось упереться в свинью коленом. Позвоночник надежно защищал толстый слой жира, как броня. Взбешенная свинья сразу же развернулась, разыскивая ее, яростно напирая, хватая и подбрасывая клыками все, что ей попадалось по пути. Но теперь она не прыгала с ходу, а принюхиваясь.

И неожиданно Манька заметила, что движения ее стали ленивыми.

Воспользовалась моментом, она с удвоенной силой всадила топор так глубоко, как только смогла, стараясь добраться до вены или до позвонка, прокатившись под самой мордой с клыками, свисающими и снизу и сверху. Как у хряка бородавочника.

На этот раз, возможно, задела жизненно важный орган. Мало, но во рту у свиньи забулькало, из раны показалась кровь. Медленно она начала заваливаться набок, издавая звуки, похожие на храп. А вскоре и совсем затихла, протянув толстые ноги с копытами.

Манька молча остановилась, застыв над свиньей, утирая струйки пота со лба, заливающие глаза. Ужас пробрал ее до костей.

Дьявол обошел свинью, изучающее потыкал в нее своим пальцем.

— Это… я ее… убила?! — осипшим голосом простонала Манька, лишаясь сил и падая на лавку.

— Ты, ты! Только ты ее еще не завалила, она белены своей объелась, — сообщил Дьявол, прислушиваясь к храпу свиньи.

— В смысле? — Манька с надеждой посмотрела на Дьявола, тоже приблизилась к свинье, приложив ухо к тому месту, где у нее предполагалось сердце. Ударов она не услышала, но живые звуки изнутри исходили.

— Ты ж и чай, и суп в котел вылила, а в ней варево готовилось, которое ее в свинью превращает, — ответил Дьявол, пнув свинью ногой. — Надо добить ее…

— Она ж человек! Ты что?! — протестующее вскинулась Манька. — Я не могу! — отказалась она. — Лучше уж я…

— Она не человек, а свинья, — возразил Дьявол. — А больное животное убить, чтоб не мучилось — гуманность. Ты же не собираешься торчать здесь до конца дней и ухаживать за слепой свиньей? Думаешь, у нее новые глаза нарастут? И потом, Манька, — мягко сказал Дьявол, — когда-то надо начинать! Впереди найдется какая угодно зараза: оборотни, вампиры, всякий странный народец… Хуже, когда судьба начнет от тебя избавляться. Если все прочее полгоря, то последнее горе, потому что подманить судьбу ты не сможешь, — голос его стал отвратным и решительным. — Нечисть, она и есть нечисть, убивай!

— И не жалко тебе совсем? — простонала Манька, засомневавшись.